Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов - Джаспер Ффорде

Мы нашли всего один труп, заброшенный на крышу сарая, но зато было много крови и следы, очень большие и очень кошачьи. Я смотрела, как снег медленно засыпает отпечаток лапы размером с тарелку. Хэвишем подошла и положила мне руку на плечо.

– Большой Мартин, – тихо сказала она. – Наверное, он преследовал тебя.

– До сих пор? – спросила я.

Мне было не по себе, и понятно почему.

– Кто знает? – ответила мисс Хэвишем. – Большой Мартин сам себе закон. Давай внутрь.

Мы вернулись в дом, где все персонажи поднимались, отряхиваясь от пыли. Джозеф ругался себе под нос и пытался завесить окна одеялами.

– Да, веселенькое выдалось заседание, – проворчала мисс Хэвишем.

– Я все равно уйду из этой жуткой книги, – вскинулся Хитклиф, который снова обрел прежнюю наглость и самоуверенность.

– Нет, не уйдете, – ответила Хэвишем.

– Только попытайтесь остановить меня…

Мисс Хэвишем, которой до чертиков надоело вилять и которая до смерти ненавидела мужчин вроде Хитклифа, схватила нахала за шиворот и ткнула мордой в стол, приставив к его затылку дуло пистолета.

– Слушай, ты, подонок пошлый, – произнесла она дрожащим от гнева голосом. – Благодари свою счастливую звезду, что я подчиняюсь законам беллетриции. Многие на моем месте сдали бы тебя. Я могу пристрелить тебя прямо сейчас, и свидетелей не найдется.

Хитклиф с мольбой посмотрел на меня.

– Я была снаружи, когда услышала выстрел, – сказала я ему.

– И мы тоже! – с готовностью подхватили остальные, кроме Кэтрин Эрншо, которая просто насупилась.

– Может, мне и правда следует тебя прикончить! – прорычала Хэвишем. – Наверное, это было бы милосерднее. Я представила бы все как несчастный случай.

– Нет! – покаянным голосом вскричал Хитклиф. – Я передумал! Я останусь здесь и вовек пребуду старым добрым мистером Хитклифом!

Хэвишем внимательно посмотрела на него и медленно убрала пистолет.

– Хорошо же, – сказала она, ставя пистолет на предохранитель и переводя дух. – Мне кажется, что беллетрицейское заседание по урегулированию взаимной ненависти закончено. Что мы уяснили?

Соперсонажи тупо уставились на нее.

– Ладно. До встречи через неделю.

Глава 14

Как обучать генератов

Генераты – хамелеоны Кладезя. Как правило, их обучают для определенных работ, но в случае необходимости их можно усовершенствовать. Порой какой-нибудь генерат спонтанно продвигается в рамках своего класса, но перейти в другой, более высокий класс без помощи извне считается невозможным. Насколько я понимаю, «невозможно» – это слово, которое в Кладезе следует употреблять, предварительно хорошенько подумав. Когда дело касается воображения, случиться может что угодно – и обычно случается.

Я отправилась домой своим ходом, когда в «Грозовом перевале» окончилась зачистка. Глава ячейки кэтринистов был хорошо известен беллетриции и предпочел наши пистолеты внутри дома клыкам Большого Мартина снаружи. Дом отремонтировали парой новых строк, а поскольку Хэвишем проводила заседание между главами, никто из читателей ничего не заметил. Единственным свидетельством нападения в книге остался дробовик Гэртона, который случайно выстрелил в тридцать второй главе – видимо, из-за того, что рикошетная пуля повредила механизм затвора.

– Как прошел день? – спросила бабушка.

– Началось все очень… описательно, – сказала я, падая на диван и щекоча Пиквик, которая воспринимала жизнь серьезно и степенно, – но кончилось весьма драматично.

– Снова тебя кто-нибудь спасал?

– В этот раз – нет.

– Первые дни на новой работе всегда немного выбивают из колеи, – заметила бабушка. – Почему ты снова должна работать на беллетрицию?

– Это часть сделки по Программе обмена.

– Ах да, – ответила она. – Омлет тебе сделать?

– Да, что-нибудь поесть!

– Хорошо. Разбей мне несколько яиц и смешай, а еще дай сковородку…

Я с трудом поднялась и пошла на кухоньку, где стоял как всегда набитый холодильник.

– А где ибб с оббом? – спросила я.

– Думаю, ушли, – ответила бабушка. – Не сделаешь нам по чашечке чаю, раз уж встала?

– Конечно. Никак не могу вспомнить фамилию Лондэна, ба. Весь день пыталась.

Бабушка вошла в кухоньку и села на стул, который стоял так, что я постоянно натыкалась на него. От бабушки пахло шерри, но я, ей-богу, не понимала, где она его прячет.

– Но хоть как он выглядит, ты помнишь?

Я замерла и уставилась в иллюминатор кухоньки.

– Да, – медленно проговорила я. – Каждую черточку, каждую родинку, даже каждое выражение его лица, – но я все равно помню, что он погиб в Крыму.

– Этого никогда не было, дорогая! – воскликнула она. – Но на самом деле – на твоем месте я взяла бы миску побольше – то, что ты можешь вспомнить его лицо, говорит о том, что со вчерашнего дня он не поблек в твоей памяти. Я взяла бы сливочное масло, а не растительное, и если у тебя есть грибы, почему бы не покрошить их с луком и беконом… у тебя есть бекон?

– Возможно. Но ты так и не рассказала мне, как находишь дорогу сюда, ба.

– Это просто объяснить, – отозвалась бабушка. – Скажи, ты не составила мне список самых нудных книг, какие только можно достать?

Бабушке Нонетот было сто восемь лет, и она пребывала в уверенности, что не умрет, пока не прочтет десять самых занудных классиков. Некоторое время назад я предложила ей «Королеву фей», «Потерянный рай», «Айвенго», «Моби Дика», «В поисках утраченного времени», «Памелу» и «Странствие пилигрима». Она прочла их все и еще множество других, но все еще не покинула нас. Беда в том, что «занудный» – такая же размытая категория, как и «очаровательный», так что мне и правда придется вспомнить еще десяток книг, которые она сочла бы скучными.

– Как насчет «Сайлеса Марнера»?

– Душен только местами, как и «Тяжелые времена». Тебе придется поискать что понуднее – я бы взяла сковородку побольше, а огонь сделала поменьше.

– Ладно, – сказала я, начиная раздражаться, – может, сама сготовишь? Ты ведь уже сделала почти всю работу.

– Нет-нет, – ответила бабушка, нимало не обидевшись. – У тебя прекрасно получается.

В дверях послышалась толкотня, и вошел Ибб, а по пятам за ним – Обб.

– Поздравляю! – воскликнула я.

– С чем? – спросил Ибб, который теперь разительно отличался от Обба.

Для начала, Обб был дюйма на четыре выше Ибба, и волосы у него были темнее, а Ибб постепенно превращался в блондина.