Тонкий полутролль. Часть 1: Тринитротолуол из Перистальтики - Константин Твердянко

Глава 10

На пути добрососедства

Порыв свежего прохладного ветра бросил мне в лицо пригоршню снега. Я уныло вздохнул и демонстративно закутался в широченный шарф, пусть делать этого вовсе и не хотелось. Наоборот, хотелось размотать опостылевшую душегубку и выкинуть ее к чертовой матери. Подставить лицо морозному дуновению, выдохнуть легкое облачко пара… Но увы. Приходится прятать рожу и делать вид, что ветер очень докучает.

Под взглядами редких прохожих, даже не пытавшихся скрывать своего интереса, я прошмыгнул в переулок. И бодро двинулся меж кривых стен домишек.

Навстречу, радостно лыбясь, шагнул какой-то мужичок гоповатого вида.

— С-с дороги, гнус-с-с!.. — прошипел я, не замедляя шагу, но поднимая руку. Мужичка перекосило, он крякнул и молниеносно засунулся обратно в ту щель, из которой вылез.

Эк колдовская слава-то действует, а!.. Нравится мне реакция местных на вполне безобидные жесты. Главное — самому не забыть, что на деле никаких мистических сил у меня в этом мире все равно не появилось. Пытался уж проверить, и не раз.

Меньше недели в этом городишке, а уже чуть-чуть освоился. Хотя состояние здесь у меня, поганого лесного тролля и благородного эльфа-врачевателя, по-прежнему подвешенное. Хорошо, что пока не в буквальном смысле — я до сих пор не на виселице, не на дыбе и не на воротах кверху ногами. Но препаскудное положение, прямо скажем. Шаткое донельзя. Плюнь в мою сторону — упаду, и никакие уши не помогут.

С другой стороны… Может, и получится что. Издержки современной мне цивилизации, ее бешеного ритма и расслоения — привычка впитывать информацию и стремительно приспосабливать свое поведение, мысли, слова и поступки. Звучит неказисто, но… Короче, на лету ухватывать, принимать чужие правила и следовать им, зачастую даже неосознанно. Мне кажется, получается это у меня куда быстрее, чем вышло бы у местного жителя, попади он в наш мир. Сознание у нас гибче. А может, я себе и льщу.

Но определенные подвижки есть. Теперь меня хотя бы не желают убить, едва завидев. Я не суеверный, но тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. А сверхъестественное в этом мире однозначно присутствует. Зримое, осязаемое. Протяни руку — и потрогай живые хитиновые лапы на китовой туше. Или статуэтку, слепленную из стекла, кости и металла. Или жезл, увенчанный символом биологической угрозы, — который рвет мясо жертв вместе с пространством.

Шагая по узкому проходу, который будто намеренно старался зажать высокую фигуру в несуразной хламиде, я перепрыгивал через застывшие мерзкие лужи и тихо ругался по-русски. И тем не менее — мысленно благодарил судьбу за шанс, который она мне здесь вручила. Пусть микроскопический, но все же. Микро… Микроорганизмы иногда действуют так эффективно, что даже не снилось тому, кто любит называть себя царем природы. Значит, буду культивировать то, что мне дано. Авось что-нибудь и вырастет.

В тот вечер, когда я после внезапной смены тела впервые смог заночевать в теплой постели, мне все-таки хватило остатков благоразумия, чтобы не бросаться снова в бега очертя голову. Конечно, в моей ситуации очень легко стать параноиком, но и логику подключать тоже надо. Хотя бы временами. Не настолько же этот алхимик, в конце концов, идиот, чтобы оставлять гостя в комнате, где тот сразу найдет подозрительную вещицу? Вот так я рассудил. Ее ведь выставили на видное место, вроде как украшение или ценность… Уговорил себя уснуть — с огромным трудом, поминутно дергая ушами, вскакивая с заходящимся сердцем от каждого шороха и мелькнувшей тени. Когда с потолка шлепнулся таракан, я чуть не заработал инфаркт или как минимум разрыв связок на руках и ногах. Потому что как лежал, так и спрыгнул с кровати.

А потом меня замучили угрызения по поводу членистоногой твари, которую я, получается, бросил — по крайней мере, для нее это выглядело так. Откуда она может знать, что я не собирался ее оставлять? Ведь даже не успел с ней договориться… Пускай и не уверен, что сумел бы все правильно объяснить нашим странным языком из жестов и коротких слов.

Под утро я успел слегка утешиться мыслью, что уж в городе-то распроклятую нечисть будут искать в последнюю очередь. Дерево надо прятать в лесу, а окаянного тролля-разбойника — среди обывателей. Под личиной полезного труженика. Идея податься к людям была не такой уж плохой, пусть и очень рискованной. Покрутив факты так и эдак, я даже немного подремал, уйдя в тревожное полузабытье: вроде сплю, а вроде и нет.

Перед завтраком не удержался и прямо спросил про статуэтку. Постарался напустить на себя беззаботный вид, а сам искоса отслеживал реакцию алхимика Яцека. И нарочно встал у окна, морально приготовившись выбить его своим телом и драпануть по улице к воротам. Вряд ли он успеет предупредить стражу, что я не такой лопоухий, каким кажусь.

Но паренек только улыбнулся и мечтательно проговорил:

— Правда, здорово? Истинная… Это же магия! Это не порошки растирать… Друг отца у нас как-то был проездом, он сделал. Вначале… из глины, а потом собрал во дворе всякий сор, добавил битого стекла, которое по… купил в… На земле простым гвоздем… свои… и провел… И такое началось!

Та самая «истинная алхимия», видать. Я не смог сдержать облегченного вздоха: не похоже, что врет. Слишком уж простецкое у него лицо. И как искренне восхищается! Может, конечно, каких-нибудь там интриганов-шпионов именно из таких и набирают, однако это уже совсем паранойя.

Молодой алхимик еще что-то рассказывал о том, как конкретно волшебство перекроило вещества, но я его уже особо не слушал. Главным образом потому, что почти перестал понимать, о чем речь.

— Погоди-ка, — перебил я, вспомнив кое-что важное. — Друг отца? А где твой отец? Он тоже здесь живет? Вчера его не видел.

— Отец погиб, — чуть погрустнел Яцек. — На… войне, давно еще. Он военным лекарем был, служил в…

Я неопределенно вздохнул, не зная, как мне следует выразить участие, и пробормотал что-то насчет вклада медицинских служб в победы армии. Парень растроганно похлопал глазами и потащил меня смотреть на некую толкушку из особого дерева, которой его отец в свое время растирал травы, семена и коренья для зелий. Признаться, я почувствовал себя неловко, потому что ассоциации сразу возникли какие-то пошлые. Дизайн реликвии навеял. Испорчен я низменными слоями нашей культуры, ничего не скажешь.

Посмотрев толкушку — ничего особенного, обычная деревяшка, пропитавшаяся какой-то дрянью за годы эксплуатации, — я задумался, как бы вежливо уйти от