Обычные люди - Диана Эванс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У меня трое детей, Дэмиэн, – добавила она. – Трое, а не четверо. Пожалуйста, ради всех нас, устрой так, чтобы тебе кто-то помог.
С этими словами она покинула столовую, оставив на обеденном столе листовки с рекламой психотерапевтов их района. И с тех пор она его практически игнорировала, а он игнорировал эти листовки, убрав их на полку, где хранились карты и телефонные справочники. Дэмиэн не мог представить, как усядется перед каким-то сочувственно кивающим незнакомцем в комнатке с цветком в горшке и с платочками в коробочке и будет снимать покровы со своего сердца. Он был устроен иначе. Его отец никогда не стал бы так поступать. Он бы счел это излишней жалостью к себе, блажью белых. Разве рабы ходили по психотерапевтам? Разве их лечили от посттравматического стрессового расстройства? Нет, заявил бы Лоуренс. И ничего, справлялись, копили в себе силу, пели песни, черпали поддержку в собственном духе, а ведь проблем у них было гораздо больше, чем одно-единственное жалкое семейное разочарование. У них каждый день кто-нибудь умирал, каждый час, каждую минуту, в массовом порядке, им резали глотки, их девушек насиловали, их братьев били плетью, их отцов линчевали. Кто ты такой, чтобы жаловаться?
Две недели назад Дэмиэн заехал в отцовскую квартиру в Стоквелле, чтобы забрать остатки его вещей. Книги, африканские деревянные фигурки, туфли из крокодиловой кожи – все это, распиханное по коробкам, теперь лежало дома, в гараже, ожидая сортировки. Дэмиэн толком не знал, что ему со всем этим делать, и само присутствие этих вещей лишь усиливало его терзания. Он видел нелепые сны. Однажды ему приснилось, что он в аэропорту, нужно успеть на самолет, и он бежит, но чемодан слишком тяжелый, и, открыв его, он видит внутри отца, но в виде мальчика, а не мужчины. А на прошлой неделе Саммер, которая была поразительно похожа на деда, вдруг посмотрела на него особенным образом, и у него возникло явственное ощущение, будто через нее сам Лоуренс явился передать ему привет. Или взять хоть это леденящее душу воспоминание, ожившее только что, когда Дэмиэн с Майклом переходили Рейлтон-роуд, направляясь от рынка к «Сате-бару». По той же улице примерно год назад Дэмиэн после деловой встречи шел в сторону станции «Брикстон» и увидел, как в его сторону движется оборванный старик в грязных джинсах и протертой до дыр джинсовой куртке: сальные волосы взлохмачены, исхудавшее лицо вытянулось, походка безнадежная, разболтанная, почти как у пьяного. Это был Лоуренс. Дэмиэн поначалу его не узнал. Своего собственного отца. Когда же узнал, то испытал потрясение и стыд – за них обоих. Они пожали друг другу руки. Некоторое время стояли, пытаясь завязать разговор, но получалось неуклюже, и спустя несколько минут Лоуренс побрел дальше. Дэмиэн смотрел, как он уходит, и самой яркой мыслью у него была такая: ни за что, ни за что он не позволит себе докатиться до такого. Ни за что не станет нищим, ковыляющим бродягой, которого не узнает собственный сын. А сейчас Дэмиэну пришло в голову, что Лоуренс уже тогда наверняка был болен. Лишь в последние полгода его жизни они виделись чаще.
– Слушай, прости, – сказал Майкл, словно прочитав его мысли. – Все хотел спросить, как ты справляешься без своего старика.
Дэмиэн кивнул и ответил с напускной небрежностью:
– Ничего, справляюсь.
Перед его мысленным взором встал призрак Стефани и ее психотерапевтических рекламок.
– Тебе его не хватает?
– Не то чтобы… Хотя да. Немного. На самом деле не очень.
– Слушай, бро, не обязательно об этом говорить, если ты не хочешь. Я все понимаю.
Дэмиэн все-таки подумал, не рассказать ли ему про то, что так отчетливо вспомнилось на улице, но ему было стыдно. Майкл не понял бы. Он вырос в счастливой семье, где мать с отцом любили друг друга всю жизнь, детей там обожали, и они не называли родителей по имени. Так что вместо этого Дэмиэн пошел за выпивкой, а потом они заговорили о других вещах и в конце концов снова вырулили на проблемы с Мелиссой. Это был насущный вопрос, к тому же в этой дружбе Дэмиэн обычно играл роль слушателя. Кроме того, так он меньше переживал из-за собственных чувств: выпивая здесь с Майклом, он отлично видел, насколько они неуместны.
– Вам надо устроить свидание, – сказал он. – Когда вы в последний раз куда-нибудь выбирались вдвоем?
– Когда-то в прошлом месяце, – ответил Майкл, и тут же, словно вызванный этим воспоминанием, возле их столика возник Брюс Уайли, со своим обширным брюхом, в неопрятных джинсах, с пивом в руке. С ним была одна из его моделек.
– Как оно, Майкл? – произнес он, стиснул его плечо в знак приветствия, а потом устроил дэп-ритуал[14].
– Привет, великанище, я тут как раз про тебя подумал. Памятная тогда выдалась попойка, – сказал Майкл.
Дэмиэн с Брюсом также обменялись рукопожатием: они не виделись несколько лет.
– А где же наша великолепная Мелисса? – спросил Брюс. – Пятница, вечер – время свиданий, так заведено у Обамы, сами знаете. Надеюсь, она не кукует дома одна.
– Это знамение свыше, – заметил Дэмиэн. – Видишь? Вам нужно свидание.
– Мы не Обамы, – возразил Майкл, когда Брюс двинулся дальше и тут же наткнулся на еще кого-то из знакомых (собственно, он знал практически весь бар).
– Неважно. Принцип тот же.
– Мне как-то не нравится секс по расписанию. Это не работает. Убивает порыв. Предпочитаю, чтобы все было более ненавязчиво.
– Кто говорит про секс? Это просто свидание, – возразил Дэмиэн. – Слушай, дети вечно путают все карты. Выведи Мелиссу в свет, только и всего. Сходите на танцы, в ресторан, что-нибудь такое. Сделай ее счастливой.
– О, сделать женщину счастливой не так-то просто, – рассмеялся Майкл. – На мужчин не следовало бы возлагать такую ответственность.
– Верно. – Дэмиэн тоже смеялся. – Но тебе надо хотя бы попытаться. Ведь так много поставлено на кон.
Майкл подумал об этом, осушая свой бокал.
– Может, ты и прав, – произнес он и снова поглядел вокруг, на всех этих красоток. Ни
