Отпуск на двоих - Генри Эмили

– Ох, дорогая, – вздохнула Рейчел. – Хочешь вернуться домой?

– Я не могу, – сказала я. – Мне еще на свадьбу идти, помнишь?

– Вообще-то можешь. У меня может неожиданно что-нибудь случиться.

– Да нет, все в порядке, – сказала я. Я не хотела возвращаться домой, я просто хотела, чтобы все наладилось.

– Наверное, сейчас ты жалеешь, что не поехала на Санторини, – заметила Рейчел.

– По большей части я жалею, что прямо сейчас Алекс валяется в комнате, потому что у него свело спину.

– Что? – изумленно спросила Рейчел. – Алекс? Молодой, подтянутый и накачанный?

– Он самый. И он отказывается от любой помощи. Вытолкал меня за дверь, так что сегодня я сходила в музей искусств уже четыре раза.

– Четыре… раза?

– Ну, – начала объяснять я, – не в том смысле, что я уходила, а потом возвращалась. Я просто обошла весь музей четыре раза подряд. Вот спроси меня что угодно об Эдварде Рушее.

– О! – воскликнула Рейчел. – Под каким псевдонимом он работал, когда нанялся в магазин «Артфорум» верстальщиком?

– Ладно, не надо меня ни о чем спрашивать, – после паузы ответила я. – По-видимому, я не так много уяснила для себя из брошюры, в которую все это время пялилась.

– Эдди Раша, – подняла голову Рейчел-из-академии-искусств. – Но хоть убей не помню, почему. Звучит почти так же, как его настоящее имя. Почему тогда просто не использовать его?

– Совершенно верно, – согласилась я, возвращаясь назад к машине. Пот собирался у меня под мышками и в подколенных ямках, а кожу так жгло солнцем, что казалось, я получу солнечный удар, даже стоя под навесом кофейни, в тени. – Может, мне тоже взять себе псевдоним? Поп Айт, например.

– Можешь вернуться назад в девяностые и стать диджеем, – холодно сказала Рейчел. – Диджей Поп Айт.

– Ладненько. – Я решила сменить тему: – Как ты? Как там в Нью-Йорке? И как поживают бульдоги?

– Хорошо, – ответила она. – Жарко. Нормально. Орису сегодня сделали небольшую операцию. Удаляли опухоль – к счастью, доброкачественную. Я как раз еду его забирать.

– Поцелуй его за меня.

– Всенепременно, – пообещала Рейчел. – Я уже почти у ветеринарной клиники, так что мне пора. Скажи, если тебе понадобится, чтобы я сломала себе ногу или еще что-нибудь, и ты смогла вернуться домой пораньше.

Я вздохнула.

– Спасибо. А ты скажи, если тебе нужна дорогая мебель в стиле модерн.

– Гм. Ладно.

Мы попрощались, и я взглянула на часы: оказалось, я успешно сумела протянуть до половины пятого. Полагаю, теперь я наконец могу купить пару сэндвичей и отправиться назад, в «Дезерт-Роуз».

Когда я вошла в квартиру, балконная дверь была открыта нараспашку в надежде хоть немного охладить помещение, но помогало это слабо: внутри все еще было удушающе жарко. Алекс снова натянул серую футболку и теперь сидел на кровати с книгой в руках. Еще две лежали на матрасе рядом.

– Привет, – сказал он. – Хорошо провела время?

– Угу, – соврала я и кивнула на балкон. – Я смотрю, ты уже вставал и даже ходил по квартире.

Алекс виновато скривил рот.

– Немного. Мне в любом случае нужно было принять еще одну таблетку и сходить в туалет.

Я забралась на кровать и подобрала под себя ноги. Пакет с сэндвичами я поставила между нами с Алексом.

– Как ты себя чувствуешь?

– Гораздо лучше. Выйти я все еще никуда не могу, но спина болит меньше.

– Это радует. А я тебе сэндвич принесла. – Я перевернула пакет вверх дном, вытряхивая на кровать его содержимое. Алекс взял его, развернул бумажную обертку и улыбнулся самым уголком рта.

– Сэндвич с мясом?

– Понимаю, что воровать у Делалло гораздо вкуснее, – сказала я, – но, если хочешь, я могу положить его в холодильник и спрятаться в ванной, а ты тем временем доковыляешь на кухню сам.

– И так сойдет, – ответил Алекс. – Глубоко в моем сердце я представляю, что украл его у Делалло, и это важнее всего.

– Мы уже столько всего важного узнали о жизни во время этого путешествия, – заметила я. – Кстати говоря, я оставила Николаю сообщение на автоответчике. Снова жаловалась на кондиционер. По-моему, он специально не отвечает на мои звонки.

– О! – воскликнул Алекс, просветлев лицом. – Я забыл сказать! Мне удалось сбить температуру до двадцати пяти с половиной!

– Ты серьезно? – Я спрыгнула с кровати и побежала на кухню, чтобы проверить. – Алекс, это же просто замечательно!

Он рассмеялся:

– До чего мы докатились, если это уже кажется поводом для праздника.

– Тема нашего путешествия: «Бери, что дают», – сказала я, возвращаясь назад на кровать.

– А я думал, что вдохновение, – ответил Алекс.

– Мы вдохновлены и полны стремления достичь температуры в двадцать четыре градуса.

– Вдохновлены и полны стремления когда-нибудь влезть в бассейн.

– Я лично вдохновлена и полна стремления убить Николая и не попасть за это в тюрьму.

– Вдохновлен и полон стремления выбраться из кровати.

– Ах ты бедняжка, – жалостливо простонала я. – Застрял в кровати с книгой – прямо личный ад какой-то! – пока я втираю тебе в спину мазь и приношу в постель идеальные завтрак и обед.

Алекс сделал Лицо Грустного Щеночка.

– Это нечестно! – воскликнула я. – Я же теперь даже защититься от этого твоего выражения не могу!

– Хорошо, – сказал он. – Я подожду, пока ты снова не сможешь наносить мне физические увечья без зазрений совести.

– Когда это вообще началось? – спросила я.

– Не знаю, – ответил он. – Спустя пару месяцев после Хорватии, наверное?

От одного этого слова – Хорватия – в моей груди словно взорвался фейерверк. Я честно попыталась сохранить лицо спокойным, но не уверена, что сильно в этом преуспела. Алекс тем временем не показывал ни малейшего признака дискомфорта.

– А известно, в чем причина? – спросила я, когда оправилась.

– Слишком много сутулюсь? – предположил Алекс. – Особенно когда читаю или работаю за компьютером. Мануальный терапевт сказал, что, кажется, у меня сокращаются мышцы бедер, и из-за этого начинаются проблемы с поясницей. Что-то такое, не знаю. А врач просто прописал мне миорелаксанты и ушел, прежде чем я успел задать ему хоть один вопрос.

– И часто это случается? – спросила я.

– Да нет, – ответил он. – Сейчас всего раз четвертый или пятый. Если я регулярно занимаюсь спортом, то происходит это реже. Видимо, сейчас дело было в том, что сначала я кучу времени сидел в самолете, потом в машине… Потом спал на этом раскладном кресле.

– Звучит логично.

Алекс немного помедлил.

– Ты в порядке?

– Наверное, я просто… – Я замолчала, не зная, как много я готова рассказать. – Я чувствую, что очень многое пропустила.

Он откинул голову на подушки, внимательно изучая меня взглядом.

– Я тоже.

Я невесело рассмеялась.

– Не то чтобы. Моя жизнь совершенно не изменилась.

– Это неправда. Ты подстриглась.

В этот раз мой смех был более искренним. На губах Алекса появилась тень улыбки.

– Ну, знаешь ли, – сказала я, отчаянно сражаясь с румянцем: взгляд Алекса сместился на мое голое плечо, а затем медленно скользнул вниз, к ладони, которая покоилась рядом с его коленом. – Я не завела себе дом и даже собственную посудомоечную машинку не купила. И вряд ли когда-нибудь смогу.

Алекс снова посмотрел мне в лицо, приподняв брови.

– Ты этого и не хочешь, – тихо сказал он.

– Наверное, ты прав, – согласилась я, хотя на самом деле не была так уж в этом уверена. В этом и проблема. Я больше не хотела того, чего привыкла хотеть, к чему всегда стремилась и ради чего изменила свою жизнь. Я все еще выплачивала студенческий заем за обучение в университете, который я так и не окончила. И хоть я и сэкономила полтора года оплаты за обучение, в последнее время я все чаще думала, действительно ли мне стоило уходить.

Я сбежала из Линфилда. Я сбежала из Чикагского университета. И, если быть до конца честной, я в каком-то роде и от Алекса сбежала, когда произошел наш хорватский инцидент. Он, конечно, тоже от меня сбежал, но не могу же я полностью переложить вину только на него.