Соблазнить холостяка, или Нежный фрукт - Галина Куликова

– Давайте рассказывайте, что не так, – сердито сказал он. Сердился он, правда, не всерьез. Скорее, был расстроен. – Чем я вас так обидел?

Мысль о том, что он ненастоящий Грушин, носилась в голове, словно очумевший паровоз по детской железной дороге, замкнутой в кольцо. Он не тот, за кого себя выдает, в этом все дело! Он хотел признаться ей, что, разыскивая профессора Грушина, она ошиблась адресом, но слова просто не шли с языка, потому что разбирательство с номерами домов, оглашение его настоящей фамилии и семейного статуса разрушили бы даже надежду на любовь. На ее любовь! Признаться в том, что ему нужна любовь Любы, Астраханцев был не готов даже самому себе. Но он печенкой чувствовал, что Люба – та женщина, которая ему нужна. Именно с ней он будет счастлив много лет подряд, всю свою жизнь.

– Не надо было вам пить водку, – с сожалением заключил он. – Есть люди, которые с водкой никак не монтируются. Вы как раз из таких. Выпили – и тут же обиделись.

– Я не обиделась, и вы тут ни при чем! – горячо заговорила Люба, глядя на него умоляюще. – И водка тоже ни при чем. Все дело во мне. Я думала, что готова к тому, чтобы выйти замуж вот так – на голом энтузиазме. Вполне приемлемые условия! Два человека заключают своеобразный контракт вежливости и живут вместе, помогают один другому, сочувствуют… Это же так важно – сочувствие и поддержка.

– И что? – тревожно спросил Астраханцев, понимая, насколько чуждо Любе все рациональное и практичное.

Ее женская природа поломала все эти хитрые построения разума. Поэтому она в таком отчаянье! Она плакала, когда он пришел, и до сих пор не справилась с собой.

– А то, что мне больно, – с надрывом подтвердила она его догадку. – Я не хочу замуж по расчету – пусть это и не тот расчет, который принято презирать… Я вдруг поняла, что если мы поженимся, в моей жизни уже не случится ничего настоящего! Ворота захлопнутся – и все. Это будет не брак, а ловушка! Можно развестись, если любовь прошла. Но ведь простые дружеские чувства не проходят просто так! И мы всегда будем ощущать ответственность друг за друга. Вы понимаете?!

Астраханцев обалдел от неожиданности. Она его отвергает! А он уже настроил планов, напридумывал всяких глупостей…

– Так, выходит, я вам не нравлюсь?! – воскликнул он с обидой в голосе. Обида была жгучей, как молодая крапива.

Ему хотелось бы ее скрыть, но не вышло: мужчины не умеют прятать обиду, нанесенную их самолюбию. Люба очень расстроилась, заметив, какое действие произвели ее слова.

– Вы мне нравитесь, Дима, нравитесь! Но ведь я готовилась к тому, что вы мне понравитесь! Я настраивалась на вас, я желала сделать вас счастливым, еще не представляя, как вы выглядите. Даже если мы поладим и сделаемся замечательной парой, которой станут все завидовать, эта искусственность всегда будет стоять между нами! Я не смогу быть счастливой с человеком, который сделал мне предложение из жалости.

– Да не из жалости!

– Ну, чтобы не загнуться от одиночества, какая разница.

– Подождите, Люба. – Астраханцев вознамерился вскочить и вывалить на нее всю правду. Но она схватила его руками за плечи и снова прижала к спинке дивана, причем с невероятной силой.

– Нет, стойте, не уговаривайте меня. Я не собираюсь от вас сбегать…

– Точно не собираетесь? – спросил он, часто и коротко дыша. Глаза его сузились и яростно сверкали.

– Точно. Я останусь, и мы еще раз все обговорим.

Астраханцев зажмурился. Нет, он совершенно точно ей до лампочки. Она к нему ничего не испытывает. Бред какой-то. Еще полчаса назад он испытывал невероятный подъем. Ему казалось, что он контролирует ситуацию, что все получится так, как он спланировал. И что Любу ему удастся покорить на счет «раз»! Выходит, ошибся. Если женщина влюблена, она смотрит не так.

– Пойдемте гулять, – неожиданно для самого себя предложил он. Фразы выходили круглые и простые. – Если хотите, станем просто друзьями. Не обязательно же нам жениться, в конце концов.

Он постарался стряхнуть с себя наваждение.

– Правда? – спросила она, утерев нос рукой, как делаю дети, когда им обещают что-то интересное.

– Конечно, правда. Поживете у меня просто как друг, отдохнете, наберетесь сил и мужества. А потом вернетесь в свой Орехов.

Он сказал и тут же подумал, что Орехов находится совсем недалеко, и это отчего-то его утешило. Словно короткое расстояние могло сблизить их само по себе.

– Дима, вы такой хороший, – сказала она, и в глазах ее появился живой блеск, какой-то новый, освобожденный.

«Она освободилась от обещания выйти замуж, – понял Астраханцев. – Теперь она раскована и по-настоящему пьяна именно этой свободой». Он подумал, что прогуляться будет совсем неплохо. На улице поднялся ветер, словно чувствуя, как он нужен сейчас, и понесся вдоль домов, похлопывая ладонями по оконным стеклам.

Они быстро и бурно собрались и вышли на улицу. Люба взяла своего спутника под руку. Астраханцев испытывал такое блаженство, водя ее по бульварам, завлекая в кафе и магазины, читая ей стихи и рассказывая о ничего не значащих пустяках, что сам диву давался. Ну и пусть она его не любит! Зато ему с ней хорошо, и этот день он потом наверняка будет еще долго вспоминать.

Он купил ей шарф, потому что к вечеру стало холодно, а больше потому, что шарф ей понравился – скрывать она ничего не умела, совершенно по-дурацки не умела, его это даже злило: мир не всегда дружелюбен, и как она собирается защищаться? Потом он вдруг вспомнил, что ей не двадцать лет, хотя выглядела она, по его мнению, невероятно молодо.

Когда стемнело и Люба стала жаловаться на зверскую усталость, он повел ее в ресторан и накормил так, что потом тащил домой почти что волоком. Снимая с нее в прихожей пиджак и глядя в ее слипающиеся глаза, он раздувался от самодовольства, потому что ему все-таки удалось взять контроль над ситуацией и сбить с Любы то жуткое дневное отчаянье. Она будет спать ночью как убитая, это точно.

Он расстелил для нее диван и положил одну подушку на самую середину. Люба пробормотала слова благодарности и закрыла за ним дверь на ключ. Замок сухо щелкнул, возвращая Астраханцева к реальности. Он ушел к себе в кабинет и стал бродить туда-сюда, прокручивая в голове весь сегодняшний день – фантасмагорический! Когда в квартире что-то шуршало или тихонько стукало, он вскидывался, отчаянно прислушиваясь. Вдруг Люба уже собрала свои вещи и крадется к выходу? Вдруг он все же упустит ее?

В конце концов, не в силах справиться с гложущим беспокойством, он взял плед, свернул его в несколько раз и устроился на полу в коридоре, прислонившись спиной к двери. И почти сразу же уснул, время от времени просыпаясь, выпрыгивая из одного сновидения и тотчас погружаясь в другое.