Тандем - Константин Ковальский

– Вот с ним я и поговорю, – заключил иллюзионист. – А с вами мне говорить больше не о чем. Все, свободны.

От такой наглости спортивно-кожаные ребята немного растерялись, но падать друг перед другом в грязь им не хотелось, и они скорчили угрожающие рожи:

– Ты врубаешься, с кем базаришь?

Без драки было не обойтись, чего Данила не боялся, но на периферии сознания, как всегда, появилась мысль о поломанных пальцах, которые ему было необходимо беречь не меньше скрипача или пианиста.

Но тут появился Зацепин. Стремительным шагом он подошел к столику, поздоровался с Данилой и уткнулся угрюмым взглядом в поникшие лица хулиганов.

– Это твои друзья? – не сводя с них недоброго взгляда, спросил Юлий.

– Они похожи на моих друзей? – насмешливо спросил в ответ иллюзионист.

Настрой на драку у спортивных прошел. Два на два – это нечестно, особенно если один такой здоровяк, как Зацепин. Они ретировались к дверям, но решили оставить последнее слово за собой:

– Ну ты понял, да? – сказал Серега и поспешно скрылся следом за своим товарищем.

Юлий ногой придвинул стул.

– Что за гопники?

– Да так, – отмахнулся Данила, – поклонники моего творчества. Автограф хотели взять, а тут ты со своими мышцами пришел.

– Ну-ну. Ты смотри, если проблемы – обращайся.

– В органы?

– Ага, во внутренние. Мне звони.

Данила вдруг вспомнил слова Мастера.

– А Киреева знаешь?

– Знаю, со мной работает. А что?

– Да просто он двоюродный племянник моего учителя по фокусам.

– Мир тесен.

– Точно. Ну что, надумал проконсультироваться?

– Да. Помню, ты про инквизицию обмолвился во время нашей первой встречи.

– Да? Не помню, может быть.

– А более подробно можешь рассказать? Или этот твой профессор…

– Это связано с убийством?

– Возможно, – уклончиво ответил Зацепин. Пока еще он сам не был в этом уверен.

– Давай тогда… – Данила задумался. – В субботу тебя устроит? Вместе к профессору и сходим.

– Добро.

– Юлик, а ты Косого знаешь?

Зацепин нахмурился:

– А зачем тебе?

– Что ты как еврей – вопросом на вопрос отвечаешь?

– Ну, знаю. Авторитет львовский. Серьезный.

– А почему Косой, у него со зрением нелады?

– Фамилия у него Косоруков.

Данила хмыкнул. Неужели Витька?

– А где его найти?

Когда Данила подъехал к бару, являвшемуся штабом группировки Косого, на улице начало темнеть. На парковке перед входом стояло несколько забрызганных грязью иномарок, в основном германского производства.

Иллюзионист открыл дверь и вошел в прокуренное помещение. Посетителей в зале не было, лишь у дальней стены сидела группа крепких угрюмых парней. Никаких спортивных костюмов на них не было. Эта мода осталась в далеких девяностых, правда, не для всех – гопники, как назвал их Юлий, до сих пор считали такой прикид признаком крутизны. Данила подошел к удивленно глянувшему на него бармену.

– Добрый вечер. Виктор здесь?

Протиравший бокалы бармен метнул быстрый взгляд в сторону угрюмых.

– Какой Виктор?

– Косой.

Бармен, не ответив, вышел из-за стойки, подошел к дальнему столику и, получив указание, вернулся на свое рабочее место.

– Он там, – кивнул головой бармен и вернулся к прерванному занятию, забыв про посетителя.

Данила не спеша подошел к компании и в возникшей тишине осмотрел пятерых сидящих. Двое из них представляли собой наглядную иллюстрацию к учебнику итальянца Ломброзо, изучавшего преступников и выведшего теорию взаимосвязи внешности человека и его предрасположенности к насильственным преступлениям: квадратные фигуры, массивные небритые челюсти, чересчур развитые надбровные дуги. Они были одеты в кожаные плащи, под которыми с легкостью могли прятать зенитную установку, не говоря уже о таких мелочах, как помповые ружья и автоматы. Третьим в компании был маленький невзрачный очкарик в простой серой курточке, и на улице его можно было бы принять за студента, если бы не острый взгляд и тонкие нервные пальцы карманника. Четвертым был белобрысый коротко стриженный крепыш, на могучей шее которого висела якорная цепь, снятая не иначе как с авианосца. Только сделана она была почему-то из золота. Лицо было круглым и неприятным, словно недопеченная булка, с маленькими изюминками глаз. Ну и пятым персонажем был сам гражданин Косой, худощавый смуглый парень с симпатичным, но опасным лицом. Одет он был в черную водолазку и такого же цвета брюки.

– Ты кто? – хрипло спросил белобрысый штангист, мрачно изучая исподлобья незваного гостя.

– Здорово, пацаны, я Данила.

– И что ты здесь потерял?

– Разговор к Виктору есть, – спокойно ответил иллюзионист. Но внутри он так спокоен не был. От сидящих людей исходили отчетливые биоволны опасности.

– Разговор? – вроде бы удивился штангист. – А кто с тобой разговаривать будет?

Парень в водолазке улыбнулся краем губ.

– Ко мне ребята приходили, сказали, что на Косого работают…

– Какой Косой? Ты что-то путаешь, братишка. – В голосе послышалась неприкрытая угроза. – Вали отсюда, не видишь – люди заняты.

Остальные молчали, но Данила понимал: если поступит команда, его затопчут за несколько секунд.

– А ты чего молчишь, Витек? – обратился он к парню в водолазке.

Белобрысый скривил губы, и тут же с боков надвинулись квадратные, словно две горы из греческих мифов, грозящие раздавить утлое суденышко с дерзким гребцом. Штангист с хрустом размял пудовые кулаки.

– Ты, я вижу, не врубаешься…

– Вяжи базар, Клим, – сказал наконец парень в водолазке.

Он встал и подошел вплотную к иллюзионисту, изучая его насмешливым взглядом.

– Даня?

Данила взял со стола бутылку шампанского. Парни напряглись, но он просто поднес бутылку к уху и встряхнул ее:

– Шипит?

Косой забрал бутылку и тоже послушал:

– Шипит.

Братва наблюдала за странной сценой, не понимая, чего чудит их босс.

– Где ж ты раньше был?! – заорал Косоруков, отшвыривая бутылку в сторону и заключая Данилу в крепкие объятия.

– Раздавишь, Витек, – прохрипел иллюзионист. До последнего момента он сомневался, как поведет себя нынешний преступный авторитет.

– Это дружбан мой, в одном дворе жили, – наконец представил его бывший друг детства своей братве.

Все расслабились и заулыбались. Не потому, что им стало весело, просто главный веселится. Только белобрысый неприязненно кривился, и через секунду стало ясно почему.

– Клим, это ты пацанов послал? – обернулся к нему Косой. Сейчас улыбались одни губы, взгляд темных глаз был внимательным и недобрым. – Не помню такой темы.

– Так ко мне терпила этот прибежал, Варфоломей, – угрюмо стал оправдываться штангист. – Из-за его передач у них на фирме доходы упали. – Он мотнул коротко стриженной головой в сторону иллюзиониста.

«Варфоломей, сука, – подумал Данила. – Вот кто бандитов натравил. А я и не знал, что он тоже в этой фирме работает».

– Ладно, разберемся, – решил перенести разборку Косой. Он махнул бармену, и тот сразу подбежал, угодливо улыбаясь.

– Значит, так, накрывай поляну, водку, коньяк, ко мне друг приехал, гулять будем!

Через час все уже сидели изрядно поддатые. Стол ломился от закусок и разнообразных бутылок, а компания разрослась до пятнадцати человек, не считая трех девиц в коротких юбках, приведенных кем-то из вновь прибывших. Из колонок гремела музыка, и чей-то хриплый голос пел про кресты, купола, поганых ментов и правильных пацанов. Косой налил себе водки, встал, и за столом воцарилась почтительная тишина. Бармен, выполнявший по совместительству роль диджея, предусмотрительно приглушил музыку.

– Я поднимаю этот тост за друга моего детства, которого люблю и уважаю. Но не потому, что мы росли с ним в одном дворе. Был у меня случай тогда, братан как раз у хозяина чалился, а у меня непонятки с центровыми были. Было нам тогда… – он задумался. – Лет по десять, да? – спросил он у захмелевшего Данилы, и тот неопределенно кивнул в ответ головой.

– Ну, неважно. Кто-то подумает: «Что за херня, какие такие проблемы у малолеток?» И будет не прав!

Косоруков обвел угрожающим взглядом свою братву, словно кому-то могла прийти в голову крамольная мысль сомневаться в его словах.

– А в дело пошла заточка, и если бы Даня не влез в драку и не прикрыл меня, то не сидеть мне за этим столом, пацаны. А такое не забывается!

Все выпили и опять загудели. Виктор присел и снова наполнил рюмки себе и Даниле.

– Такое не забывается, – тихо повторил он. – Сейчас все норовят подставить, скрысить… А если что-то делают, то по своим интересам. Ведь ты мог убежать? Мог. А брату моему посылки на зону… Помнишь, ты мать просил? Для меня это много значит.

Он вдруг что-то вспомнил.

– А я все думал: ты – не ты? Ну, когда твоими фотороботами обклеили весь город… Фамилию твою не помнил…