Том 6. Кабала святош - Михаил Булгаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Звонок. Адам идет открывать, и входят Туллер 1-й, Туллер 2-й и Клавдия Петровна. Последним входит озабоченный Пончик.
Туллер 1-й. Привет, Адам! Узнали о твоем бракосочетании и решили нагрянуть к тебе — поздравить! Здорово…
Адам (растерян, он видит Туллера впервые в жизни). Здорово… Входите!.. (Входят в комнату.)
Туллер 1-й. Знакомь же с женой!
Адам. Вот это Ева… Э…
Туллер 1-й. Туллер, Адамов друг. Наверное, он не раз рассказывал обо мне?
Ева. Нет, ничего не говорил!..
Туллер 1-й. Разбойник! Прошу, знакомьтесь: это мой двоюродный брат — тоже Туллер.
Туллер 2-й. Туллер!
Туллер 1-й. Мы, Ева Артемьевна, вот и Клавдию прихватили с собой. Знакомьтесь! Ну, это просто ученая женщина. Врач. Психиатр. Вот как. Тоже ничего не говорил? Хорош друг! Ах, Адам! (Еве.) Вы не сердитесь на незваных гостей?
Ева. Нет, нет, зачем же! У Адама всегда очень симпатичные приятели. Аня! Аня!
Туллер 1-й. Нет, нет, никаких хлопот! Мой двоюродный брат Туллер — хозяйственник…
Туллер 2-й. Туллер прав… (Разворачивает сверток.)
Ева. Это совершенно напрасно. У нас все есть!
Входит Аня, ей передают коробки, она уходит.
Пончик, садитесь! А где же Дараган? Садитесь, товарищи!
Клавдия. Боже, какая жара!
Ева. Адам! Познакомь же…
Туллер 1-й. С кем? С Александром Ипполитовичем? Что вы! Мы прекрасно знакомы!
Туллер 2-й. Туллер, Александр Ипполитович тебя явно не узнает!
Туллер 1-й. Быть этого не может!
Ефросимов. Простите… Я, право, так рассеян… Я, действительно, не узнаю…
Туллер 1-й. Но как же…
Клавдия. Оставьте, Туллер, в такую жару родного брата не узнаешь! У меня в августе положительно плавятся мозги. Ах, этот август!
Ефросимов. Простите, но сейчас же ведь не август?
Клавдия. Как не август? А какой же у нас месяц по-вашему?
Туллер 1-й. Вот тебе раз! Клавдия от духоты помешалась! Александр Ипполитович, скажите ей, Бога ради, какой теперь месяц?
Ефросимов. Во всяком случае, не август, а этот… как его… как его… (Пауза.)
Туллер 1-й (тихо и значительно). Май у нас, в СССР, Александр Ипполитович, май!.. (Весело.) Итак, в прошлом году, в этом же мае… Сестрорецк… Вы жили на даче у вдовы Марьи Павловны Офицерской, а я рядом у Козловых. Вы с Жаком ходили купаться, и я вашего Жака даже снял один раз!
Ефросимов. Вот оказия… Совершенно верно: Марья Павловна… у меня, по-видимому, отшибло память!
Туллер 2-й. Эх, ты, фотограф! Видно, ты не очень примечательная личность. Ты лучше обрати внимание, какой у профессора замечательный аппарат!
Туллер 1-й. Туллер! Это не фотографический аппарат.
Туллер 2-й. Ну, что ты мне рассказываешь!.. Это заграничный фотографический аппарат!
Туллер 1-й. Туллер!..
Туллер 2-й. Фотографический!
Туллер 1-й. А я говорю — не фотографический!
Туллер 2-й. Фо-то-графический!
Ефросимов. Видите ли, гражданин Туллер, это…
Туллер 1-й. Нет, нет, профессор, его надо проучить. Пари на 15 рублей желаешь?
Туллер 2-й. Идет!
Туллер 1-й. Ну-с, профессор, какой это аппарат? Фотографический?
Ефросимов. Видите ли… это не фотографический аппарат…
Ева. Как?!
Входит Аня и начинает вынимать из буфета посуду. В громкоговорителе мощные хоры с оркестрами поют: «Родины славу не посрамим!..»
Туллер 1-й. Гоп! Вынимай 15 рублей! Это — урок!
Туллер 2-й. Но, позвольте, как же, ведь это же «Гном»?
Туллер 1-й. Сам ты гном!
Вдруг послышался визг собаки, затем короткий вопль женщины.
Аня (роняет посуду). Ох! Тошно… (Падает и умирает.)
За окнами послышались короткие, быстро гаснущие крики. Гармоника умолкла.
Туллер 1-й. Ах! (Падает и умирает.)
Туллер 2-й. Богданов! Бери аппарат!.. (Падает и умирает.)
Клавдия. Я погибла! (Падает, умирает.)
Пончик. Что это такое?! Что это такое?! (Пятится, бросается бежать и исчезает из квартиры, хлопнув дверью.)
Музыка в громкоговорителе разливается. Слышен тяжкий гул голосов, но он сейчас же прекращается. Настает полное молчание всюду.
Ефросимов. О предчувствие мое! Жак!.. (Отчаянно.) Жак!
Адам (бросается к Клавдии, вглядывается в лицо, потом медленно идет к Ефросимову. Становится страшен). Так вот что за аппарат? Вы убили их? (Исступленно.) На помощь! Хватайте человека с аппаратом!
Ева. Адам! Что это?!
Ефросимов. Безумный! Что вы! Поймите, наконец! Ева, оторвите от меня дикую кошку!
Ева (глянув в окно). Ой, что же это?! Адам, глянь в окно! Дети лежат!..
Адам (оставив Ефросимова, подбегает к окну). Объясните, что это?..
Ефросимов. Это? (В глазах у Ефросимова полные туманы.) Это? Идея!! Негр на электрическом стуле! Это — моя беда! Это — винтовочка, бей! Это — такая война! Это солнечный газ!..
Адам. Что? Не слышу? Что? Газ?! (Схватывает Еву за руку.) За мною! Скорее, в подвал! За мной! (Тащит Еву к выходу.)
Ева. Адам, спаси меня!
Ефросимов. Остановитесь!. Не бегите! Вам ничто уже не угрожает. Да поймите же, наконец, что этот аппарат спасает от газа! Я сделал открытие! Я! Я! Ефросимов! Вы спасены! Сдержите вашу жену, а то она сойдет с ума!
Адам. А они умерли?
Ефросимов. Они умерли!
Ева. Адам! Адам! (Указывает на Ефросимова.) Он гений! Он пророк!
Ефросимов. Повтори! Гений? Гений? Кто-нибудь, кто видел живых среди мертвых, повторите ее слова!
Ева (в припадке страха). Боюсь мертвых! Спасите! В подвал! (Убегает.)
Адам. Куда ты?! Остановись! Остановись! (Убегает за ней.)
Ефросимов (один). Умерли… И дети? Дети? Они выросли бы, и у них появились бы идеи… Какие? Повесить щенка?.. А ты, мой друг? Какая у тебя была идея, кроме одной — никому не сделать зла, лежать у ног, смотреть в глаза и сытно есть!.. За что же вешать собаку?
Свет начинает убывать медленно, и в Ленинграде настает тьма.
Занавес
Акт II
Большой универсальный магазин в Ленинграде. Внутренняя лестница. Гигантские стекла внизу выбиты, и в магазине стоит трамвай, вошедший в магазин. Мертвая вагоновожатая. На лестнице у полки мертвый продавец с сорочкой в руках. Мертвая женщина, склонившаяся на прилавок, мертвый у входа (умер стоя). Но более мертвых нет. Вероятно, публика из магазина бросилась бежать и люди умирали на улице. Весь пол усеян раздавленными покупками. В гигантских окнах универмага ад и рай. Рай освещен ранним солнцем вверху, а внизу ад — большим густым заревом. Между ними висит дым, и в нем призрачная квадрига над развалинами и пожарищами. Стоит настоящая мертвая тишина.
Ева (входит с улицы, пройдя через разбитое окно. Платье на Еве разорвано. Ева явно психически ущерблена. Говорит, обернувшись к улице). Но предупреждаю, я не останусь одна более четверти часа! Слышите! Я не меньше Жака могу рассчитывать на сожаление и внимание! Я — молодая женщина, и, наконец, я трусливая, я слабая женщина! Миленькие, голубчики, ну, хорошо, я все сделаю, но только не уходите далеко, так, чтобы я ощущала ваше присутствие! Хорошо? А? Ушли!.. (Садится на лестнице.) Прежде всего закурить… Спички… (Обращается к мертвому продавцу.) Спички! (Шарит у него в кармане, вынимает спички, закуривает.) Наверно, ссорился с покупательницей? Дети, возможно, есть у тебя? Ну, ладно. (Поднимается по лесенке вверх и начинает выбирать на полке рубашки.)
Вверху слышен звук падения, посыпались по лестнице стекла, затем сверху по лестнице сбегает Дараган. Он до шеи запакован в промасленный костюм. Костюм этот разорван и окровавлен. На груди светит лампа. Лицо Дарагана покрыто язвами, волосы седые. Дараган бежит вниз, шаря в воздухе руками и неверно. Он — слеп.