Шепот Черных песков - Галина Долгая

Глава 9. Под зорким глазом орла

Вечерняя заря алым покрывалом опустилась на землю. Пустыня впитывала закатные краски, как песок воду. До самого горизонта ее зыбкая поверхность горела костром, который постепенно угасал. Когда небо посерело, далекие барханы стали похожи на черные угольки, по которым изредка пробегали последние язычки небесного пламени.

На широком тракте, соединившем восток и запад, с наступлением сумерек жизнь не останавливалась. Напротив, когда солнце уже не палило головы, а ночной ветерок освежал лица, она становилась интенсивнее. В обе стороны тракта брели торговые караваны. Изделия из драгоценных камней, шерстяные ткани, бронзовые котлы и зеркала, большие и маленькие горшки для зерна, хну для изысканных рисунков на нежных ручках женщин, золотую фольгу и серебряные чаши, а также полные мешки руды, слитки серебра и золота – все перевозили торговцы, точно зная, где и что можно выгодно обменять.

Вместе с караванами путешествовали бродячие певцы. Они рассказывали истории из жизни богов, прославляли подвиги удалых военачальников и царей, пели мифы о героях, помогающих простым людям. Песни о подвигах смелого воина Кершаспы – злобного на вид, но с сострадательным сердцем в груди – были особо любимы народом. Тот воин сражался с лютыми чудовищами за всех людей, не спрашивая, могут ли они заплатить за свое спасение.

Караван, к которому накануне присоединился одинокий странник, шел на восток. Слева высились хребты Многогорья, справа безграничный простор уходил к самому горизонту, еще определяемому в этот вечерний час. Странник в светлой рубахе до колен, подпоясанной крученым шерстяным жгутом, шел рядом с мулом, на котором, покачиваясь в такт его шагам, сидел бродячий певец. Он отбивал несложный ритм мелодии в маленький бубен. Колокольчики на шеях мулов вторили ему. Летела песнь в долину и за хребты Многогорья. Кто услышал, подхватывал и пересказывал на свой лад тем, кто не слышал. Новые подвиги наполняли копилку деяний прославленного воина, и новые надежды появлялись у тех, кто отчаялся или сбился с пути.

Когда певец закончил сказ, странник остановился, сбросил со спины двойной мешок из свалянной шерсти, покопался в нем и достал небольшой предмет. Снова закинув котомку на плечо, он догнал артиста и, поблагодарив его, вложил в руку тяжелую бронзовую печать с изображением героя песни.

– Да это наш воин Кершаспа! – всмотревшись в решетку узора печати, искусно отлитой мастером своего дела, воскликнул артист.

– Пусть это станет твоим знаком! – улыбаясь, ответил даритель на восторг певца.

– Благодарю тебя, путешественник! – сказитель поклонился, прижав правую руку к груди. – Скажи мне свое имя, и я сложу песню о твоей щедрости.

Путешественник рассмеялся, и его загорелое и обветренное лицо украсил ряд белоснежных зубов.

– О такой щедрости не стоит складывать песни! Хватит и благодарности. Скажи лучше, слышал ли ты о стране Маргуш?

Певец покачал головой.

– Нет, добрый человек, я не слышал о такой стране.

Хозяин каравана, который шел чуть впереди, остановился и махнул на север.

– Там Маргуш, за этими горами. Я слышал о той стране, о тех людях, которые построили город в зеленом оазисе среди Черных песков. На постоялом дворе рассказывали, что город стоит среди проток одной реки, почти как города между Идиглат и Пуратто. Многие жители того города родом из западных стран. Есть и такие, как ты, из племен Страны Болот.

– Наблюдателен ты, караванщик, и знаешь много, – ухмыльнувшись, заметил странник.

– В моем деле по-другому нельзя, – сурово ответил караванщик, – на тракте много людей ходит, есть и те, кто с недобрыми помыслами, а есть и такие, кто свой путь ищет. Вот ты, что тебе за дело до той страны? Откуда ты идешь, что ты за человек?

Странник не спешил с ответом. Много ушей было вокруг. Прав караванщик: среди бродячего люда есть и такие, кто промышляет грабежом и убить может. Потому лучше всего держать язык за зубами. Но и отмолчаться нельзя. Добрые люди отвернутся, заподозрят неладное. Откинув курчавые волосы назад, странник приподнял подбородок. В сумерках только его глаза сияли белками, да резко обозначился горбоносый профиль с аккуратно подстриженным овалом бородки.

– Я свободный человек из мастеровых, зовут меня Кудим, иду из Аккада. Жил я в доме придворного… мастера-камнереза, – немного замешкавшись, добавил Кудим, скрыв, что мастер тот был ювелиром, – когда он умер, я понял, что в том городе ничто меня не держит, и решил попытать счастья в чужих краях. Услышал о стране Маргуш как-то на базаре и пошел.

Караванщик слушал, смотря вперед, но, общаясь с людьми в дороге уже многие годы, он умел различать по тону говорящего, что есть ложь, а что правда. Мастеровой из Аккада в чем-то слукавил, но угрозы от него караванщик не почувствовал, потому не стал уличать его во лжи. У каждого есть свои тайны!

– Вот, таков я человек! – широко улыбнулся Кудим.

– Не лихой он, разве не видно? – вставил свое слово молчавший покуда певец.

– Хорошо, коли так, – согласился караванщик и, как бы в продолжение начатого, но прерванного разговора продолжил: – Две ночи будем идти и дойдем до развилки. Мы пойдем дальше на запад, а тебе лучше там свернуть к горам. Тропа есть через все хребты, а за ними – Черная пустыня. Но в пустыню не иди – сгинешь! Как с последнего перевала сойдешь, иди на восток до реки и потом по ее берегу вниз по течению. Река приведет тебя в Маргуш.

– Спасибо, добрый человек, – Кудим склонил голову, а потом спросил: – Бывал ли ты сам в Маргуше?

– Нет, но дорогу узнал. Сейчас мои товары ждут в Хараппе. Назад пойду, думаю, если все будет хорошо и боги будут благосклонны ко мне, то пойду в Маргуш. Очень мне интересно, что за люд там живет, чем богаты, какие товары им нужнее. Вот ты, что несешь в своем мешке, который даже на осла положить не захотел? – не сдержал караванщик любопытства.

Кудим бесхитростно ответил:

– Одежонка кое-какая, инструмент там, а он для мастера есть самое ценное! Камни, что в пути нашел, кое-что из моих изделий – товар невелик, но одному и того хватит, чтобы за ночлег расплатиться, за еду.

Караванщик кашлянул в усы, смекнул, что с камнями странник не прогадал. В Черных песках не то, что в Многогорье – вряд ли камни есть, да и руда… Но не стал хитрый торговец делиться своими размышлениями, согласно кивнул только и пошел вдоль каравана с проверкой.

– Кудим, а, Кудим…

Певец слишком резво сполз с высокого седла и, не удержавшись на ногах, упал в пыль. Странник помог ему подняться.

– Что ты прыгаешь? Так можно и ноги сломать! – пряча улыбку, он похлопал ретивого артиста по запылившемуся плечу.