В логове льва - Гарри Гаррисон

— Приготовиться открыть огонь, как только они войдут в сектор обстрела, — приказал он ординарцу, передавшему приказание ожидающим артиллеристам.

Четверка кораблей подошла ближе — но разделилась. Один из них двинулся прочь от остальных, к артиллерийским позициям Грейвсенда на другом берегу реки. Вот и славно, артиллеристы быстро с ним разделаются, а Бэгнелл сможет сосредоточить огонь на трех оставшихся.

Артиллерийский офицер крикнул: «Огонь!», и пушки Тилбери-форта дружно рявкнули. Покойную гладь Темзы внезапно вспенили столбы воды от снарядов, прошедших мимо цели. Но были и попадания — да притом множество. Цельные ядра забарабанили по стальной броне противника.

И отскочили. Бэгнелл увидел смазанные скоростью очертания ядер, рикошетом взмывших в воздух.

С такого расстояния казалось, что на броненосцах не осталось ни вмятинки. Но с самими кораблями происходило нечто странное. Они отдали якоря, тяжелые цепи с лязгом заскользили сквозь носовые и кормовые клюзы одновременно. Развернулись боком к форту, а их броневая кровля пришла в движение, видимо поднимаясь.

Нет, не поднимаясь, а распахиваясь — стальные плиты откидывались, открывая зияющие недра кораблей.

Пушки форта снова дали залп, но поднятые плиты отразили ядра ничуть не хуже, чем броня.

Затем первый корабль как-то содрогнулся и глубже ушел в воду, вздымая пенные волны, разбежавшиеся во все стороны. Трюм выдохнул тучу черного дыма, и перед глазами генерала мелькнул громадный снаряд, взмывший высоко в воздух.

Прочертил в небе черную параболу и окончил путь на бастионе по ту сторону шлюза. Раздался чудовищный взрыв, а когда дым рассеялся, генерал, к своему ужасу, увидел, что три орудия разбиты, а от их расчетов после ужасающего взрыва не осталось и следа. И всю эту бойню учинил единственный снаряд!

А громадные фугасы все рушились и рушились, пока грохот мощной взрывчатки не слился в почти непрерывный рев. В отличие от обычных орудий, стреляющих прямо в цель, эти мортиры посылали громадные снаряды навесом высоко в воздух, и те обрушивались на мишень почти вертикально. Против такой бомбардировки брустверы и стены, обращенные к врагу, защитить не способны.

Но генерал Бэгнелл о своем поражении не узнал. И его самого, и всех его офицеров разнес в клочья взрыв третьего снаряда, обрушившегося на форт. Генералу уже не довелось увидеть ни разрушения своего форта, ни уничтожения артиллерийских позиций по ту сторону реки четвертой плавучей батареей. За тридцать погибельных, напряженных минут все речные оборонительные сооружения у Тилбери были уничтожены. Не успело последнее орудие смолкнуть, как первые из длинной вереницы кораблей уже выплыли из-за излучины и без задержки взяли курс на Лондон.

Десантный корабль ВМФ США «Атлас» уже перевел машину на холостой ход, чтобы не выскакивать вперед со своего места в строю из-за приливного течения. Когда мортиры прекратили огонь, капитан «Атласа» увидел, что ял, прежде прикрытый от обстрела громадой «Громовержца», теперь отваливает от его борта. Отлично. Адмирал Фаррагут переносит свой флаг на «Миссисипи» — и берет речного лоцмана с собой. Все идет, как задумано. Как только ял подошел к броненосцу, капитан Кортен приказал машинному отделению дать малый вперед. Трижды рявкнув, паровой гудок крейсера просигналил ожидающим судам следовать за ним вверх по течению.

Как только тронулись в путь, линейный корабль ВМФ США «Миссисипи» ускорился, обгоняя тихоходные транспортники, и занял свое место во главе процессии. После успешного десанта в Пензансе он проследовал к устью Темзы, чтобы присоединиться к атакующей эскадре, и теперь с заряженными пушками пошел впереди, чтобы выявлять встречные береговые укрепления.

Стоя на мостике «Атласа» рядом с Кортеном, генерал Шерман глядел на дымящиеся руины Тилбери, медленно проплывающие мимо.

— Стерт с лица земли менее чем за полчаса, — проронил Шерман. — Ни разу не видел ничего подобного.

— Это потому, что вы солдат и считаете, что войны надо вести на суше, — понимающе кивнул Кортен. — Но вам наверняка памятен успех плавучих мортир генерала Гранта на Миссисипи под Виксбургом. Ни одна пушка, пригодная для перевозки по железной дороге, не сравнится по калибру с любой из этих мортир морской батареи — и никакая упряжка даже не стронет ее с места. Но поставьте ее на корабль — и сможете пересечь с ней океаны. Как мы и сделали. Но чтобы сконструировать их, да еще и построить, нужен был гений кораблестроения.

— Согласен целиком и полностью. Мистер Эрикссон — бесценное достояние нашей страны и залог победы в этой войне. Довольны ли вы кораблем, вверенным в ваше командование, капитан? Это тоже его конструкция.

— Не то что доволен, я просто в экстазе, буде мне позволительно употребить сие весьма многозначительное словцо. Полагаю, «Атлас» — самое могучее судно из всех, какими я когда-либо командовал. Со своей парой машин и парой винтов он не знает себе равных. И хотя не может нести на своих плечах весь земной шар, подобно Атласу, в честь коего назван, но не дотягивает до этого лишь на волосок.

Они все продвигались вверх по течению, огибая плавные изгибы петляющей Темзы. На подходе к Дартфорду пушки шедшего впереди броненосца «Миссисипи» вдруг полыхнули огнем.

— Должно быть, арсенал в Вулвиче, — отметил Шерман. — Там есть батареи, обращенные к реке, но о них даже и говорить не стоит. Тилберифорт — главный рубеж обороны на Темзе, и никто даже не думал, что вражеский флот сумеет прорваться мимо или взять его измором.

— Пожалуй, в войнах вчерашнего дня так оно и было, — заметил Кортен. — Но сегодня все переменилось.

Когда они миновали Вулвич, «Миссисипи» уже готов был скрыться за следующим поворотом. Об укреплениях же напоминали лишь несколько разбитых, полыхающих огневых позиций.

Дальше Темза по большой дуге обогнула Собачий остров, и перед американцами как на ладони открылось все деловое сердце Лондона.

Впереди нарастала канонада — это «Миссисипи» обменивался выстрелами с батареями Тауэра.

Но и здесь, как в Вулвиче, оборона оставляла желать лучшего. Одна из башен знаменитого замка рухнула.

Одна за другой пушки «Миссисипи» умолкали, сделав свое дело и превратив береговые укрепления в груду развалин. Осколки изрешетили трубы броненосца, ядра разбили шлюпки в щепу, но более серьезного урона крейсер не понес. Тучи дыма повалили из дырявых труб, корабль тяжеловесно тронулся с места, направляясь к берегу, чтобы уступить фарватер «Атласу».

Впереди открылась гладь реки. Шерман без труда узнавал эти места по множеству гравюр и карт, над которыми провел в раздумьях не час и не два. Справа — дорога вдоль набережной с выстроившимися по ту сторону прекрасными зданиями. Подальше — готические башенки парламента; главная башня с громадными циферблатами видна издали. Стрелки часов сошлись на двенадцати. Выйдя на крыло мостика, Шерман расслышал мелодичный перезвон Биг-Бена. В Британской империи наступил полдень.

Машина «Атласа» застопорилась. Судно по инерции заскользило к набережной, понемногу теряя ход. На дороге виднелись кэбы и телеги, кареты и пешеходы, ударившиеся в бегство, как только черный борт громадного корабля заскрежетал о гранит парапета.

Но еще раньше матросы перепрыгнули полоску воды, отделяющую судно от берега, поймали брошенные им причальные концы и обмотали ими каменные тумбы причала. Вдруг затрещали ружейные выстрелы, двое матросов дернулись и упали. Пули забарабанили по металлу мостика, выбив одно из стекол. Цепочка солдат в алых мундирах наступала со стороны площади Парламента. Передняя шеренга остановилась для выстрела — в тот самый миг, когда носовая батарея «Атласа» пальнула картечью. В рядах наступающих красномундирников вдруг образовались прогалы. Затем на «Атлас» упала черная тень, и подошедший к нему «Миссисипи» открыл огонь из всех орудий, как только успел их навести.

Капитан Кортен выскочил на крыло мостика, не обращая внимания на пальбу с берега, выкрикивая команды. Как только его корабль надежно пришвартовался, капитан приказал выдвинуть верхнюю аппарель. Наружный люк медленно распахнулся, и послышался натужный скрежет паровых поршней, выталкивающих вперед-вниз тонны металла. Сведения, переданные русскими агентами, подтвердились. В это время суток, в этот день года, в этом самом месте, где перепад уровня реки от прилива до отлива составляет дюжину футов, аппарель оказалась ровно в двух футах над гранитной стеной набережной. Она с лязгом опустилась на мостовую, и металл душераздирающе заскрежетал, пока поршни неумолимо выталкивали стальной помост в рабочую позицию.

В трюме «Атласа» ровными рядами, протянувшимися от носа до кормы, стояли транспортеры «гатлингов». Как только исполинский корабль вошел в Темзу, экипажи танков начали снимать металлические хомуты и скобы, удерживавшие машины на месте во время морского перехода. Тусклые керосиновые лампы, развешанные по переборкам, давали ровно столько света, чтобы танкистам не приходилось делать это на ощупь.