Гражданская война в России: Записки белого партизана - Андрей Шкуро

Собрав вокруг себя несколько десятков конных казаков, полковник Слащов снова бросился на батарею, но упал, споткнувшись о воронку, вместе с конем. Он тотчас же вскочил снова и вдвоем с ординарцем врубился в прислугу; я со своим конвоем влетел на батарею, но, к сожалению, оказался у зарядных ящиков. Прислуга, перерубив постромки, поскакала от нас в сторону, преследуемая моим конвоем. Мы захватили ящики, но красные артиллеристы успели увезти пушку. В это время я получил донесение Русанова, что его пехота, полагая, что наше дело проиграно, начинает разбегаться и со второй линии.

Вдруг в красных рядах начались смятение и крик. Это Евренко врубился наконец с тыла в красные резервы. Увидя это зрелище, все население Бекешевки высыпало на бугор, оглашая воздух радостными воплями. Вообразивши, что к нам подошли новые силы, большевики пустились бежать. Собравшаяся вновь моя конница бросилась в шашки. Очутившиеся между двух конных отрядов красноармейцы устремились в чистое поле между станицами Бекешевской и Суворовской, и тут произошло их страшное избиение — более 500 трупов было подобрано потом на этом месте. Я наскочил со своим конвоем на удиравший эскадрон красных и лично срубил с коня его командира, большевика из вольноопределяющихся,[97] который хотел в свое время, в качестве шпиона, проникнуть в мою организацию. Мы захватили пушку, оказавшуюся неисправной, 6 пулеметов, 400 ружей и массу патронов.

В это время в Суворовскую прибыл отряд Красной армии, около 1000 человек, сделавшихся пассивными свидетелями того, как бегали по полю настигаемые казачьими шашками красноармейцы и как летели их головы. Вновь прибывшие поспешно замитинговали, решили, что силы неравны, и разбежались. Около пяти часов дня все было кончено. Тем временем в штабе моем были получены донесения, что отряд Красной армии из Баталпашинской направляется на Бекешевку. Другой отряд, вышедший из Курсавки, занял уже станицу Воровсколесскую. Приказав первой сотне преследовать остатки красных, бежавших по направлению к Ессентукам, я повернул свой отряд обратно в Бекешевскую, чтобы дать людям поесть и отдохнуть. Население встретило нас с восторгом.

На другой день с утра мы похоронили убитых и организовали обоз для транспортировки с собою раненых, насчитывавшихся уже около сотни, которых, не имея базы, я должен был таскать с собой повсюду, из опасения, чтобы они не были зверски зарезаны мстительными коммунистами. Весть о вчерашней моей победе над большевиками широко разнеслась по краю. Шла молва о том, что у меня уже до 70 000 войска и будто одних пленных я набрал 10 000 человек.

Ко мне прибыли между тем небольшие отряды добровольцев-казаков из станиц Кисловодской и Ессентукской. Каждый из этих пяти отрядов просил атаковать его станицу, гарантируя поголовное восстание ее населения. Передо мною стояла теперь дилемма: или атаковать направляющиеся на меня красные отряды (но будучи плохо вооруженным, я подвергал дело большим случайностям), или же, игнорируя их, ворваться в один из городов Минераловодской группы, в каждом из коих были значительные склады оружия. Вооружив свой отряд, я мог бы уже с большими шансами на успех уничтожать живую силу противника. Ввиду того что в Кисловодске, по полученным мною сведениям, гарнизон был слабее, я решил атаковать его, никому, однако, кроме Слащова, не сообщив о своем решении.

Днем 13 июня в Бургустанскую приехал полковник Константин Агоев[98] вместе с комиссаром Радзевичем для переговоров со мною от имени Пятигорского Совдепа. Однако Радзевич, боясь недружелюбия казаков, вскоре уехал в автомобиле обратно. Во главе всего своего отряда я двинулся к Бургустанской и остановился биваком в близлежащем лесу. Агоев, приехавший ко мне на линейке, сообщил мне, что брат его, полковник Владимир Агоев, у станицы Мариинской организовал отряд терцев и хотел было уже поднять восстание, но внезапный арест большевиками намечавшегося командующим Терской армией полковника Бочарова, — позже расстрелянного ими, — спутал все карты. Он, Константин Агоев, тоже сформировал, с согласия большевиков и на основании прежних переговоров с Автономовым, отряд милиции человек в 200 и намерен попытаться освободить Бочарова и бежать к брату.

— С чем же вы идете? — сказал он мне. — Ведь у вас нет оружия.

— Передайте комиссарам, что у большевиков есть достаточно оружия и мы его возьмем.

— Большевики уполномочили меня предложить вам сдаться при условии полной амнистии вам и всем восставшим. Ваша жена взята заложницей, и ее расстреляют, если вы не сдадитесь.

— Передайте комиссарам, что женщина ни при чем в этой войне. Если же большевики убьют мою жену, то клянусь, что вырежу, в свою очередь, все семьи комиссаров, которые мне попадутся в руки. Относительно же моей сдачи передайте им, что тысячи казаков доверили мне свои жизни и я не брошу их, и оружия не положу.

Этот мой ответ позднее был напечатан во всех большевистских газетах. Мы дружески распростились с Агоевым, и я сказал ему по секрету, что завтра иду на Кисловодск или Ессентуки. Проводив его, двинулся с отрядом в Бургустанскую. С песнями, сотня за сотней, вступали мы в эту станицу, восторженно приветствуемые ее населением. Никогда, ни раньше, ни потом, не видел я такого энтузиазма и готовности идти на все жертвы. На площади отслужили мы ночной молебен под слезы вдов и клятвы бургустанцев победить или умереть. Эта чудная станица, равно как и Бекешевская, жестоко поплатились впоследствии: они были уничтожены дотла большевиками.

Ночью я собрал военный совет, на который, кроме чинов штаба, своих старых офицеров и строевых начальников, пригласил бургустанскую станичную администрацию, а также делегатов станиц Ессентукской и Кисловодской. Выслушав мнения всех присутствующих, я объявил, что мы пойдем брать Пятигорск. Тотчас же после совета выслал сотню бургустанских казаков для производства демонстрации на Пятигорском направлении. Ввиду того что результат военного совета стал уже известным в Пятигорске, а также вследствие этой демонстрации, большевики стали спешно оттягивать войска в Пятигорск из других городов Группы: из Кисловодска также была отправлена часть гарнизона, в том числе и горная батарея, на которую я было имел виды.

В полночь на 13 июня я построил свой отряд, отобрав из него 4 конных и 2 пластунских сотни из лучших и храбрейших казаков, при двух пулеметах и, посадив пластунов на подводы, двинулся на Пятигорск. Остальную часть отряда поделил пополам, поручив ей защиту станиц Бекешевской и Бургустанской от возможных нападений большевистских войск. Присоединившись затем к моему отряду, двигавшемуся на Пятигорск, я, неожиданно для всех, приказал свернуть на Кисловодскую дорогу; не доходя несколько верст до Кисловодска, разделил отряд на три колонны; первая из них должна была атаковать здание Совдепа на Тополевой улице, вторая — вокзал и Курзал при нем, третья — парк. Каждой колонне были приданы проводники из казаков станицы Кисловодской.