Шепот Черных песков - Галина Долгая

Она слышала его и поняла, что топор жреца завис над ее головой.

– Что ж, идите все, я устал, – царь оперся подбородком на ладонь и задумчивым взглядом посмотрел на Камиум.

Шеру попятилась назад и выползла из царских покоев вслед за пленником. Силлум поклонился и вышел, шепнув усевшейся за порогом Шеру:

– Придешь ко мне, когда она уснет, – его голос прозвучал глухо, но так, что по коже Шеру поползли мурашки.

Она ничего не ответила, да и незачем отвечать. Она пойдет к жрецу. Ему никто не отказывает. Шеру ощутила всю безысходность своего положения. Оставалось только надеяться, что жрец не отдаст ее в руки мучителей, которые выпытают все, что понадобится, а поддастся своей похоти. Тогда она, Шеру, постарается сделать так, чтобы хотя бы на время злость в его сердце уснула. Страдание обожгло сердце наложницы. Она не могла распоряжаться своими желаниями, да и своей жизнью. Только что ее сердце трепетало от радости за спасение госпожи, а теперь оно словно упало, и вместо живой трепетной плоти в ее груди зияла огромная черная дыра.

Камиум не спешила уходить. Она с мольбой посмотрела на царя. Он протянул ей руку.

– Иди ко мне, девочка моя, – позвал он.

Камиум подлетела птицей и села перед троном. Шарр-Ам медленно провел ладонью по черным волнистым волосам своей любимицы, задержал руку у ушка, лаская его.

– Прости, что не сразу поверил тебе, Камиум. Царский трон – вожделенное место для многих. Силлум – бдительный страж, я доверяю ему, но в этот раз он переусердствовал. Ты ведь не сердишься на своего господина, моя нежная Камиум, – он двумя ладонями приподнял лицо жрицы.

По щекам Камиум катились слезы, но пережитый страх и обида таяли в глазах, вместо них вновь пробивались молодые побеги любви.

– Я не могу сердиться на моего возлюбленного! – шепнула она. – Испытание только усилило мою любовь и страсть. Я весь день ждала встречи с тобой, о, мой господин.

Камиум приподнялась на коленях и потянулась к царю губами, приоткрыв их для поцелуя. Он склонился к личику жрицы и припал к мягким лепесткам, обещающим удовольствие. Руки жрицы скользнули по бедрам царя, игривыми пальчиками пробираясь под его короткую рубашку…

Шеру остановилась перед закрытой дверью покоев Силлума. Внутри было тихо. Весь дворец погрузился в сон, только стражи несли свою службу и огонь чадящих ламп освещал коридоры и внутренние дворы.

Дом Силлума находился за храмом Огня – храма, в котором священное пламя горело всегда – и день, и ночь, не угасая. Но вход в святилище храма был доступен только жрецу – Силлуму. Огонь был его стихией. Огню поклонялся Силлум, ему молился он, как всесильному богу, который вершит дела людей и царей, зная их тайные помыслы и деяния.

Силлум не жаждал славы. Он жаждал власти. И она у него была! Он карал и миловал, он вершил судьбы подданных царя, получая божественные откровения от живущих своей непостижимой жизнью языков пламени.

Животная страсть была порождением огня, который горел внутри жреца, и он принимал ее, как дар. Когда в его теле кровь ускоряла свое движение, огонь разгорался в чреслах, перекидывался к рукам и ногам, опалял голову и грудь, Силлум не противился этому. В эти мгновения он чувствовал себя счастливым: священный огонь, горевший в печах храма, дарил ему свою силу, а это означало лишь одно – Бог Солнца и Огня, великий Шамаш, благосклонен к своему жрецу! И, как огню, страсти Силлума нужна была пища. И, если огонь оживал, поглощая сухие дрова, то жрец нуждался в живом теле – упругом, трепещущем под ним, издающем стон, который напоминал ему о треске сучьев под языками всепоглощающего пламени…

Шеру тяжело вздохнула и толкнула дверь. В темноте она не увидела ничего. Только разноцветные мошки летали перед ее взором, и серой тенью легла световая дорожка от ног. Но ее силуэт был хорошо различим на фоне света от ламп, стоявших в нишах коридоров. Гладкая головка, волосы на которой скручены в жгут и лежат невидимыми на спине, высокая шея – нежная и мягкая, покатые плечи, на которых заметны чуть приподнятые сверху проймы рубашки, тонкие руки, опущенные вдоль тела и, наконец, само тело – с плавными изгибами, которые хорошо видны под просвечивающей тканью – такими удобными, такими манящими… И ноги, да, ноги! Длинные, не менее изгибистые, с тонкими хрупкими лодыжками…

Силлум достаточно насмотрелся, чтобы возбудиться.

– Закрой дверь, – приказал он, – иди сюда. Рубашку сними.

Шеру вошла. Она не раз была в этих покоях и уверенно прошла в темноте к ложу жреца, по пути скидывая рубашку, под которой лишь тонкий квадратик платочка стыда прикрывал ее спереди. Когда наложница остановилась, уткнувшись коленками в твердь ложа, Силлум ощупал ее бедра, развязал веревки, державшие платочек. Шеру подавила отвращение от липких подрагивающих ладоней, только сердце в ее груди застучало набатом. Жрец взял руку Шеру и прислонил ее ладонь к своему приподнявшемуся набедреннику.

– Я долго ждал тебя, Шеру, и хотел было рассердиться, но не смог. Ты знаешь, почему? – он поводил ладошкой Шеру, приглашая ее саму приласкать его.

Девушка перевела дух.

– О, да, Шеру, ты всегда понимаешь меня лучше всех! Охлади мой огонь, – Силлум облизнул сухие губы, – или добавь страсти, тогда и тебе станет хорошо, и тогда наш разговор после… – жрец не договорил, вместо слов он издал стон. Шеру умела заткнуть ему рот…

В эту ночь Камиум спала безмятежно. Устав от дневного жара, от переживаний и от любви, она упала на ложе и улетела к звездам, оставив свое размякшее от ласк тело для обмывания служанкам.

Шеру повторила свой рассказ госпоже по пути назад, умолчав о посланнице Силлума. Зная вспыльчивость и крутой нрав своей хозяйки, Шеру могла предвидеть, как она поступит, и пожалела несчастную девушку. Тайна исчезновения печати с тюльпаном осталась нераскрытой, но было ясно, что, окажись печать в покоях Камиум, не избежать было бы беды. Все, что ни делается, к лучшему! Боги хранят усердную жрицу Иштар!

Силлум, конечно, не забудет своей неудачи, но пока он будет думать, как выкрутиться и оправдаться перед царем, Камиум надо повидаться с Цураам. Вестник покровительницы наложниц – Утренняя Звезда – подошла слишком близко к красному светилу – так похожему на огонь и не предвещающему ничего хорошего. Только Цураам могла распознать планы богов и посмотреть в будущее. Она и Шарр-Ам! Но Верховному жрецу незачем знать о тревогах его наложницы – так решила Камиум. Вспоминая осуждающий взгляд царя, она и после вздрагивала от страха. Не найди служанка ее печати, да в какой-то нише, неизвестно, помиловал бы ее царь, не отдал бы в лапы страшному в своих желаниях жрецу. Хозяин жалует, собака не кусает![61] Только теперь Камиум осознала всю глубину народной поговорки. Но нет дыма без огня! Теперь у нее есть повод напроситься с царем на охоту, куда он собрался на днях. Не хочет она – верная наложница – оставаться во дворце без своего любимого и защитника! А проходя мимо города Белого Верблюда, Камиум найдет способ отстать от свиты и завернуть к своей мудрой наставнице.