БРЕНД. Повод для убийства - Орлова Лидия Витальевна

– Доброе утро, Семен Аркадьевич, – сказала она и хотела спросить Азарова, когда она могла бы к нему зайти.

Но шеф явно очень спешил.

– Здравствуйте, – сказал он. – Все вопросы потом. Я вернусь через неделю…

Он старался быть вежливым и корректным, но это ему не удалось. Слова прозвучали резко и недружелюбно. Марина почувствовала себя человеком, который протянул другому руку для приветствия, но жест оказался либо не понятым, либо сознательно проигнорированным.

– Счастливого пути! – сказала Марина, но ее могли услышать лишь охранники, которые с привычной поспешностью сели в автомобиль вслед за Азаровым.

Марина ошеломленно посмотрела им вслед.

Глава 30

Позвонить Игорю Марине так и не удалось. Сначала с ней долго говорила технический редактор – пришла с утра с каким-то пустяковым вопросом, потом Леночка заглянула уточнить, когда будет планерка и будет ли вообще. Доложила, кто звонил – Суржиков, конечно, ее разыскивал. Потом он и сам появился – раньше, чем Марина рассчитывала.

– Садитесь, Миша, – предложила Марина. – Чай, кофе?

– Ничего не надо, – отказался Суржиков. – Я очень спешу… – И добавил: – Курить-то у вас можно?

Марина кивнула. Он все равно бы закурил, даже если бы она сказала «нет». Было странно, что на сей раз Суржиков спросил у нее разрешения. Марина ждала, что он по привычке выдержит паузу, посидит несколько минут, храня многозначительное молчание, а потом скажет, что уйдет с работы, но не будет изменять своим убеждениям. Однако Суржиков и держался необычно, и нервничал, даже не пытаясь это скрыть.

– Вы думаете, Марина Петровна, что я пришел к вам из-за статьи? – решительно спросил он, понимая, что угадал. – Но дело вовсе не в моей статье – с ней я с грехом пополам справился. Не шедевр – но от меня шедевра и не требовалось…

Суржиков замолчал – не мог он обойтись без мелодраматических пауз! – и назидательно заметил:

– Мы всегда обменивались с вами информацией, если она казалась нам важной. Я получил сведения, которые, как мне кажется, будут вам интересны.

«Ну вот, еще один доброжелатель нашелся… Слышал разговор Земской с Говоровым и прибежал предупредить», – печально подумала Марина, вспоминая вчерашнюю беседу с Сергеем Рябинкиным.

– Вы знаете Николая Андреевича Серегина? – поинтересовался Суржиков, хотя, как сразу поняла Марина, он был прекрасно осведомлен об их дружеских отношениях.

– Миша, зачем спрашивать о том, что прекрасно известно всем – в модной тусовке, разумеется… – ответила Марина, и Суржиков был ее ответом доволен.

– Поэтому я к вам и пришел, – объяснил он. – Надо спасать мужика, если его еще можно спасти…

«И впрямь, если день начался с неприятностей, то конца им не будет», – обреченно подумала Марина. Однако слова Суржикова не испугали – обрадовали Марину… Значит, жив Серегин, не убили его, не похитили, как предрекал Игорь с мрачным цинизмом.

– Минуточку, Миша, не надо так – с места в карьер… Объясните мне, что случилось… Я давно не видела Серегина, а в его офисе почему-то теперь расположилось рекламное агентство «Эндшпиль»…

– Ага, значит, что-то вы все-таки знаете, – сказал Суржиков с той неповторимой интонацией, которая могла означать у него что угодно – и едва прикрытое злорадство, и плохо скрываемое удовлетворение, и даже радость – в странном таком, смазанном варианте.

– Я искала его, но он пропал, – ответила Марина.

– Никуда он не пропал! – с пафосом воскликнул Суржиков. – Просто его скушали! Мои славные благодетели из «Эндшпиля», те, кто якобы поддерживает отечественную моду и инвестирует в нее тяжким трудом нажитые капиталы.

– Только давайте без публицистики, – остановила Суржикова Марина. – Я знаю, что это ваш конек, но меня интересуют факты…

«Главное – он жив», – подумала Марина. И в который уже раз вспомнила тот вечер в «Макдоналдсе», когда они с Магриновым ушли, решив, что Серегин просто использовал их как прикрытие, а действует по своему, одному ему известному плану. Он отказался от их помощи, но, может быть, они сами невольно вынудили его так поступить… Для Марины это были болезненные воспоминания, она считала себя виноватой в том, что тогда произошло.

– Хотите по порядку? Рассказываю, – начал Суржиков, но прежде чем продолжить, попросил Леночку принести ему кофе. Леночку он знал еще по их старой редакции и относился к ней с уважением, которое распространялось лишь на очень немногих, избранных персон.

Суржиков рассказал, что, работая над заказным материалом об «Эндшпиле», он обнаружил, что среди многих выдающихся достижений этой компании упоминается создание Дома моды «Тренд», который добровольно вошел в их холдинг, чтобы использовать новые замечательные возможности для дальнейшего развития. И хотя имя Серегина нигде не упоминалось, Суржиков, не желая допустить ошибку, эту информацию попросту не включил в свою статью об «Эндшпиле». Успехов и достижений у скрытного рекламодателя было так много, что отсутствие упоминания о Доме моды «Тренд» никого не смутило при визировании материала.

После того как статья Суржикова благополучно ушла в набор, он, разобравшись со срочными делами, стал искать Серегина. Он звонил по всем хорошо ему известным адресам, но безуспешно. А встретил Николая Андреевича случайно – в крохотной рюмочной на Большой Никитской.

– Это недалеко от вашего дома, Марина Петровна, вы наверняка знаете это заведение…

– Сама никогда там не была, но Игорь рассказывал…

– Точно! – радостно воскликнул Суржиков. – Назаров частенько туда заглядывает…

– Миша, вы увлекаетесь подробностями, – заметила Марина. – Вы встретили Николая Андреевича в рюмочной и что?

– Он был один. Это важно, Марина Петровна! Он никогда не пил в публичных местах и тем более никогда не пил один… Он сидел мрачный, как бы погруженный в себя. Он никого не замечал вокруг…

– Как всякий сильно выпивший человек! – возмутилась Марина. – Ну выпил, ну сильно выпил… С кем не бывает! И это все, из-за чего вы стали поднимать панику?

Суржиков поудобнее устроился в кресле и закурил новую сигарету. Он с сожалением и даже с некоторой жалостью смотрел на Марину, и было ясно, что он готовит свой решающий монолог. Марина вздохнула – бороться с мелодраматическими замашками Суржикова было бесполезно, единственное, что оставалось делать, набраться терпения и ждать.

– Я подсел к нему за столик, но он явно меня не видел. Не замечал. Не узнавал. Я представился, хотя, вы знаете, мы давно с ним дружим. Я и жену его, Ирину, хорошо знаю, и дочку, Зоиньку… Серегин поднял на меня взгляд – печальный, даже, я бы сказал, трагический и говорит: «Здравствуй, Миша… Давно тебя не видел, как поживаешь?»

Марина вздохнула. Она хорошо представляла себе эту сцену: за маленьким круглым столом сидит пьяный Серегин, перед ним стакан с водкой и кружка пива. И рядом – Суржиков.

– А пиво вы успели себе взять, Миша? – поинтересовалась она.

– Пиво? А как же! И водку, и пиво, и голубцы, – радостно сообщил Суржиков и только тогда понял, что Марина поймала его на слове и безжалостно сломала выверенный сюжет его рассказа…

– Ну вот, – уныло сказал он. – Испортили песню… Теперь вы все сведете к тому, что это был разговор по пьяному делу и ему не стоит придавать значения.

– А вы считаете – стоит? – Марина была вне себя.

– Ладно, – Суржиков смирился с поражением и продолжил: – Говорю коротко и по делу. Николай Андреевич отдал весь свой процветающий бизнес этим гнусным рейдерам. Теперь он просто безработный. Никому не нужный разорившийся бизнесмен.

– Как это, он все отдал? – удивилась Марина. – Просто так бизнес не отдают…

– Вот и я ему сказал, – снова оживился Суржиков, – ты, говорю, мне зубы не заговаривай. Что значит: взял и отдал?

– Да, вот именно, – согласилась Марина.

– А он мне ответил: то и значит. «Мне сделали предложение, от которого я не смог отказаться», – заявил мне Серегин, но явно только для того, чтобы я от него отвязался… Такие дела… – подытожил Суржиков.