Люди в голом - Андрей Аствацатуров

— А мне понравилась идея клипа! — сказал я.

Арчи поглядел на меня с укоризной:

— Андрюша! Не разочаровывай нас! Кстати, дорогие мои! Завтра, — Арчи открыл холодильник и достал оттуда бутылку красного вина, — мы будем иметь счастье лицезреть лучшую половину Толика.

— А это счастье, стало быть, будет весь вечер иметь нас… — мрачно съязвил Перельман.

— Андрюша, там рядом с тобой штопор. На подоконнике.

— Он что — с женой придет? — спросил я, протягивая Арчи штопор.

Арчи взял штопор, скептически вздохнул, принялся было открывать бутылку, но вдруг остановился и поднял голову в мою сторону.

— Чего? — не понял я.

— Понимаешь, Андрюша, когда люди достигают такого положения в обществе, как Толик, они ездят в гости не с женами, а с любовницами. Законными любовницами. Так что Толик привезет к нам свою подругу. А жена его дома сидит, с ребенком нянчится.

— У него есть ребенок?! — с ужасом спросил Перельман. — У Толика?!! Как такое может быть? И жена?! Ты ее что, видел?

— Видел, — кивнул Арчи. Он снова взялся за бутылку.

— Ну и как?

— Да никак. Такая же, как и сам Толик. Жирная, неопрятная, сисястая. Этакий перевозной молокозавод. И где они друг друга находят?

— Где-где… На колбасном предприятии, — хмыкнул Перельман.

Арчи открыл, наконец, бутылку, вывинтил пробку из штопора и отложил ее в сторону.

— Знаешь, Женя, — сказал он. — И ты, Андрей. Я призываю вас обоих проявить когнитивную зрелость. Толик — финансовое будущее нашего общения. Согласитесь, все-таки полезнее есть красную икру и мидий, чем сосиски с макаронами.

— Полностью присоединяюсь, — быстро сказал я.

— Молодец! — похвалил меня Арчи. — Настоящий декадент всегда должен быть бодр! Предлагаю за это выпить и вернуться к гостям. — Господи! Где Слива с бокалами? Сколько его можно ждать?!

Принцесса: знакомство

Вечером следующего дня, когда мы стояли со Сливой возле парадной, где жил Арчи, и курили, во двор въехала красная машина. За рулем сидел Толик в желтой рубашке, а справа от него мы увидели девицу с высоко взбитой прической, в которой была укреплена пластмассовая диадема серебряного цвета. На девице было ядовито-зеленое вечернее платье. Оба они, Толик и его подруга, смотрелись как два волнистых попугая на жердочке. Потом они вылезли, причем у Толика это получилось только с третьего раза, подошли к нам и как-то настороженно поздоровались.

Девица мне с первого взгляда показалась очень вульгарной: сильно подведенные черным глаза, яркая помада, глубокий вырез — зачем? — демонстрировать ей было особо нечего. Такой тип девушек вы хорошо знаете. От них разит каким-то ужасающим захолустьем. Они приезжают к нам обычно из глухой провинции и полагают, что, разведя на лице черные и красные кляксы, быстрее смогут приобщиться к питерским нравам. Девушка Толика манерно протянула мне руку и произнесла какое-то дурацкое имя — то ли Вероника, то ли Кристина, то ли Анжела, — я не разобрал, а переспрашивать поленился — подумал, это необязательно. Мне запомнилось другое — ее странная настороженность, напряженность клопа, неделями сидящего в засаде за плохо приклеенными обоями, сосредоточенность подрагивающего хоботком лесного комара, почуявшего за несколько десятков метров приближающегося донора. В глазах ее я прочитал вечное недовольство, застывшую в дешевой косметике истерику, обиду на весь мир, начиная с подружки, которая в пять лет стукнула ее сачком по голове, и заканчивая генеральным секретарем ООН. Она, похоже, принадлежала к той породе женщин, которых от счастья всегда что-то отделяет — обычно это маленький бюст и лишняя пара килограммов.

Все вместе мы зашли в подъезд и поднялись на шестой этаж. Дверь открыл Арчи. Он был как всегда одет в свой восточный халат. Увидев гостей, Арчи с улыбкой развел руки в стороны, как волшебник-звездочет, и, сияя, пропел:

— Принцесса!

А затем галантно поцеловал любовнице Толика руку. Девушка в ответ произнесла свое имя, и я увидел, как Арчи от неожиданности непроизвольно поморщился, но тут же, совладав с собой, расплылся в лучезарной улыбке:

— Нет! Я буду называть вас Принцессой! И все! — Тут он повысил голос: — Слышите?! Все в моем доме будут вас так называть.

Толик слушал Арчи тупо и мрачно, глядя на него поверх очков.

— Зря это Арчи ее поцеловал, — шепнул мне Перельман, когда мы зашли в комнату. — Неизвестно, где эта девица была вчера ночью.

Принцесса оказалась особой довольно занудной. Она по любому поводу встревала в общий разговор и начинала тарахтеть без остановки, как хлебоуборочный комбайн. Такое случалось нередко, и тогда гости один за другим отдрейфовывали на кухню, чтобы там за сигаретой спокойно переждать приступ ее красноречия. Прошло несколько недель, и все мы свыклись с ее присутствием. Так в лесу постепенно привыкаешь к насекомым, жужжащим возле твоего лица, и перестаешь их отгонять.

Порой она нас даже забавляла, не подозревая об этом, особенно когда, пытаясь придать значимость собственной персоне, рассказывала историю своего знакомства с известным театральным режиссером и намекала на то, что якобы состоит с ним в интимной связи. Эту историю знакомства все у нас уже выучили наизусть, поскольку Принцесса находила любой, как правило, совершенно неподходящий повод, чтобы ее снова вспомнить. В очередном изложении сюжет интимного знакомства со знаменитостью обрастал новыми фактами и подробностями. Мы все, разумеется, понимали, что Принцесса неумело врет, а у театрального гуру достаточно денег, чтобы найти себе на ночь что-нибудь поприличнее, но слушали ее всегда с неослабевающим интересом — очень уж само изложение было колоритно: стиль журнала «Работница» 70-х годов, разбавленный матом, дремучими диалектизмами и отполированный кудахтающим северным акцентом.

— Принцесса — девушка простая, но зато добрая, — внушал нам Арчи. Между ними, похоже, действительно установились дружеские отношения.

Однажды под утро, когда все гости разошлись и остались только я, Арчи, Перельман и Принцесса (Толика в тот день почему-то не было), она начала жаловаться, что Толик ее плохо развлекает, что он скучный, что он не знает, где провести вечер, куда сходить, не читает книг, не смотрит «кина».

— Ребятки, — говорила Принцесса, — вот мы тут с Толиком перетерли и решили к вам с проблемой обратиться. Вы ведь такие образованные, поначитанные. Так, может, и Толика моего подтянете? Он, конечно, парень хороший, но как поговорить о чем-то — он ни бе, ни ме, ни кукареку. Как дурак какой-то, прости господи! А с вами сидишь — все так интересно… Имена разные, не наши… Сартер, Хайдеккер…

— Хейнекен, наверное? — уточнил Перельман и подмигнул мне.

— Какой, в жопу, «хейнекен»?! — рассердилась Принцесса. — Чего ты, Женька, мне мозги паришь? Я точно помню, Арчи сказал «Хайдеккер»… Так вот… сбил, дурак! Так, может… это… моему Толику уроки брать у кого-нибудь из вас?

— Только не у меня, — замахал руками Перельман. — Я очень занят.

— Чем это ты занят, скажи на милость? — полюбопытствовал я.

— Занят, — уклонился от прямого ответа Перельман. — Пусть лучше Арчи. Он все равно сейчас нигде не работает.

— Вообще-то я статью пишу, — задумчиво сказал Арчи. К слову, Арчи писал эту статью (она называлась «Тварность нарратива. Пролегомены») уже года три и все время обещал мне показать первые наброски.

— Ладно, — как бы нехотя согласился он. — Но только, Принцессочка, ради тебя.

Принцесса захлопала в ладоши:

— Ура! А то я думала, вы все откажетесь… Но, Арчи… надо, чтоб он все там узнал… и про литературу, и про музыку хорошую, не про говно всякое, то, что по телевизору показывают, а про музыку, которую интеллигентные люди вроде вас слушают. И про картины разные…

— Не волнуйся, — успокоил ее Арчи, — я обо всем ему расскажу.

Тут у Принцессы зазвонил в сумочке мобильный телефон.

— Щас еду, — коротко сказала она в трубку и выключила связь. — Толик меня потерял. — Принцесса поднялась со своего места. — Ладно, зайчики, мне пора.

— Может, такси вызвать? — услужливо предложил Слива.

— На фиг, — махнула рукой Принцесса. — Я щас тачку поймаю.

Мы вышли в коридор ее проводить. Арчи галантно подал Принцессе пальто. Уже в дверях она повернулась к нам:

— И чтоб этот Хайдеккер у него от зубов отскакивал! Отвечаешь?

— Будет отскакивать, — заверил ее Арчи.

— Ну и дура, — вздохнул Перельман, когда за Принцессой закрылась дверь.

— Главное, отучить Толика краснеть, когда он будет произносить фамилию Хайдеггер, — подал голос Арчи.

— Главное, что у тебя теперь есть работа, — возразил я. — И ненапряжная. Ты вот что, почаще ходи с Толиком в рестораны. Желательно в дорогие — под предлогом того, что его надо приобщать к этикету. Приучать к заботе о себе. В духе Мишеля Фуко.