К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена (СИ) - Княжина Елена

– Кому?

– Веденееву, – истерично хохотнула Лиля, которой вчера потом и кровью достался заслуженный трояк.

– Уволили? – обмерла я, притулившись к стене.

– Бери выше. Вот эти ребята – по его душу.

Какие-то неприятные ощущения скользнули по пояснице и преобразовались в стойкую тошноту. Веднеева хотят арестовать? Выходит, слухи – не просто слухи?

– Он за эту неделю пять человек завалил намеренно, – шепотом продолжила Лиля, нависнув надо мной и окатывая мятно-сигаретным дыханием. – Трем предложил «отработать» вечерком… Одной со второго курса и двум с пятого. А они пошли – и заявление написали. А дальше… Как снежный ком… Такое выяснилось, ууу… Две выпускницы – ну совпадение просто! – именно сегодня к следователю пришли… Рассказали, как он их того. Принуждал… Систематически… Ну, ты поняла к чему.

Я поняла. Поэтому тихонько скатилась по стенке вниз и села на корточки. Голова шла кругом.

– Да этот мужик просто маньяк чертов, Лесь! Прикинь? А мы тут перед ним «Натан Олегович, Натан Олегович»… Жесть! – тараторила заведенная Лиля. На лице ее сиял восторг оттого, что скучные будни наконец-то разбавились чем-то горяченьким.

– М-мне тоже предлагал… вечерком… – севшим голосом призналась я, пытаясь продраться зрением сквозь мутную пелену. Слезы? Откуда они?

– Да ладно, не шутишь? Вот упырь! Противный, старый гриб с усиками! – обалдела Лиля и добавила, подмигнув: – По ходу, нам всем теперь автоматом его предмет зачтут. Как компенсацию морального ущерба.

***

Час тряски в грохочущем вагоне в обнимку с каким-то крайне ароматным мужчиной прошлогодней свежести – и я вышла на нужной мне станции метро и направилась за чертовым слим-фитом. Действительно, у него же острая нехватка! Всего-то два шкафа белыми рубашками забито! Тоже мне…

– Ангелочек!

– А?

– Проходи, говорю, ангелочек, – узнала меня пожилая кореянка, бессменно работавшая в этой химчистке сразу на всех должностях. Никаких других голосов в этой сумрачной коморке не слышалось. – Цела еще? Рада, рада…

– Почему вы думаете, что мне грозит опасность? – в лоб спросила хозяйку, протягивая квитанцию.

– А что тут гадать? Яркая больно, аж глаза слепишь. Таким, как ты, угроза всегда была. Испокон веков, так сказать, – прокряхтела женщина, отходя в подсобное помещение за заказом. А когда вернулась, шлепнув на прилавок пакет, продолжила: – С таким топливом да в правильных руках можно весь мир… кхе-кхе… расколошматить.

– С топливом? – я перекинула через руку рубашку, обмотанную полиэтиленом, протянула кореянке несколько купюр, но не спешила уходить.

– Знаешь ведь, что этим… тьфу… «гостям», – женщина сплюнула на пол, – подзарядка нужна. Ограничены они тут… Законами мироздания… Ни черта сами не могут, прости уж за каламбур. Но с топливом…

– Так нельзя же! – проявила я осведомленность и догадливость одновременно. – Энергию душ можно брать только в интересах клиента… разве нет?

– Кому нельзя, а кому… На кой черт им соблюдать правила, когда целый солнечный мир на кону? – женщина флегматично пожала плечами. – А у хранов есть другие заботы, чтобы каждого наглеца за руку ловить…

– Я вы помните кубинку, которая раньше приносила такие рубашки? Предыдущую помощницу? – я неловко качнулась на пятках и перевела взгляд на портреты кареглазого семейства, которыми была увешана вся стена в приемной.

– Химена, – кивнула кореянка.

– До вас она побывала в двух других химчистках…

– Видимо, что-то искала, – она снова пожала плечами. – Или кого-то.

– Вас?

– Меня или кого-то из наших. Химчистки – в некотором роде прикрытие для нашей деятельности… Интернациональный концепт, – хмыкнула старуха и потерла пальцем подбородок. – В подполье Верхнего мира каждый обустраивается, как может. Вот и мы… тоже предлагаем свои услуги нуждающимся.

– Вы – это кто?

– Потомки древних падших, – кореянка снова пожала плечами (похоже, любимый жест) и машинально почесала лопатку. – Сама понимаешь, для высших каст мы тут вроде плесени или насекомых. Никто с нами не считается, но и жить не мешают. И свои дела тихонько проворачивать…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Какие еще дела? – я на всякий случай сделала шажок назад.

– По большей части, мы… отмываем, – еще одно пожатие плечами и ехидная улыбка на мою попытку побега.

– Отмываете что?

– Сама подумай, ангелочек. Что я тебе все разжевываю?

– Деньги?

– Глупая, – удрученный вердикт в мой адрес. – Что такое деньги, когда на кону стоят души?

– Грехи?! – я сделала еще полшага к двери, но женщина промолчала. Оставила это на откуп моей бурной фантазии.

– Иногда и консультации даем. Можем свести с нужными людьми. Ты чего так напряглась, девочка? – хозяйка химчистки удивленно приподняла бровь. – Тебе-то мыть нечего. Чистенькая. Сверкаешь, как начищенный сапог.

– Химена искала защиты? Предчувствовала беду?

–  Нет, она, как и все, хотела смыть с души пятно. Но я не могла ей ничем помочь, – снова плечи устало приподнялись и опустились. – Она взяла на себя чужой грех добровольно.

Я помотала головой, пытаясь утрясти мысли в стройный ряд, но ничего не вышло. Они рассыпались пирамидкой, неловко собранной годовалым крохой.

– Не знаю, зачем ей это было нужно. Пятнышко небольшое, и не с такими живут, – вздохнула кореянка. – Чужие грехи, взятые на душу по своей воле, на пачкают так сильно, как собственные. Она за кого-то беспокоилась. За того, кому годами хранила верность. Говорила, что без нее он не справится. Хотела очиститься для него, чтобы, в случае беды, спасти. Удивительная женщина, потому и запомнилась мне.

– Да уж… удивительная, – пробурчала я, так ничего и не поняв.

– Редкий человек заберет себе чужой грех, чтобы помочь одному, и захочет смыть его, чтобы помочь другому, – пояснила хозяйка химчистки. – Может, все дело в имени? Бывает, что так… Имя имеет значение. Иди, ангелочек, иди. Опоздаешь ведь.

…Я запрыгнула в последний вагон метро и уселась в уголок в обнимку с чертовой рубашкой. Разблокировала телефон и вбила «Химена». Почему-то стало важным узнать значение имени. Поисковик тут же выдал порцию информации:

«Слышащая Бога». Предрасположенность к жизни сподвижника. Склонность к жертвенности и отказу от личного счастья ради благополучия другого человека.

Что ж, слышащая Бога… Интересно, кого ты так хотела спасти?

***

– Спасибо, – тихонько выдохнула я в бокал, наполненный «на три пальца», и протянула тот Дрейку.

– За что?

Черт принял из моих рук стакан, заряженный благодарностью, случайно захватив его вместе с пальцами. И что-то не торопился их выпускать из теплого плена.

– За помощь с Веденеевым, – разжевала я несмышленому демону Ада и мягко потянула ладонь на себя в надежде освободиться. Не тут-то было.

– А я причем? Это карма, мышонок, – Даррел с любопытством смотрел то на меня, то на мои пальцы, зажатые под своими.

Намекал, что мне снова нужно вступить с ним в борьбу за свои права, интересы и свободы? Но я чертовски устала в метро и мне совсем не хотелось сражаться. А ладони у него были теплыми и приятно контрастировали с холодом стакана, о стенки которого стукался лед. Так что я стояла и ждала, пока сам отпустит. Надоест же ему когда-нибудь?

– Просто знаю, что это был ты. В роли кармы, – вздохнула, пожав одним плечом.

– Приятно иногда поиграть в бога, – пробурчал черт и перехватил стакан, выпуская меня на волю. – Ублюдкам всегда воздается по заслугам, Олеся. Я это видел тысячи раз. Даже если те считают, что у них все схвачено. Даже если дернули за сотню правильных ниточек… Одна возьмет, да и оборвется.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Веденеев очень долго оставался безнаказанным, – с сомнением протянула я, вспомнив его скользкий взгляд. – Не понимаю, почему никто не нажаловался за столько лет!

– Не понимаешь? Правда? Даже с учетом того, что узнала об особенностях Верхнего и Нижнего мира? – Дрейк подмигнул, явно подразумевая себя под одной из таких «особенностей».