Просто вернись... (СИ) - Измайлова Алена

Кастия, прижавшись к боку сестры, сидела с краю площади в толпе ровесников, расспрашивавших вернувшихся мужчин о состязаниях. Ее не интересовал сам по себе рассказ.

Главное, что рядом были ее родные: радостно смеявшийся отец, описывавших приемы, которыми его пытался завалить один из "дружков соперника", братья, которые жадно требовали подробностей и сестра, с восхищением взиравшая на них.

— Наследник не мог сам пойти и руку невесты попросить? — спросил какой-то подросток. Взрослые мужчины посмеивались, прикладываясь к кружкам с вином и крепкими настойками и взварами.

— Конечно, нет, сынок, — ответил один из них, — на материке другие обычаи.

— Лучше скажи, что у материковых Владык другие обычаи, — перебил его, усмехаясь, другой рыбак, веселый, курчавый и тоже темноволосый.

— Другие обычаи, — согласился первый рыбак, — У них там состязания в чести. Просто так невесту не попросишь, завоевать надо. Доказать, что храбрый, сильный, ловкий.

— Жениху? — спросила девочка лет десяти, не сводя своих потрясенных глазок с мужчин.

— И жениху тоже, — ответил второй, отхлебывая медовуху.

— Расскажите, расскажите, расскажите, — загалдели разом ребятишки.

Кастия уже отчаянно зевала. Кара, заслушавшаяся взрослых, сидела подавшись вперед к рассказчикам, лишь левой рукой машинально поглаживая сестренку по щечке.

Верт и Террин, притулившиеся позади девочек под деревом и наблюдавшие эту картину, проследили за очередным зевком крошки и переглянулись, поняв, что как только это заметит отец, все отправятся домой. Парни слаженно огорченно вздохнули, думая, как бы сбежать незаметно.

— Кастия засыпает, — сказал Хаид, беря девочку на руки, — Пойдемте. Вон и мама наша идет.

— Кастия, солнышко, — улыбнулась Ялма, — ты уже спишь, моя хорошая. Верт, а Ярет был с вами? Куда он мог уйти? — спросила она, вылавливая старшего сына прежде, чем он и Террин успели снова нырнуть в толпу.

— Ярет был с Дейдом, — с готовностью ответил Верт, — они с компанией сидели на другом краю площади. Мы можем за ним сходить, — предложил он, а Террин согласно закивал.

Ялма понимающе улыбнулась, глядя на сына.

— Конечно, сходите за ним, — сказала она, что-то еще хотела добавить, но, слегка поморщившись, отказалась от этой идеи. Хаид пристально на нее посмотрел и одобрительно кивнул. Эта уступка дорогого стоила, и он его оценил. Ялма усмехнулась и последовала за мужем.

— За площадью арбы собирают, — сказал мужчина, — Если мы поторопимся, то успеем доехать. Это все лучше, чем пешком через рощу идти.

Ялма снова кивнула, обнимая одной рукой прильнувшую к ней старшую дочь. Кара с сомнением посмотрела на исчезнувших в толпе брата и его друга. Мужчина с младшей дочерью пошел вперед, а они следовали за ним.

— Мама, вы с папой разрешили Верту пойти…туда? — тихо спросила дочь.

Ялма в ответ пожала плечами и отвела глаза, будто оглядывая все вокруг, а в реальности пытаясь подобрать правильные слова.

— Это решение мы приняли вместе с отцом. Верт уже достаточно взрослый, чтобы думать своей головой. Когда-нибудь это произойдет, — она криво улыбнулась, — Я не могу следить за будущим мужчиной. Хотя к тебе и Кастии это не относится. С мужчин не такой строгий спрос как с будущих невест, — назидательно сообщила.

— Мам, я помню, — вздохнула Кара, — и понимаю причины этого. Но не понимаю, как все это допускают, если потом же порицают?

— Я тоже не понимаю, — согласилась женщина, поцеловав макушку дочери и ласково глядя ей в глаза, — Ты такая у меня умница, дочка.

Ярет успел уехать на арбе с родителями. Проснувшаяся совсем перед отправлением Кастия сонно оглядела родных и спросила:

— Папа, а Верт где? Он с нами не поедет?

— Он пешком придет, с друзьями, — ответил Хаид спокойным тоном, устраивая девочку поудобнее на коленях.

— А, — протянула дочь, снова закрывая глаза и утыкаясь в отцовскую грудь лицом.

Утро для семьи началось отчаянно рано. Намного раньше, чем мужчины обычно отправлялись на рыбалку. В дверь дома отчаянно заколотили. Открывший дверь, встрепанный и полуодетый Хаид увидел на пороге расстроенных Сатию и Нерита.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Верт дома? — со слезами на глазах спросила женщина, укутываясь в шаль, накинутую поверх платья. Нерит сочувственно обнял жену за плечи.

— Входите, — пригласил Хаид, отступая в дом и приглашая на кухню, где сонная Ялма устало присела около большого обеденного стола и, пытаясь проснуться, ответила:

— Верт спать лег. Пришел совсем недавно. Сатия, что случилось?

Сатия пододвинула стул и села рядом, положив руки на стол.

— Террин пропал, — заплакав, сообщила она, — Мы уже все обошли. Все вернулись домой. В роще никого нет.

— Даже гости с материка уплыли, — добавил Нерит, а Хаид помрачнел.

— Пойду разбужу сына, — сказал он и прошел в глубь дома.

Глава 20

Глава 20. Мир людей

— Это началось давным-давно, еще на заре времен. Возможно даже до первой Большой Волны — так обычно вспоминали старики. Так вот, долгой лунной ночью накануне весеннего солнцестояния, который в те времена считался началом лунного цикла, на полянах у древних капищ или рощах — оливковых, ивовых или миртовых — собирались молодые незамужние девушки.

Да, не просто девушки, а служительницы Храмов, одаренные целительским даром или говорящие с землей. Они собирались, чтобы вознести хвалу Богам-покровителям и провести обряды пробуждения земли перед первыми посадками.

Девушки водили хороводы, танцевали под луной, превозносили Богов, благодаря их за дары и просили покровительства в дальнейшем. И все было довольно невинно, если не считать того, что танцевали они в лунном свете обнаженными…

— А откуда ты знаешь это, дед Порта? — подозрительно спросил Ярет, — ты ж говоришь это совсем давно было!

— Эх, мальчишка, — пожурил старик и ответил вопросом на вопрос, — Ты думаешь, что если это давно было, то парни, зная, зачем девицы собираются, не сходят подглядеть, а? А потом подрастающим дурням, таким как ты, не скажут, уму-разуму не поучат?

Собравшиеся вокруг многознавшего старика подростки циклов 13–16 от роду издевательски загудели и с уважением посмотрели на рассказчика.

— Ясно дело, подглядывали! — продолжил рассказчик, — И видели, как луна скользит по их телам да длинные волосы ветер развивает. Только какое это плодородие, если девицы невинные и на поляне просто танцы? Насмотрятся парни и с утра жениться на прелестницах бегут, — захихикал он, — И чего такой красе пропадать?

Видно и в Храмах умные лю…мужчины были, — лукаво подмигнул известный на весь поселок "женоненавистник", который за свою жизнь в Храм отвел жены четыре, а то и пять, — Потому что вместо дев в весенние ночи стали собираться молодые замужние женщины, вступавшие в пору своей женственности. Эх, говорят, потом в течение лунного цикла у каждой по ребенку нарождалось. Да крепенькие и даром не обиженные, а что еще надо землям нашим? То-то! Потом рожамые стали собираться. И все по-прежнему танцевали под луной, возносили похвалы, водили хороводы. Старики говорили, что это было сильнее. чем раньше. Мол, матери с Матерью легче договориться. И силы природы просыпались нешуточные. В те времена по четыре урожая земля давала, и тепло было на островах…, — старик загрустил, — Все Волна смыла. Все, до донышка… Эх, сколько времен прошло с той поры, а возврата больше и нету.

Старик забыл. что с воодушевлением вырезал очередную болванку, которую держал в натруженных ладонях. Парнишки вокруг притихли, искренне сопереживая потерю. Не зная, как оно там было в далеком прошлом, они больше сочувствовали своему пожилому другу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не знай, как это произошло, — продолжил задумчиво дедок, — кто-то из подглядывающих парней оказался смелым и вышел в рощу к девам. И его не прогнали, — тон рассказчика не предполагал глумления, и слушатели не посмели засмеяться, хотя Верт видел, что брат и его ровесники переглянулись воодушевленно. Интересно ведь. Разве нет?