Императорский отбор - Сергей Николаевич Чехин

Я подчинился, чувствуя странную смесь тревоги и влечения, напоминающую о незащищенном сексе с портовой шлюхой после длительного воздержания. С одной стороны, аж пар из ушей и голова кругом, с другой — осознание крайне неприятных последствий. Мудрые предки описали это состояние куда более простой и емкой фразой: и хочется, и колется.

— Спиной, пожалуйста.

Развернулся на сто восемьдесят и заранее стиснул зубы, чтобы не заорать. Но в этот раз все неприятные ощущения свелись к легкому пощипыванию — в остальном же Карина мастерски справлялась с задачей, а ее нежные, но в то же время сильные прикосновения вгоняли в легкий благостный транс.

— Вы так напряжены, — горничная подошла почти вплотную — так, что я чувствовал кожей ее тепло, и принялась наглаживать плечи и шею. — Все из-за той оказии в руинах? Не переживайте, вы со всем справитесь. Все что вам нужно — это расслабиться, — голос перешел на томный ASMR-шепот. — Хотите, сделаю массаж?

— Скажи честно — ты меня соблазнить пытаешься?

— Соблазнить? — подруга чуть отстранилась. — Я лишь хочу сделать приятно мужчине, который мне нравится.

— Послушай, — обернулся, взял ее за плечи и заглянул в глаза. — Ты мне тоже нравишься, но, блин, я как бы жениться приехал. А в моем ми… двежьем углу так не принято. Знаю, некоторые уникумы пытаются передрать перед свадьбой больше девок, чем за всю жизнь, но лично меня это отношение бесит.

Карина покраснела и отвела взгляд:

— Но вы же знаете правила. С такими как я можно делать, что захочется. Никто вас не осудит.

— А вот это бесит вдвойне! — всплеснул руками, стоя в ванной, как Ленин на броневике. — Ты в сто раз лучше напыщенных придворных куриц, а тобой помыкают, как рабыней! Подкладывают под первого встречного, как проститутку! Только проститутка делает это за деньги, а ты потому, что так приказала одна обнаглевшая в край особа. И это вторая причина, почему я не стану с тобой спать, пусть даже шишка горит, как факел. Ты мне слишком симпатична, чтобы пользоваться тобой вопреки твоей воле.

— Но это мое решение. Меня никто не принуждал.

— Чушь собачья! — отмахнулся, оставив поперек изумленной мордашки мыльный «шрам». — Ты по определению в зависимых условиях, потому что я — важный женишок, и по закону за мной надо всячески ухаживать. Сама твоя жизнь при дворе — уже принуждение.

— Не говорите так, — горничная опустила голову. — Я обязана жизнью ее величеству. А моя служба — самое мягкое наказание за то зло, что я причинила.

— И что же такого ты сделала? — упер кулаки в бока, как лысый мужик из мема.

— Я бы не хотела, чтобы вы узнали, — Карина присела на край ванны, неотрывно глядя на разлитые по плитке лужи. Из-за подкрашенного алым оконного стекла казалось, что в комнате не так давно кого-то выпотрошили. — Потому что тогда вы не только перестанете со мной общаться, но и попросите принцессу о более жестоком наказании. Впрочем, так будет даже лучше: вся ваша симпатия — лишь иллюзия, возникшая из домыслов и неведения. Вы придумали себе идеальный образ, а на самом деле внутри этой милой оболочки — кровожадное чудовище. Однажды вы уже видели мой истинный облик, но не придали ему должного значения. А зря. Семь лет назад — сразу после обращения — я перебила треть своей деревни. Когда солдаты нашли меня, все вокруг выглядело, как после набега стаи вурдалаков. А я сидела среди изуродованных тел, вся в крови и с обезумевшим взглядом, и тихонько хохотала. И если бы за мной пришли не вампиры, а обычные люди — я убила бы и их. Без раздумий и сожалений.

— Почему ты это сделала? — сел рядом, хотя, признаться честно, стало малость не по себе — не каждому выпадает счастье искупаться с серийным маньяком.

— А какая разница? — она повернулась ко мне, и по щекам стекли первые слезинки.

— Принципиальная. Что случилось тогда — семь лет назад?

— После укуса я вернулась домой, — служанка вновь свесила голову. — Я не понимала, что со мной происходит. Мне говорили, что вампиры — это живые мертвецы, уродливые и злобные, как звери. Они встают из могил и нападают на людей, чтобы обглодать до костей. Но Вячеслав был не такой. Красивый, статный, с длинными волосами и чудесным голосом. Он не набросился на меня, как медведь — наоборот, был очень вежлив, галантен и обходителен, как самый настоящий дворянин. Думаю, понимаешь, почему глупая сельская девчонка сразу потеряла голову… Мы встречались около недели. Я тайком носила ему еду, не видя ничего необычного в том, что он просит свежее мясо. В его убежище был костер, и я думала…

Карина всхлипнула и закрыла лицо ладонью. Я подсел вплотную и приобнял за дрожащее плечо. Это ее немного успокоило, и она продолжила рассказ.

— Я влюбилась в него — влюбилась без памяти. Уже после узнала, что это — крайне важное условие для успешного обращения. И когда Слава предложил мне жизнь, о которой никто не смеет и мечтать, я подумала о браке, о загородной усадьбе, о дворянском титуле и тому подобной ерунде. Все, что нужно было сделать — позволить поцеловать себя в шею. Признаюсь честно, я буквально с первой встречи грезила о куда большем, но что такого в простом невинном поцелуе? Когда же он укусил меня, я в ужасе побежала домой. До последнего не верила, что мой возлюбленный — вампир. И не понимала, что со мной происходит. Почему бросает то в жар, то в холод, а сердце то рвется из груди, то замирает до полной остановки. Но зато остальные все прекрасно понимали. Мать с отцом первым делом привязали меня к лавке — точно перед поркой, а пороли меня нещадно, с особым наслаждением и за малейшую провинность. После сунули в рот серебряную цепочку, придушили связкой чеснока и побежали за старостой. По закону тот должен был сообщить о случившемся в тайную канцелярию — они бы сами во всем разобрались, но селяне… еще не очень-то доверяли новой власти. И решили поступить согласно дремучим суевериям — уложили в гроб, приколотили гвоздями к доскам и вогнали в сердце осиновый кол. Но то ли промахнулись, то ли я уже обрела бессмертие, но убить так и не получилось. Зато я помню каждый удар, Трофим, — Карина приложила пальцы к груди в том месте, где остался едва заметный шрам.