Месть вора - Борис Седов

– …Подъем! – Меня бесцеремонно хлопнули по плечу, и я мгновенно прореагировал:

– К дьяволу!

– Подъем, подъем! Миша, приехали.

Я узнал голос Евгения Валерьевича. Но почему меня называли Мишей?.. А, вспомнил… Я зевнул и принял сидячее положение.

– Ну ты и спать! Признавайся, чем занимался всю ночь? Небось с Марусей…

– Кака-а-ая Маруся… – еще раз зевнул я. – Поносило бы тебя по тайге столько, сколько меня! Знаешь, как в организме накапливается усталость?

– Знаю, – обернулся ко мне Евгений Валерьевич. – Я очень многое знаю, сынок. Возможно, побольше тебя.

Широкое шоссе тем временем перешло в скудно освещенный проспект с редкими машинами и еще более редкими проститутками на обочине. Справа проплыла длинная вывеска большого кафе «Незабвенная ночь». У кафе прямо на тротуаре выстроились в ряд несколько дорогих иномарок.

– Наконец-то я добрался до полноценной цивилизации, – похвастался я. – Сколько там времени?

– Полпятого. – Евгений Валерьевич обернулся ко мне. – Значит так, Миша. Сейчас мы прямиком едем в ту клинику, где тебя будут лечить…

– В такое-то время?

– Не перебивай, лучше слушай. Для Кулика Михаила Михайловича там со вчерашнего дня забронирована палата. Кстати, отдельная. И кстати, «люкс». Твой лечащий полностью в курсе. Завтра утром в первую очередь он посетит тебя. Впрочем, пациентов там у него не так уж и много. Клиника частная.

– А мусора? – забеспокоился я.

– Не менжуйся, мы знаем, что делаем. Не тебе объяснять, что мусоров можно купить, чтобы не лезли, куда их не просят. И – «ноу проблем». Ага?

Да, я это знал. Возможно, лучше любого простого смертного. В отличие от последних, ссученные мусора успели исковеркать всю мою жизнь.

«Волга» покрутилась по темным неуютным переулкам и выбралась на широкий проспект. Потом опять начались переулки. А потом – нечто, что я бы назвал промышленной окраиной города. Справа – серый облупившийся забор, на некоторых участках которого успели поработать местные любители граффити. Слева – пустырь, однообразие которого скрашивали несколько полуразвалившихся двухэтажных построек. В американских боевиках в подобных трущобах не живут даже бродяги, а мафиози оборудуют в них склады по хранению кокаина и частенько организуют свои локальные войны. Но в подобных местах уж никак не арендуют помещения для частных престижных клиник.

«Вот сейчас проедем этот Гарлем, – решил было я, – окажемся в каком-нибудь уютном предместье с дорогими коттеджами…» Но Евгений Валерьевич перебил мои мысли:

– Почти приехали, Миша, – торжественно объявил он. – Потерпи еще пару минуток.

– Куда приехали? – Я бросил взгляд налево. Там вместо пустыря уже вовсю раскинулось кладбище. – Так вы все-таки собрались меня лечить или хоронить?

Евгений Валерьевич расхохотался. Хмыкнул даже Тагильский.

– Как заранее знал, что это захолустье произведет на тебя впечатление! Нет, ну ведь как знал!!! – Евгений Валерьевич прикурил очередную сигарету. – Да не менжуйся ты, все нормалек. Просто мы подъезжаем с черного хода. Ишь, «хоронить»… Дороговаты вышли бы похороны.

«Волга» коротко бибикнула и, свернув направо, уткнулась носом в железные ворота. Рядом была оборудована проходная, из которой выглянул мужик в камуфляже, вразвалочку подошел к нашей машине, посветил фонариком на номера, а потом заглянул в боковое окно, пересекся взглядом с Евгением Валерьевичем.

– Долго вы, – устало вздохнул охранник. – Ждали вечером. Александр Соломонович уехал домой.

Я тем временем сумел разобрать надпись на вывеске рядом со входом в проходную:

«Минздрав РСФСР

НПО Медицинской лабораторной техники»

Судя по содержанию, этой вывеске было, как минимум, лет пятнадцать. А за такой срок НПО Медицинской лабтехники можно легко переделать хоть в Центр реабилитации космонавтов, хоть в коммерческий интернат для дебилов. А какая-то небольшая клиника – это же просто мелочи. Были бы деньги. Были бы связи. Было бы прикрытие родимого министерства.

Итак, меня все-таки повезут не на кладбище, а на местный заводик медтехники…

Тем временем охранник распахнул ворота, и «Волга» аккуратно вползла на территорию предприятия, совершенно не освещенную и забитую горами строительного мусора и штабелями контейнеров. Тоша принялся аккуратно пробираться по узким проездам, оставленным скорее для электропогрузчиков, чем для автотранспорта. Уверен, что будь за рулем не такой ас-водитель, как наш, а кто-то другой, то «лохматая» ободранная «Волга» стала бы куда более «лохматой» и ободранной.

Наверное, мы пересекли из конца в конец весь двор, когда наконец добрались до небольшого двухэтажного здания, отличающегося от всех местных строений лишь тем, что у него над узкой железной дверцей болталась тусклая лампочка. К тому же оказалось, что исправно работал звонок возле двери, на который решительно надавил Евгений Валерьевич, как только мы вылезли из машины.

На наши призывы не реагировали, наверное, целую вечность. Затем дверь, совершенно неожиданно, без всяких предварительных звуков и расспросов «Кто там?» распахнулась, и перед нами предстала высокая и худая женщина в белом халате и со следами недавнего сна на лице.

– Здравствуйте. Мы вас ждали еще вчера, – точно так же, как и недавний охранник, сообщила она. – Проходите. Сейчас вас оформлю.

Не стоило обладать большой интуицией, чтобы понять, что Евгений Валерьевич здесь свой человек. У нас даже не спросили никакой ксивы, не задали ни единого вопроса.

«Интересно, а кто же он такой есть, в этой Перми, и в этом НПО в частности?» – проскользнул у меня в голове вопрос, но я тут же заставил себя отбросить его в сторону. Какое мне, собственно, дело? Существует огромная категория людей, которые очень не любят, чтобы интересовались тем, чем они занимаются, а все указывает на то, что Евгений – один из них. Так зачем же я буду портить с ним отношения, навязываясь со своим любопытством? Для меня сейчас задача № 1 – изменить свою внешность. Вот пусть он это для меня и устроит. А каким образом – меня не касается.

Оставив Тошу в машине, мы прошли внутрь, и женщина – ночная хозяйка этого заведения – повела нас на второй этаж. Как я и ожидал, клиника снаружи (настоящие развалины) и клиника изнутри (настоящий замок) отличались друг от друга, как ненецкая иглу от офиса НАТО в Брюсселе. Даже пожарная лестница блистала чистотой и «евроремонтом». А что говорить о других помещениях?.. Короче, пока что я был доволен.

– Не ожидал, что здесь так нарядно? – заметив, как я обозреваю интерьер холла, наклонился ко мне Евгений Валерьевич.

– Просто отвык за четыре года, – безразлично ответил я. – Куда мне сначала? В регистратуру или сразу в палату?

– В палату. Оформим все без тебя. Эльвира Васильевна, – Евгений повернулся к женщине, замершей рядом в ожидании его указаний, – проводите больного.

Я улыбнулся: «Вот так. Теперь я больной. Интересно, надолго?» И послушно поплелся за Эльвирой Васильевной по укрытому пушистым паласом коридору…

А потом все завертелось настолько стремительно, как в сказке. Меня взяли в такой оборот, как космонавта за четыре часа до полета.

В девять утра в моей палате, которой позавидовала бы и ЦКБ, объявился «художник-портретист» Александр Соломонович. Следом за ним вплыла толстая дама, катя перед собой узкую лабораторную каталку, на которой я опытным глазом определил все необходимые причиндалы для первичного обследования пациента – начиная с обьганого комплекта для взятия крови из капилляра и заканчивая кардиографом. Я в это время пил жиденький чай с постными печенюшками – больше мне пока ничего не дали.

– Мое почтение, Михаил Михаилович, – тоненьким голоском пропел мой лечащий врач и протянул мне хрупкую бледную ручку. – Ах, ах, ах. Голодом морят, мерзавцы. Ну ничего, ничего. Вот сейчас возьмем у вас кровь, и все образуется. Получите завтрак по полной программе. А пока, извините, нельзя.

– Я врач и все понимаю, – я не удержался от того, чтобы не похвастаться, сдул крошки с нарядной пижамы, поставил на стол пустую чашку и покорно направился к процедурной сестре. – Здравствуйте, с чего начнем?

Толстуха смерила меня уничтожающим взором, безуспешно попыталась состроить на усатой физиономиии улыбку и, забыв поздороваться в ответ, прорычала:

– С кала начнем. Посуда вам приготовлена в туалете. – И бросила многозначительный взгляд на клизму, припрятанную в дальнем углу тележки: мол, посуда, конечно, посудой, но у меня припасено и еще кое-что, если вас, больной, не приведи Господь, крепит!

Глава 5

УРАЛЬСКИЙ ЦИРЮЛЬНИК

Вот так, с кала, и началась подготовка к превращению меня из Константина Александровича Разина в Дениса Аркадьевича Сельцова…

Была кровь из пальца и кровь из вены. Томография и рентген. Тщательнейшее обследование терапевтом и невропатологом, дерматологом и хирургом. Тесты на ВИЧ и гепатит С. Миллионы вопросов, на которые даже я, врач, от и до знающий свой организм, порой не знал, что ответить… В результате у меня создалось впечатление, что в этой клинике врачей гораздо больше, чем пациентов, и персонал, просто не зная, чем занять себя в рабочее время, готов от служебного рвения разорвать меня на части.