Наиль. Ты не уйдешь - Лила Каттен

на фото в рамке и обрадовалась тому, что они похожи как две капли воды.

– Пришло время платить по счетам, сестра.

Открыла двери шкафа и впала в ступор. Столько брендовых вещей нет даже в магазинах.

Ведь Елена любила свою дочь и не позволяла ей одеваться во что-то не презентабельное, не качественное так как сама не носила нечто подобное. Женщина видела, что Ульяне не особо важны эти моменты, но прислушивалась к ней, понимая, что нет смысла спорить. Одежда не может стать точкой непонимания и ссор между матерью и дочкой.

– Охренеть просто. Сколько шмотья.

Скинула с себя свои джинсы и футболку, ступила на порог ванной комнаты в очередной раз удивляясь тому, что люди реально так живут и все это не сон. Набрала полную ванну и погрузилась в воду с ароматными маслами и пеной.

Сразу понять, где тут шампунь, где гель для душа не могла, все было написано на иностранных языках. Поэтому помылась не разбираясь особо. Главное, что запах приятный.

Надела большой и очень мягкий халат, замотав волосы в специальное полотенце. Вышла из комнаты. Кремами увлажнила кожу лица и тела, измазав половину баночек. Открыла полку с нижним бельем и надела новое, так же поступила и с одеждой. Взяла сумочку, скинула туда драгоценности, наличные, которые нашла и даже не высушив волосы вышла.

Елена и Игорь, скрывшись в комнате после ухода «дочери», не могли произнести и слова, кроме как: «Она все знает!».

Страх окружил двух людей так сильно, что даже не оставалось мыслей для решения подобной ситуации. То, какой они увидели свою «дочь» поражало и убивало.

Она была не той блестящей и красивой Ульяной, которую они видели в последний раз. На самом деле в ней сложно было узнать ту самую девушку. Но что так ее изменило? Новость? Та самая правда? Почему? Неужели так сильно это ранило? Да и как она могла обо всем узнать? Как? От кого? Если все было скрыто так хорошо, не подкопаешься даже. Где Сочи и где Санкт-Петербург?

Что-то не сходилось, но не поверить своим глазам они не могли.

– Где все? – услышали они голос дочери и поспешили к ней.

Уже собранная, переодетая. «Снова уходит?» – подумала Елена.

– Ульяна, дочка… – была перебита она грозным «ш-ш-ш».

– Не называй меня так.

Это было, как красный сигнал. Словно женщину ударили наотмашь, и она вот-вот упадет на колени, перед той, кого любила больше всего на свете, пытаясь скрыть эту правду. Боясь почувствовать себя чужой, какой она, по сути, и являлась.

– Но, позволь объяснить хотя бы, – сломленный голос, как тонкая ветка.

– Мы хотели рассказать, но никак не решались, – попытался оправдаться мужчина.

– И не пришлось, сама узнала. Есть хочу.

– Там Ира накрыла на стол. Пойдем поедим и обсудим все. Мы тебя очень любим, пойми. Все очень сложно…

– Да не парьтесь вы. Все нормально.

– Но где ты была эти дни? Ты вообще летала к Фатиме?

– А? – девушка на мгновение задумалась и тут же стала сочинять. – Да летала, потом по прилету, так как рейс раньше был обо всем узнала. Домой не поехала, сами понимаете. Как узнала не скажу. Главное, что узнала. Вы бы и не решились никогда, видимо.

– Никита о тебе спрашивал. Нам ведь платье нужно примерять. А ты куда-то собираешься?

– Платье?

– Тридцатое не за горами. К свадьбе все готово. Так что остается лишь дождаться самой даты, – улыбается она, но отклика не получает.

– Ага, а что, если я передумала?

– Передумала? Это как? Ваш брак – это договоренность многих лет, тут нет места таким словам, как «передумала».

– Даже так? Ладно. Кстати, я сумочку потеряла, а там и документы, и телефон мой. Свистнул кто-то.

Тут женщина вдруг забеспокоилась всерьез. Все было слишком.

– Что за слова такие, Ульяна? Я тебя не узнаю.

– А ты думала я тут от радости буду прыгать? Особенно после того, что узнала?

Разворачивается и уходит.

– Куда ты? – подбегает к ней и берет за руку. – Прости. Я не права. Милая, пойдем в столовую, и все обсудим. Никита собирался заехать, как ты вернешься. Вам нужно общаться, узнавать друг друга.

Девушка мыслит быстро, чтобы суметь удержать такой куш, попавший в ее руки. Осознание того, что сестра пропала радует и это значит, что можно попробовать. Замужество тоже отличный вариант, а если вдруг появится вторая, то будет уже поздно.

– Завтра поговорим.

– А сейчас ты куда?

– По делам.

Уходит, хлопнув дверью, а Елена опускается на стул роняя горькие слезы понимая, что она ее потеряла.

Ее доверие, ее настоящую… упустила потому, что боялась одной лишь мысли потерять дочь, а теперь это случилось взаправду. И что теперь делать? Она не знала.

Хотя где-то внутри сидела мысль, в которой была очень странно признаваться, ведь она и правда не узнавала свою дочь. Ни в чем. Будто и не она вовсе.

Эти почти две недели, девушка тратила деньги на алкоголь, вещества, которые расслабляли ее временно и давали подъем настроения. Платила золотом, бриллиантами, а потом, однажды она наткнулась на того самого мужчину, который смешал ее с грязью, коей она себя и ощущала.

Родители Ульяны

Она ушла. Снова.

Моя дочь, которая больше не была таковой.

Не она.

Кому в таком признаться? Кому рассказать?

Что если ошибается? Что если… Но не было никаких "если". Были факты. Пойди в полицию, покажи фото, приведи девушку и скажи: «Это не моя дочь». А что после?

Но как же материнское сердце? Оно молчало! Горько плакало и тосковало по своей принцессе, но не откликалось на ту, что перевернула ее душу три дня назад.

Елена пыталась принять, пыталась понять, но не было здесь ответов. Двери свои, правда, не желала открывать.

Сказать мужу.

Но, что, если он не разделяет с ней мнение матери?

Сидеть сложа руки?

Нет. Общество может ограничить права женщин на выбор, на слово, но оно никогда не сможет заставить молчать мать, которая потеряла своего ребенка.

Женщина уверенно шла к кабинету мужа, переполняемая силой духа, правды и надежды, последней в ней было больше всего.

«Он все поймет. Он поддержит».

Мужчина сидел в кресле и работал.

Как всегда, сосредоточен, хмур.

– Игорь, – он поднял голову понимая, что его ждет разговор.

– Я немного занят и если это может подождать, то я бы попросил, Елена.

– Нет, это не может ждать больше ни секунды.

Она сказала все что думает, и вышло не так много. Пара предложений, в которых звучала скорбь и волнение.

Он не понял