За строкой приговора… - Анатолий Безуглов

– Как так?

– А что же мне с ним делать, – вздыхает солдат. – Мы на фронте жизни не жалеем, чтобы дети в школу ходить могли, ногу вот мне перебило, а он ленится учиться!

Молодая я была тогда, неспокойная. Накричала на этого солдата. Гляжу, а у него на глазах слезы.

– Барышня, – говорит, – учительница, за что же это вы на меня? Я ж добра ему хотел. А как ему ума вложить? Хочу, чтобы сын грамотным стал, а не таким, как я, тёмным…

Учительница умолкла. Казалось, что она не видит сейчас сидящих в зале, а перед ней встаёт далёкая-далёкая картина: солдат в тесной, тёмной избушке.

– Что греха таить, – продолжала Наталья Матвеевна, – сколько раз за полвека сталкивалась я с такими способами «вкладывать» детям ум. И сейчас встречаются родители, не знающие других средств воспитания, кроме ремня да подзатыльников.

Мы слышали здесь допрос Калашникова. Он отравлял сознание Акимова и других членов секты рассуждениями: дескать, ни к чему детей учить. Знание – это от сатаны.

А своих детей Калашников послал в высшие учебные заведения. Он прекрасно понимает, что в наше время знания необходимы.

Чего боялся Калашников? Ответ прост. Знающего, образованного человека не так-то легко одурачить, опутать тёмной паутиной, сделать покорным рабом тупых и жестоких предрассудков.

Калашников пытается изобразить себя борцом и страдальцем за веру. Посмотрим, что это за идейный, преданный своему делу борец. Вы от него самого слышали, что прежде он был баптистом, а потом переметнулся к иеговистам.

Может быть, он искал истину? Может быть, такая уж у него натура правдолюбивая? Нет, другое искал Калашников. При обыске у него были обнаружены четыре сберегательные книжки на общую сумму в девять тысяч рублей. Калашников пробовал доказать, что это его трудовые сбережения. Но ничего не вышло. Фактически он не работает. Числится надомником посудной артели. Заработки его там смехотворные – 15-20 рублей в месяц. Только чтобы не выгнали. Потом Калашников признался, что все это – доброхотные даяния единоверцев и деньги, мол, принадлежат богу. Куда же идут эти деньги? Следователь поинтересовался этим вопросом, и что же выяснилось? 14 июня с одной из книжек Калашникова было снято четыре тысячи рублей. Через неделю он оформил купчую на дом, в котором сейчас живёт. Оказывается, бог поручил Калашникову не только собирать деньги, но и расходовать их для своих нужд…

В зале засмеялись. Наталья Матвеевна тоже улыбнулась, но тут же строго поглядела на присутствующих. Трудно было поверить, что всего несколько секунд назад эта женщина улыбалась. Голос её внезапно стал громче и сильнее.

– От имени всех честных людей я обвиняю вас, Калашников, в прямом подстрекательстве Акимова к гнусному его преступлению. Я обвиняю вас в том, что вы, пользуясь необразованностью этого человека, сделали из него нерассуждающее, слепое орудие для достижения ваших корыстных целей. Вам нужен был мастер. Через него было так удобно выкачивать деньги из карманов колхозников… Вам нужен был фанатик, проповедник вашего учения, простачок, искреннее верящий во все те сказки, которые вы вбили в его одурманенную голову.

Вы очень слабы, Калашников. Вы отлично это знаете и всего боитесь. Вас испугала маленькая девочка, её красный галстук. Испугала вас даже родительская любовь Акимова к дочери. Почему? Это ясно. Любое светлое, хорошее, благородное чувство может стать тем камнем, на котором споткнётся ваше так называемое «учение». Прикрываясь красивыми словами, вы учите, по сути дела, ненависти к человеку, безжалостности, презрению и жестокости по отношению к ближнему своему. И вам страшна настоящая, сердечная любовь.

Мы слышали тут ваши рассуждения о свободе религии, об армагеддоне, о спасении ста сорока четырех тысяч человек. Вы, иеговисты, выдаёте себя за спасителей. А кто вы есть на самом деле? Кому вы служите? Я отвечу на эти вопросы.

Секта «свидетели Иеговы» возникла в конце прошлого столетия в Соединённых Штатах Америки. Первоначально возглавлял секту один из её создателей – предприимчивый проповедник капиталист Руссел. Руководящий центр секты и сейчас находится в Соединённых Штатах, в Бруклине.

Как и у любого капиталистического концерна или банка, у американской секты «свидетели Иеговы» есть свои филиалы во многих странах мира. Бруклинский центр имеет своё издательство, которое выпускает пропагандистскую литературу: журнал «Башня стражи», «сочинения» Руссела, Рутерфорда на десятках языков, в том числе и на русском.

В чем же заключается сущность этой пропаганды? Что исповедуют и что проповедуют «свидетели Иеговы»?

Ссылаясь на библейские тексты (которые, кстати, толкуются вкривь и вкось, а порой и просто фальсифицируются), иеговисты провозглашают тезис о том, что любой государственный строй есть «орудие сатаны». На деле же они обливают потоками злобной клеветы порядки только в социалистических странах. Толкуя о любви к ближнему, об отказе от пролития человеческой крови, иеговисты в то же время объявили греховной борьбу народов за мир. Они запретили своим последователям подписывать воззвания ко всем народам о защите мира, о запрещении атомного и водородного оружия, они клевещут на благородную деятельность сотен миллионов сторонников мира.

Они не только выступают против мира, не только предрекают человечеству неотвратимую гибель в армагеддоне; подпольная агентура бруклинского центра пытается в странах социалистического лагеря идейно разоружить людей, посеять пессимизм и уныние.

Может ли быть свобода для такой религии в нашей стране – стране, где процветает наука, стране, которая возглавляет борьбу за мир во всем мире! Кому нужна такая свобода религии, кому нужны секты, подобные этой? Только врагам, только тем, кто не хочет настоящей свободы! Вы, Калашников, на словах проповедовали любовь, спасение, а на деле – человеконенавистничество.

Я обвиняю вас, Калашников, в том, что вы отняли у Акимова самое светлое и солнечное чувство, которое может быть у человека, – любовь к своему ребёнку. Вы ограбили Акимова, лишив его любви к жизни, ко всему, что делает существование человека праздничным и красивым. Я обвиняю вас в прямом подстрекательстве подсудимого к его чёрному, изуверскому преступлению.

Вы, Калашников, понимали, что в сердце Акимова борются два начала: одно – мрачное, злобное, человеконенавистническое, то, что внушено вами, второе – светлое чувство к дочери. Вы знали, что когда-нибудь девочка встанет вам поперёк дороги, и знали, что она может победить. Поэтому вы старались заранее поссорить отца с дочерью, натравить Акимова на Валю и отпугнуть Валю от отца. В день того ужасного случая вы не только рассказали Акимову, что видели его дочь в красном галстуке, но и, пользуясь своим влиянием, заставили его избить девочку. Это совершенно ясно из показаний свидетельницы Акимовой. В тот вечер Степан пришёл от вас таким взвинченным и взбудораженным, что пьяные и то трезвее кажутся.

Я обвиняю вас, Калашников, и в том, что после этого страшного несчастья вы продолжали свои интриги. Мы слышали здесь о попытках подкупа и шантажа свидетельницы Акимовой. Мы видим Акимова, который либо молчит, либо плетёт какую-то несусветную чушь о воле божьей. И каждому ясно, чьих рук это дело. Сами вы не гнушаетесь никакими средствами, чтобы выйти сухим из воды: лжёте, юлите, пытаетесь отмолчаться. А Акимова вы уверили, что он великий мученик, что он получит от господа награду за свою верность вашим бредовым идеям.

Я как учительница, свыше пятидесяти лет воспитывающая детей, как мать и бабушка, как советский человек, ненавидящий тьму, зло, обман, прошу суд изолировать Калашникова от нашего общества, назначить ему строгое наказание.

В зале раздались возгласы одобрения. Наталья Матвеевна продолжала:

– Я обвиняю Акимова в том, что он позволил сделать себя тем, кем он сейчас стал. Акимов когда-то учился у меня. Были тяжёлые дни, и он, не окончив школы, пошёл работать. Я понимала чувства Акимова, когда он много позднее сказал мне о своей дочери: «Девочка-то пятёрки и четвёрки приносит. Пожалуй, выйдет из неё что-нибудь получше, чем я». Сказал он это в своей обычной манере – так буркнул между прочим. Но в глазах отца я видела гордость и надежду на то, что девочке будет очень хорошо и светло в жизни. Все это было до того, как Акимов стал иеговистом.

И вот сегодня я обвиняю его в том, что он забыл об обязанностях отца, что он день за днём отравлял жизнь дочери, старался уничтожить в ней все светлое и чистое, что есть в ребёнке, и превратить её в религиозную фанатичку…

Наталья Матвеевна напомнила события 15 сентября. Ещё раз развернулась перед слушателями картина дикого избиения.

– Я обвиняю вас, Акимов, – строго сказала она, – также в том, что вы подняли руку на граждан, пытавшихся спасти от вас вашего же ребёнка. Неужели вам не кажется чудовищным ваше поведение?