Королек - Виктор Каннинг

Крэнстон с охранником принесли ему завтрак. Крэнстон остановился в дверях. В нем больше не было смущения. Он бы гораздо дальше продвинулся по службе, если бы не испытывал смущения вообще.

– Бекон и сосиски, Джонни. Мы порезали их, чтобы вам было удобнее. Расстегнули бы и наручники, если бы не приказ сэра Джона.

Гримстера оставили одного, чтобы он поел. Допив чай, Гримстер зажег сигару и терпеливо стал ожидать сэра Джона. Время появления предсказать было нетрудно – сэр Джон никогда не изменял привычкам. Раз он в отпуске, сначала удовольствие – ритуал утренней рыбалки; все дела только после завтрака. Сэр Джон плохой рыбак – суетливый, нетерпеливый, спешит выводить рыбу на берег, но при всем при том ловит неожиданно много.

Сэр Джон явился через пять минут после рассчитанного времени. Он пришел один, прикрыл внешнюю дверь, не запирая ее, и сел на табурет.

– Доброе утро, Джонни.

На морщинистом лице мелькнула короткая улыбка.

– Как порыбачили, сэр Джон? – спросил Гримстер.

– Восемь фунтов. Река высокая, рыбы полно. Больше, чем в прошлом году. Один человек из «Лиса и гончие» взял вчера на двадцать фунтов в Нянькином Садке. Знаете Нянькин Садок?

– Рыбачил пару раз. Не повезло.

Сэр Джон сочувственно кивнул:

– И теперь не повезло, Джонни.

– Похоже, сэр Джон.

Гримстера не обманули приветливость и то, что его назвали по имени – обычно это означало конец разговора. Сэр Джон не ликовал, не торжествовал. Он просто – и довольно мило – проявлял доброту, потому что этого требовал ритуал прощания. Гримстер однажды присутствовал на такой церемонии.

– Вы понимаете, Джонни, что провалили дело Диллинга?

– Увы, Департаменту придется хоть раз поступить честно.

– Да, ничего не поделаешь. Мне говорили, что мисс Стивенс – милая девушка. – Сэр Джон достал портсигар и какое-то время молчал. Закурив, он два раза затянулся и неуклюже отвел в сторону руку с сигаретой. – Джонни, давайте всерьез.

Старый мудрый дрозд, распушивший перья.

– Как вам угодно, сэр.

– Хорошо. Причем на этой стадии уместны некоторые признания – разумеется, с моей стороны. У вас есть твердые доказательства, что мы убили мисс Тринберг?

– Для меня – есть.

– У вас могут быть только догадки. И все равно я понимал, что однажды вы начнете действовать. Я совершил ужасную ошибку, о чем искренне сожалею. Поэтому и солгал вам, поклявшись, что это был несчастный случай. Я хотел спасти вас, Джонни. В те дни я видел в вас своего преемника.

– А кто теперь будет после вас?

– Возможно, Коппельстоун. Конечно, он слишком много пьет, но что-то должно нам позволить оставаться наедине с собой. Вот уже несколько месяцев я каждую ночь думаю, когда и где вы решите действовать. Я был уверен, что Гаррисону вас не подтолкнуть; вы примете решение самостоятельно. Жаль Гаррисона. Способный малый. Однажды я дал ему шанс работать с нами. Он предпочел свободу.

– На кого он работал теперь?

– Ну, до такой степени признания не дойдут. В любом случае я рад, что не вы собираете толпы зрителей в Вуберне.

– Я заслужил бы только короткий абзац в «Уэстерн морнинг ньюс».

– Вы могли бы стать моим преемником и тогда получили бы четверть колонки в «Таймс».

– Маме понравилось бы.

– Все это очень печально.

– Вы имеете в виду – совершенно необходимо.

– Мало что совершенно необходимо. К счастью, всегда можно найти компромисс, чтобы избежать неприятной ситуации. Я сглупил с вами и Вальдой. Уходя с должности, я назвал бы вас своим преемником. С этими планами покончено. Но с вами – не обязательно.

– Вы предлагаете мне сделку, сэр Джон?

– Если хотите. – Сэр Джон сухо улыбнулся. – Как с профессионалом, с вами покончено. Тем не менее есть многое, чем вы можете заниматься. Вы – человек слова. Просто обещайте, что откажетесь от идеи убить меня, обещайте не заниматься профессиональной деятельностью – не важно на кого, и обещайте молчать о деятельности Департамента. Это щедрое предложение – никому другому я бы такого не сделал.

– И оно обезопасит вашу жизнь, когда я отсюда выйду.

– Если выйдете – да. Но я не слишком волнуюсь о собственной жизни, я волнуюсь о вашей жизни. Дайте слово – и выйдете отсюда.

– И тут же нарушу обещание и явлюсь по вашу душу.

– Если бы я так думал, то не сделал бы такого предложения. Мне достаточно вашего слова. Итак?

Гримстер покачал головой:

– Все просто, сэр Джон. Вы убили мою любимую, а я мстителен. Я запланировал убийство. И я убью вас. Никаких излишеств.

– Вы так меня ненавидите?

– Я хочу вашей смерти. И все. – Гримстер ясно видел машину, падающую с поворота дороги на холме, и другую – мелькнувшую мимо. Видел блеск торфа у озера внизу, голубое небо в наплывах больших облаков, видел, как падает, кувыркаясь, машина, проламывая дорогу по поросшему вереском склону.

Сэр Джон встал.

– Жаль, что все так повернулось.

Он вышел и запер за собой дверь. Гримстер двумя руками взял бутылку и налил себе бренди. Ему дали шанс, и он отказался. Между ним и сэром Джоном не может быть торговли. Тот ничего не может предложить. Идея мести расцвела холодной несгибаемой страстью. Некоторое облегчение может принести только смерть сэра Джона. А потом он решит, какой жизнью ему жить дальше.

Глава 15

В полдень Крэнстон и Коппельстоун принесли ему обед и сняли наручники. Потом заперли клетку, и Крэнстон ушел.

Гримстеру подали холодное мясо, салат и полбутылки белого вина. Не трогая пока пищу, он налил себе вина. Коппельстоун сел на табуретку и закурил. Крэнстон, уходя, запер внешнюю дверь.

– А вы чего остались? – спросил Гримстер.

– Приказ сэра Джона. Кто-то должен находиться здесь, пока вас не увезут.

– Когда?

– Сегодня вечером.

– Как?

– Вы упадете с высокой скалы в Скальный Пруд – поскользнетесь на сырых листьях, глядя сверху на воду. Тело обнаружит ночью поисковый отряд.

– И заключение судмедэксперта – несчастный случай на рыбалке. Знаю. – Он занимал высокую должность в Департаменте, нельзя пятнать репутацию.

– А вы спокойно все принимаете, – покачал головой Коппельстоун. – Впрочем, я не удивлен.

Гримстер отпил вина.

– В клетке есть «жучки» или видеонаблюдение?

– Нет. Если человек сюда попал, значит, нам известно о нем все, что нужно.

– Сэр Джон будет присутствовать?

– Зачем? Вас повезем мы с Крэнстоном. А он завтра утром получит отчет.

– Его ждет разочарование.

Коппельстоун снова покачал головой и потрогал пальцем высохший порез на подбородке.

– Я был бы не против, если бы вместо вас ушел он.

– Чтобы вы заняли его место во главе Департамента?

– Возможно. Я ненавижу Департамент, но больше у меня ничего нет. Эта работа – моя жизнь, и она убила во мне все человеческие чувства. Даже при нас сэр Джон превысил свои полномочия. И его предшественники так поступали. Поэтому Департамент стал таким, какой он есть. Власть развращает. Наверное, в глубине души я лелею мысль, что смогу что-то немного очеловечить.

– Или окончательно дискредитировать и разрушить?

Коппельстоун, не шелохнувшись, ответил:

– Ну, на такое я не замахиваюсь.

– Хотя мысль приходила.

– Порой.

– Мы могли бы договориться.

– Надежда умирает последней только для обычных людей, Джонни. Я думал, что для человека с вашими знаниями она умерла первой… Никаких сделок – ни по дружбе, ни из амбиций.

– Я говорю не о надежде. Я говорю о фактах.

Коппельстоун бросил окурок и раздавил его мыском ботинка.

– Как вино, Джонни?

– Хорошее, жаль только полбутылки… Факты, Коппельстоун, строгие факты. Вы правы насчет надежды. Я давно перестал иметь с ней дело; последняя умерла, когда разбилась Вальда.

– Несчастный случай, который вы возвели в ранг убийства. Вы начали подавать сигналы, Джонни, и сэр Джон их заметил. А как же? Он их ждал. Но вы, Джонни, хотели найти доказательства, чтобы у вас появилась причина убить сэра Джона, – и плевать на последствия. Вы хотели его смерти, потому что он представлял собой все, за что вы стояли, все, кем вы стали. Я знаю, потому что чувствую то же самое. Но я не такой упертый, как вы. Я хочу быть главой Департамента, но я не смогу найти в себе достаточно сил, чтобы поднять руку на сэра Джона.

Гримстер вылил в стакан остатки вина.

– Я ничего не выдумывал о смерти Вальды. Я знаю, что убить ее приказал сэр Джон. Он сам подтвердил это здесь – совсем недавно. И я знаю, что вам это известно. Без доказательств я бы долго еще собирался. Возможно, я так и не начал бы действовать. Однако я получил доказательства.

Коппельстоун покачал головой:

– Знали только трое. Один уже мертв. Остальные двое – я и сэр Джон. Недавно я сказал «несчастный случай». Но это было убийство. Теперь и я могу это признать. Какая уже разница.

Над подносом с обедом прожужжала привлеченная холодным мясом муха. Гримстер посмотрел на нее, потом, взмахнув рукой, поймал и раздавил.