Телевидение - Эдвард Ли

он буквально вскочил на краешке сиденья. Несколько зрителей отвернулись, но ни Могол, ни его охрана, и даже слон, когда ему приказали, словно колебался, мельком взглянув на дрессировщика. Но палочка снова и снова двигалась, и слон тяжело наступил на вздутый живот беременной женщины, и содержимое её чрева выплеснулось извержением тёмной крови по крайней мере в двадцати футах между её раздвинутыми ногами. Останки жертвы продолжали дёргаться и вздыматься на месте ещё несколько секунд. Могол в восторге поднял руки и...

А затем угол обзора, казалось, сбрасывался, как бомба, перед лицом того, кто смотрел, чтобы показать ещё одну беременную женщину, раздвинутые ноги и выпирающий голый живот. Это был гинекологический вид: между широко раздвинутыми бёдрами виднелась покрытая волосами вульва, вытягивалась, расширялась, открывалась, по мере того как начинала проступать блестящая лысая головка, затем маленькие плечи, затем маленькие руки, потом рука в резиновой перчатке взяла прекрасного новорождённого младенца, а мгновение спустя его запеленали в полотенце и передали матери в белом халате, которая только что родила его. Молодая мать сияла от восторга, когда целовала и держала на руках своё пухлое творение. Затем угол обзора поднялся к лицу матери...

Фартинг очнулся, ворочаясь на полу и крича.

Сначала он не мог видеть, как будто залп зверств ослепил его. Но он мог чувствовать. Он ощущал мягкую руку на своей груди, упирающуюся, затем почувствовал бесспорные импульсы оргазма, пульсирующие из его члена, сперма перетекала в какое-то невидимое влагалище. В конце концов, тот, кто сидел на нём, слез, и его только что израсходованная эрекция начала обмякать.

Тот, кто касался его груди, сказал:

- Вот хороший мальчик. Он кончает, как порнозвезда!

Зрение Фартинга вернулось. Он всё ещё лежал на полу, очевидно, когда-то упав со складного стула. Первое, что заметил его взгляд, было изображение Мэл, стоящей на коленях рядом с ним, пощипывающей его соски и ухмыляющейся. Но тут он огляделся...

Кто-то только что слез с него, и он увидел этого обнажённого человека, выходящего из комнаты.

Это была Карен.

Мэл усмехнулась.

- Поздравляю, Фартинг. Теперь ты добросовестный ёбарь детей!

- Иди на хуй! - закричал он, когда понял последствия. - Я ничего не делал! Я был без сознания! Вы всё подстроили!

- Не очень убедительная история, - упрекнула она.

- Это было против моей воли!

- Хм-м-м, - а затем она показала ему экран своего мобильного телефона. - Ты выглядишь довольно вовлечённым в процесс.

На экране он мог видеть Карен, сидящую на его голом паху и медленно двигающуюся вверх и вниз.

"Очередной шантаж, - понял Фартинг. - Ещё больше принуждения..."

Он заметил дневной свет, обрамляющий занавески.

- Я думал, мы смотрели телевизор. Как давно я лежу на полу? Всю ночь?

Мэл встала и снова оделась; Фартингу стало противно видеть её обнажённой.

- Некоторое время мы смотрели телевизор, - сказала она, - но когда ты больше не мог этого выносить, ты упал со стула и потерял сознание. Но ты продолжал спать, поэтому я продолжала видеть это по телику. Пока кровь не закончилась.

Фартинг устало подтянул штаны и застегнул рубашку.

- Полагаю, у меня нет другого выбора, кроме как поверить во всё это сейчас. Всё это не может быть галлюцинациями.

- Нет, не может и не является. Ничего из этого. И помнишь, я сказала тебе, что наш благодетель бросит тебе кость? То, что было последним. Это была твоя мать, не так ли? Рожала ребёнка? А ребёнком был ты.

Фартинг сглотнул.

- Да. Сам дьявол должен был наблюдать за моим рождением...

Внезапно она посмотрела на него с благоговением.

- Ты такой привилегированный. И я думаю, ты даже не осознаёшь этого.

- Нет, не осознаю.

- Но ты будешь, - она похотливо улыбнулась. - Ты приближаешься к этому.

"Лучше бы нет..."

- Я до сих пор не понимаю, как это работает, - сказал он. - Это колдовство? Это магия? Через какой-то оккультный фокус-покус самые ужасные вещи, свидетелями которых когда-либо был... дьявол... транслируются в этот чёртов телевизор, чтобы его прихожане могли смотреть?

- Чтобы они могли созерцать, чтобы они могли засвидетельствовать то, что видел сам Люцифер, - поправила она. - Мы не совсем уверены, как это работает. Но это не телевизор улавливает изображения, это ты - ты являешься получателем из-за твоей родословной. Наш благодетель передаёт тебе видение - то, что ты видишь каждую ночь во сне, например. И затем твоё сознание проецирует эти видения на экран телевизора, чтобы все мы тоже могли смотреть. Помнишь, во времена твоих родителей, когда ты был ещё маленький, сначала включался звук, а изображение появлялось позже, потому что требовалось несколько мгновений, чтобы прогреть лампы? Здесь не лампы, здесь кровь - кровь тех, кто отвергает Бога. Всё это прекрасный пример оккультной науки.

Фартинг сел на стул и чуть не закашлялся.

- Значит, вот как всё? Сатанинское шоу уродов, чтобы ты и твои друзья могли увидеть худшие вещи, которые когда-либо случались в мире? Почему? Зачем тебе такое дерьмо?

Мэл подошла и начала гладить Фартинга по плечу.

- Когда нам будет позволено увидеть то, что видел ОН, это самое близкое, к чему мы когда-либо подойдём, чтобы быть похожими на него. Вечная честь. И когда мы умрём, мы будем королями и королевами в аду.

"Короли и королевы в аду, - эхом отозвалось в сознании Фартинга. - Это просто фантастическая хрень..."

* * *

Со временем Фартинг предположил, что он действительно "нашёл себя". Он перестал заботиться об этом, потому что переживания были сведены на нет. И не каждую ночь "группа" приходила в трейлер, чтобы посмотреть, просто время от времени, в особые даты: День Всех Святых, Осеннее Равноденствие, день смерти какого-нибудь великого колдуна. Именно Мэл с самого начала была в значительной степени использована - но никто не может сдать определённое количество крови за короткое время, прежде чем у него возникнет дефицит, - поэтому группа покупала кровь у других, анонимных людей, людей, которые не задавали вопросов. В таких случаях это были не просто Саед, Кирилл и Асениэт, а меняющаяся свита очень, очень богатых - и очень, очень злых - людей со всего мира: военных, учёных, финансистов, глав государств. По мере того как психика Фартинга всё больше прижигалась зверствами по телевизору и в его снах, он находил утешение в своём растущем банковском счёте - на него были переведены огромные суммы денег. Он даже купил себе McLaren и почти никогда на нём не ездил.

Основные плюсы и минусы его жизни почти не изменились; он просто продолжал быть скучным пожилым гражданином на пенсии. Время от времени он ходил в город, весело беседовал с некоторыми