Любовник-Фантом (сборник) - Джозеф Ле Фаню

— Вы говорите, что графиня несчастлива, — сказал я. — Какие же к тому причины?

— Причин немало. Муж ее ревнивый и деспотичный старик. Разве одного этого не довольно? Но даже когда она избавлена от его общества — ее гнетет тоска и одиночество.

— А вы? Разве вы с нею не подруги? — возразил я.

— Думаете, подруги достаточно? — отвечала она. — Ей ведь некому больше открыть свое сердце.

— Так не найдется ли в этом сердце уголка и для друга?

— Спросите ее сами!

— Но как это сделать?

— Графиня вам подскажет.

— Как?

Она отвечала вопросом на вопрос:

— Вы остановились в Версале?

— Нет. В версальских гостиницах мест не было, и я нанял комнату в «Летящем драконе», что стоит на краю парка Шато де ла Карк.

— Это даже лучше. Я не спрашиваю, достанет ли у вас мужества пойти на риск. Я также не спрашиваю, порядочный ли вы человек: я знаю, что всякая дама может довериться вам, не страшась. На свете так мало мужчин, которым можно назначить встречу для беседы, не рискуя при этом своею репутацией! Вы найдете графиню в два часа ночи в парке Шато де ла Карк. Какую комнату вам отвели в «Летящем драконе»?

Я был крайне удивлен смелостью этой девушки. Не водит ли она меня, что называется, за нос?

— Какую комнату?.. Попробую описать, — сказал я. — Окно ее выходит на задний фасад, крайнее справа во втором этаже.

— Прекрасно. Так вот, выглянув хоть единожды из окна, вы увидели внизу парк и в нем наверняка заметили купы лип и каштанов. Они растут очень тесно и образуют вместе маленькую рощицу. Вам надобно вернуться в «Летящий дракон», переодеться и, сохраняя в строжайшей тайне цель вашей ночной прогулки, выйти из гостиницы. Незаметно перебравшись через стену парка, вы сразу же попадете в рощицу, о которой я говорила; там вы найдете графиню. Она, всецело полагаясь на вашу почтительность, уделит вам несколько минут для беседы и в немногих словах объяснит многое, о чем мне здесь говорить не пристало.

Не берусь передать, с какими чувствами выслушал я эти слова. Изумленной радости моей не было границ. Она, однако, тут же сменилась сомнением.

— Мадемуазель, когда бы я мог допустить, что столь великое счастье и впрямь будет мне даровано, я благодарил бы вас после всю жизнь. Но как смею я поверить, что вами движет не одно лишь великодушие и сочувствие, и графиня де Сент Алир на самом деле удостоит меня такой чести?

— Месье, вы либо не хотите верить, что мне действительно поручена тайна, коей до сих пор нераздельно владели лишь вы с графинею, либо вам кажется, что это жестокий розыгрыш. Ну, как уверить вас?.. Клянусь трепетом прощального шепота, клянусь именем подруги, что приколола к моей груди этот цветок. — Девушка бережно приподняла пальцем бутон белой розы, кивавший из ее бутоньерки. — Клянусь, она доверилась мне! Клянусь моею доброю звездой и ее доброю… Нет, лучше Прекрасною звездой! Что, довольно?

— Довольно ли? — с жаром воскликнул я. — Более чем довольно! Как благодарить мне вас?

— И коль скоро она так доверяет мне, — продолжала она, — стало быть, я ее подруга. Ну а дальше рассудите сами: разве пристало подруге бессовестно порочить дорогое имя — для того только, чтобы глупо разыграть совершенно незнакомого человека?

— О, простите меня, мадемуазель! Вы должны понять, как дорожу я надеждою видеться и говорить с графинею. Удивительно ли, что в мое сердце закралось сомнение? Однако вы его развеяли и, надеюсь, простите меня великодушно.

— Значит, вы будете в два часа ночи в условленном месте?

— О, конечно!

— Я знаю, месье, вы не остановитесь перед опасностью. Нет-нет, не нужно меня ни в чем уверять: вы делом доказали уже двое мужество.

— Я рад буду новой опасности — лишь бы приблизить желанный миг!

— Не лучше ли вам теперь присоединиться к вашему другу, месье?

— Мы договорились, что я буду ждать его здесь. Граф де Сент Алир обещал представить меня графине.

— И вы, месье, наивно ему поверили?

— Отчего я должен ему не верить?

— Оттого хотя бы, что он ревнив и коварен. Да вы и сами убедитесь: он и не подумает знакомить вас с женою. Он вернется, скажет, что не нашел ее, и посулит представить вас в другой раз.

— Вот он, кажется, идет, а с ним и мой друг. Да, верно, дамы с ними нет…

— Ну вот, что я говорила?! Долго же придется вам дожидаться своего счастья, если надеетесь получить его из рук старика-мужа. Между тем, лучше нам не показываться перед ним вместе. Он заподозрит, что мы говорили о его жене, и это только насторожит ревнивца.

Я поблагодарил неизвестную, оказавшую мне столь неоценимую услугу, и, отступивши на несколько шагов, обошел графа с тыла.

Я лишь улыбнулся под маскою, когда граф принялся меня уверять, что герцогиня де ла Рокём перешла в другую гостиную и увела за собою графиню, но он очень скоро найдет удобный случай нас познакомить.

Беседы с маркизом Д'Армонвилем, пришедшим под руку с графом, я избегал, боясь, что он вызовется сопровождать меня до гостиницы, и я принужден буду выдумывать отговорки.

Посему я постарался затеряться в толпе и, заметив, куда двинулись граф и мой друг маркиз, устремился в противоположном направлении, к Зеркальной Галерее.

Глава XV

Тайна «Летящего дракона»

В те дни fetes во Франции начинались раньше, чем нынешние лондонские балы. Я взглянул на часы. Было начало первого.

Стояла безветренная душная ночь; в великолепной анфиладе комнат, пусть и очень просторных, жара казалась непереносимою; более всего от духоты страдали маски. В местах особенного скопления людей дышать было просто нечем, а обилие огней еще усиливало жару. Я решил избавиться от маски, как и многие другие, кто не слишком беспокоился об инкогнито. Едва я ее снял и задышал чуть свободнее, чей-то знакомый голос окликнул меня по-английски. То был Том Уистлуик, драгун N-ского полка. Лицо его раскраснелось: по-видимому, он тоже только что снял маску. Том был из тех новоиспеченных героев Ватерлоо, коих в ту пору превозносил весь мир, кроме, разумеется, французов. Единственным известным мне недостатком Тома была его привычка утолять жажду — как правило, чрезмерную — шампанским. Он без стеснения делал это на всяческих балах, празднествах, музыкальных вечерах — короче, везде, где только возможно. Посему со своим приятелем, неким месье Карманьяком, он знакомил меня заплетающимся языком. Месье Карманьяк был маленький сухопарый господин, державшийся чрезвычайно прямо. Он был лыс, нюхал табак, носил очки и, как выяснилось, состоял на государственной службе.

Том пребывал в самом приятном и игривом расположении духа. Говорил он, надо полагать, нечто остроумное, но не очень понятное, и при этом вздергивал брови, кривовато улыбался и рассеянно обмахивался маскою.