Я стерва, но зато какая, или Сильная женщина в мире слабых мужчин - Юлия Шилова

После того как Генрих вышел из бокса и сказал, что дело сделано, мы принялись убирать все следы так называемого преступления. Сняли вывеску на входе, подогнали грузовик, погрузили аппаратуру. Это здание мы сняли ровно на сутки, через нескольких посредников, поэтому найти концы было невозможно. Генрих поблагодарил за участие в «мероприятии» свою родственницу.

— Ой, не нравится мне всё это, — в который раз вздохнул он, и мы повезли оборудование в его клинику.

— Генрих, расскажи, что там было? — не выдержала я.

— Да что рассказывать… Самому противно. Если бы не ты и не моя любовь к тебе, я бы никогда в жизни не влез в эту авантюру.

— Это я уже слышала. Ты расскажи, что там было.

— Всё, как обговаривали. Впервые в жизни взял и отрезал предмет мужской гордости. Теперь на этом месте кровавая рана, которую я перевязал бинтами. Мне даже страшно представить, что будет, когда он поймёт, что ему отрезали такой жизненно важный орган. Шок? Истерика? Ужас? Когда проснётся, сначала не осознает, что произошло. Начнёт звать медицинский персонал. Когда поймёт, что к нему никто не подойдёт, встанет. Сначала будет трогать лицо, ощутит, что оно осталось без изменений. Не будет соображать, откуда дикая боль в паху. Нащупает бинты, удивится и потом их сорвёт. И обнаружит, что у него нет самого важного органа.

— А потом?

— Что может быть потом? Будет носиться по помещению как угорелый и увидит, что никакого медицинского оборудования нет. Ни телефонов, ни чего‑либо ещё, имеющего отношение к медицине. Выскочит на улицу, а там даже вывески нет. Попробуй, докажи, что его в этом помещении прооперировали. Никто не поверит. Подумают, кто‑то устроил мужику членовредительство, а бедолага после этого сошёл с ума. Жестокая ты, Наташка. Зачем так мужика наказала?

— В отличие от него я ему жизнь подарила.

— Да нужна ли такая жизнь?!

— Это уж ему решать.

— Как он будет жить без мужского достоинства? Кому он теперь нужен даже со всеми своими деньгами?! Наверное, станет отшельником.

— Заодно и посмотрим, выйдет за него замуж молодая пассия или нет.

— Это ж как деньги нужно любить, чтобы выйти замуж за мужчину без мужского достоинства, — заметил Генрих и, остановив грузовик у своей клиники, позвал рабочих выгружать оборудование.

Когда мы добрались до дома, на мобильный мужа раздался звонок. Это был Роберт. Даже по голосу в трубке было слышно, что он сильно пьян.

— Генрих, у меня беда.

— Что случилось? — как ни в чём не бывало поинтересовался мой муж.

— Я тут лёг под нож одного гуру и остался без члена.

— Робоерт, ты опять пьян. Завязывай столько пить. Это тебя до добра не доведёт.

— Я тебе клянусь, мне писюн отрезали! Хочешь, покажу?

— Роберт, у тебя «белая горячка». Нужно лечиться.

— Ты врач, и ты мне не веришь. А ведь я сижу на обезболивающих. В полицию заявлять не могу, стыдно. Устроят тут местное посмешище. Мне такая дурная слава не нужна, ведь я всё‑таки не сантехник какой, а банкир. Эх, попадись мне этот гуру, я бы ему не только член, но и всё остальное отрезал. Генрих, может, ты мне что‑нибудь пришьёшь?

— Что тебе пришить?

— Главное, чтобы между ног что‑то было. Хоть что‑нибудь! Хоть какой‑нибудь протез за любые деньги! — У свёкра началась истерика. — Ну как я буду с этим жить? Как?!

— Успокойся. У тебя же свадьба не за горами.

— В том‑то и дело… Какая теперь, к чёрту, свадьба?! — Свёкор бросил трубку.

— Господи, — вздохнул мой муж. — Как я не хотел это делать. Одно радует: ты добилась того, чего хотела…

Глава 22

После этого случая я почувствовала в себе уверенность и желание стать не Натальей, а Анфисой. Господи, как же мне захотелось быть самой собой! Пока муж был в клинике, я села в автомобиль, взяла кредитную карточку, которую дал мне Генрих и которой я пользовалась только тогда, когда покупала продукты, и поехала по бутикам. Блестящие вывески, сверкающие витрины, вылизанная брусчатка, холёные женщины… Господи, как же я соскучилась по всему этому! Я накупала одежду, которая подчёркивала мою сексуальность. Бесформенные платья Наташи мне больше не нужны.

Я уже мыслила как Анфиса и хотела, чтобы мужчины смотрели на меня как на сексуальный объект, который, если снизойдёт, исполнит все их желания. Теперь мне хотелось всё изменить. Стать совсем не такой, как раньше. Я задумалась над тем, как жила в последнее время, и пришла к неутешительному выводу: слишком скучно, однообразно и предсказуемо. Да здравствует новая «Я» и моё новое мышление!

Я представляла себя обновлённой. У меня будет уверенная походка, смелый взгляд и очаровательная улыбка. А ещё я больше никогда не буду прятать глаза. Моё лицо теперь всегда будет живым и приветливым. Да, на нём есть несколько шрамиков, но их никто не увидит, потому что я всегда о них помню и прячу за волосами…

Никаких мрачных, суровых и несчастных гримас! Мне также необходимо научиться делать неожиданные поступки. Я должна уметь удивлять, должна всегда выделяться. Даже в толпе. Я буду тянуться ко всему, что просит моя душа, и радоваться новому. Буду учиться благодарить жизнь за каждый предоставленный мне новый день, за каждый миг и каждый лучик солнца в моём окне. Как же замечательно, что я родилась ЖЕНЩИНОЙ, и как же интересно ею быть, открывая себя каждый день заново. Улучшая и обновляя себя. Я буду ЖЕНЩИНОЙ, которая светится от счастья. Такая женщина как магнит. Она притягивает окружающих. Я научусь излучать счастье.

Мне никогда не хотелось связывать жизнь с заурядным мужчиной и жить заурядной жизнью. Генрих успешен, знаменит и состоятелен. Поистине, не мужчина, а щедрый подарок судьбы.

Рядом со мной вечно крутились мужчины, которые имели огромное желание «сбить с меня спесь». Как же здорово, что мой супруг принимает меня такой, какая я есть.

Однажды Генрих вернулся из клиники, вошёл в комнату и остановился на пороге. Окинул меня грустным взглядом и произнёс:

— Мне кажется, я тебя теряю…

— Милый, любимый, дорогой, единственный, ты меня не теряешь. Я просто становлюсь сама собой, — шептала я Генриху и покрывала его лицо поцелуями.

Я вышла в гостиную в вечернем платье и босоножках, стараясь предугадать реакцию мужа. Хотя его глаза блестели, он выглядел подавленным. Подойдя к большому массивному зеркалу, я поняла, что начинаю нравиться самой себе. Чересчур открытое и почти сексуальное платье, яркие босоножки и ярко накрашенные чувственные губы… Мне хотелось в реальности почувствовать, каково быть искусительницей, и увидеть, как ведут себя мужчины, когда встречаются с такой женщиной. Но я хорошо понимала: это только мои желания. Всё, что я могу себе позволить, — это флирт, потому что слишком люблю своего мужа и дорожу им больше жизни.