Просто вернись... (СИ) - Измайлова Алена

Знала Кара или нет об этом своеволии — неизвестно. Она ничего не говорила. Хотя догадаться было несложно — с утра малыш всегда лежал в ногах хозяйки, прикрыв глазки от солнечного света лапкой.

В ночь после спасения девочки Рыжик устроился спать рядом с девочкой уже не на птичьих правах, а с разрешения. Девочка очень испугалась. Она долго-долго кашляла и дрожала, хотя мама и сестра давно залечили ее раны.

Представить себе, что ребенок, плавающий как рыбка, едва не утонул, было особенно страшно и странно. Неизбежность судьбы, предопределение свыше, испытание на прочность (и ребенка, и его родных) — никто не знал, как это рассматривать. Радовались, что вовремя успели, вытащили, спасли и откачали. Вспоминали снова и снова и качали головами, спрашивая друг друга:

— Как такое могло произойти? Откуда расщелина взялась? Ведь Кара там тоже заходила в воду…

Мальчишки даже ныряли в том месте после, пытаясь разобраться. Наваленные камни, снующие между них мальки, скользкая галька и рыхлый песок. Возможно, случайность?

На острове дети с самого раннего возраста купаются и ныряют. Многие плавать учатся раньше, чем ходить и говорить. Говорили, что у них море в крови, оно ведет их по жизни и направляет.

Родившийся на берегу моря жить вдали от него просто не может. Эту истину островитяне впитали с молоком матерей и чтили как незыблимую, видя множество примеров угасания своих соотечественников без него. Поэтому все переезжавшие с островов на материк старались устраивать свой быт поближе к побережью, образуя целые поселения родственников и знакомых.

Оттого и недоумение от случившегося было настолько ошеломляющим. Как море могло предать? И попытаться забрать ребенка? О том, что море когда-то само подарило его семье, все как-то быстро позабыли.

Оказавшись в родном доме, Кастия, неверяще оглядывалась вокруг, гладила ладошками покрывала на диване и кроватях, вышитые мамой и бабушками скатерти и узорчатые салфетки в передней комнате и даже занавески. Все вокруг давно стало родным. Она на помнила, как могла раньше не знать всех этих людей и вещей. Ведь это ее дом, родные и близкие.

Хаид, Ялма, Кара и мальчишки постоянно крутились рядом с девочкой и, каждый раз заново осознавая, что едва ее не потеряли, старались не оставлять одну. Огромные счастливые глаза малышки, заметившей это, были наградой растревоженным родственникам.

В тот день они все допоздна не ложились спать, несмотря на то, что отцу завтра до рассвета было необходимо отправляться на работу. Весь вечер вместе с Яретом он занимался крючками и снастями, чинил погнувшиеся, до которых обычно редко руки доходили.

Прибежавший откуда-то и запыхавшийся Верт тоже присоединился к ним и стал старательно перебирать промасленные тряпочки, занятый своими мыслями.

Ялма, которая вставала с рассветом, тоже нашла себе занятие. Девочки сидели с книгами за большим дубовым столом, на котором она разложила свои травы и склянки и формировала сборы.

Кастия уже давно зевала и в конце концов прилегла на сложенные поверх книги руки. Кара старательно таращила глаза в книгу, хотя было видно, что она тоже уже засыпает.

— Девочки, давайте спать, — сообщила мама, откладывая очередное саше с травами и поднимаясь со своего места, как вдруг во входную дверь коротко постучали.

— Ты кого-то ждешь, дорогая? — поинтересовался Хаид у жены, поднимаясь и потянувшись всем телом, сбрасывая напряжение мышц. Он направился ко входу посмотреть, кто мог прийти к ним так поздно.

За этот вечер у них побывали почти все родственники, прослышавшие о происшествии. И многие соседи.

Рыбацкие общины всегда были сильны единством. Беда в одном доме сплачивала всех. Люди шли оказать поддержку, помочь, посочувствовать, решить проблему всем миром.

Неравнодушные к чужим бедам Ялма и Хаид, готовые бежать на помощь, ощутили, что в ответ им тоже могут и хотят помочь. К счастью, не понадобилось. И это радовало.

— Нет, — пожала плечами та, осторожно и ласково помогая подняться девочкам и подталкивая в их комнату, — но могут прийти пациенты. Тогда дочек укладываешь ты, — улыбнулась она.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но это оказались не больные в поисках утешения, а еще одни соседи. Родители Террина. Вместе с ним же. Взволнованная Сатия вбежала в дом, в тревоге ломая руки.

— Мой охламон сообщил, что Кастию из воды сегодня вытащили. Смотрю, вы еще не спите, поэтому мы и пришли… Как вы? Ялма? Девочки? — она подбежала и бросилась обниматься.

Ялма грустно улыбнулась, возвращая объятия, а затем наблюдая, как близкая подруга тискает ее дочерей, прижимая к себе и гладя по головкам. То одну, то другую.

Хаид поприветствовал Нерита, который, не торопясь, вошел в дом следом за женой и сыном. Мужчины прошли в комнату, наблюдая за женами, тогда как Террин, бросив украдкой взгляд на взрослых, отозвал друга в сторонку, чтобы пошептаться. Мальчишки явно что-то затеяли.

С трудом установившееся спокойствие в доме вновь было нарушено. Как и попытка уложить всех спать. Все прошли в большую комнату и заново начались рассказы о происшествии и переживаниях. Пока сосед не воспользовался паузой в разговоре и не сообщил:

— Я не только по этому поводу пришел, Хаид. Завтра с утра не увидимся, а надо было передать тебе. Я получил из гильдии сообщение, что завтра в полдень нас Владыка ждет. Не задерживайтесь в море. Там что-то серьезное, — мягко попросил он в завершении.

— Налоги, сборы. Военные подати? — спросил Хаид, — Что-нибудь говорили?

— Ничего. Просили явиться всех глав гильдий, артелей. Конечно, кроме тех, кто отправится на рынки, — ответил степенно товарищ.

Хаид в ответ коротко кивнул, задумчиво посмотрев на детей. Кара клевала носом в кресле, а Кастия, уткнувшись в подмышку обнимавшей ее матери. Ярет поглаживал Вито, а лучшие друзья изображали полную внимательность к разговору взрослых, искоса заговорщически поглядывая друг на друга. Нет, эти двое явно что-то задумали, ведь не зря весь вечер пропадали, подумал Хаид.

Устроившись в кроватке после ухода соседей, Кастия нахмурилась и тихонько призналась:

— Я глаза боюсь закрыть, мама. Мне кажется я снова под водой. Все вокруг мутное синевато-зеленое и колышется.

Ялма, сидевшая с краю кровати и обнимавшая одной рукой прижавшуюся сбоку старшую дочь, порывисто, свободной рукой обняла девочку и тоже прижала к себе, приподняв с подушки, а Кара предложила:

— Мы можем сегодня вместе лечь, Кастия. Я тебя обниму и тебе не будет страшно, — девочка очень переживала, что не доглядела за малышкой. И страх на маленьком личике усугублял ее состояние. Мама украдкой попросила ее быть рядом.

— Это так быстро не проходит, — с сожалением констатировала она, — Страх может еще долго терзать Кастию.

Кастия закивала головкой, соглашаясь с предложением сестры и готовая подвинуться, чтобы освободить ей место рядом. Только пока ей не хотелось отпускать маму.

— Можно и Рыжик с нами спать будет? — спросила она, увидев, что котенок карабкается на кроватку. Он как раз в это время обычно переползал с лежанки. Ялма засмеялась, видя, как малыш целенаправленно движется к подушке.

— Конечно, можно, — сказала она, — Укладывайтесь, мои полуночники. Кастия, если будет страшно, зови. Я дверь не буду закрывать… И приду обязательно.

Усатая мордочка ткнулась в личико девочки, шумно дыша и обдав дыханием со специфическим знакомым запахом.

— Тебе уже дали утреннюю рыбку? — спросила девочка питомца, — И когда ты все успеваешь?

Девочка сдвинула котенка на кровати и поднялась, откинув одеяло. Длинная и пышная сорочка с рюшами, сшитая мамой, конечно, была ее любимой. В ней и в окно выглянуть не стыдно. Даже если там кто-то чужой будет ходить. Под окном послышались шаги, и она выглянула посмотреть, кто там.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

По дорожке, проложенной под окнами дома, в сторону заднего калитки крался Верт с мотком толстой веревки и небольшим, но увесистым на вид тряпочным мешком в руках. Воровато оглядываясь, он в припрыжку добежал до дальней калитки и уже собирался в нее шмыгнуть, как послышался окрик: