Красная Армия - Ральф Питерс

— Помоги. У меня с ногой что-то.

Карченко потянулся, позволяя Гордунову опереться. Гордунов обхватил его плечи рукой, ослабляя давление на ногу.

— Все в порядке, — сказал Гордунов. — Мы взяли оба моста.

— Разрешите воспользоваться рацией. Массеников, возьми рацию у командира.

— Все в порядке, — повторил Гордунов. — Нужно просто удержать их. Я проходил через такое и раньше.

ОДИНАДЦАТЬ

Чибисов смотрел на обедающего командующего фронтом, стараясь угадать его настроение. Обычно манеры старика очень точно отражали его. Но сейчас тот рассеянно ковырялся в отбивных и фасоли, просто заправляя тело, словно оно было обычным военным оборудованием. Ореол беспокойства окружал Малинского с тех пор, как он вернулся из поездки на командные пункты армий фронта. Чибисов, однако, был неуверен, было ли его беспокойство подлинным или происходило от того, что ему лично приходилось решать множество практических задач, несмотря на помощь аппарата штаба фронта. Сложность современных боевых действий была достаточной, чтобы сломить любого командира, который слишком много о них думал. В целом, ситуация развивалась чрезвычайно успешно, особенно на севере, в полосе наступления армии Трименко. Но были и множащиеся с каждым часом трудности, способные перерасти в огромные проблемы. Некоторые проблемы были заранее спрогнозированы и учтены при составлении планов. Другие, особенно то, с какой скоростью гибли некоторые подразделения по обе стороны линии фронта, а также скорость наступления, перегружали системы управления войсками, приближая их к критической точке. Хотя эти проблемы были теоретически спрогнозированы в мирное время, никто не разработал практических способов их решения. Сам Чибисов тоже столкнулся с некоторыми сюрпризами разума, обнаружив, что некоторые доклады с фронта нервировали его буквально на интуитивном уровне.

Малинский отказался, как обычно, выслушивать полные отчеты офицеров штаба. Хотя командующий фронтом понимал значение церемониала и своей личной власти, он также понимал и опасности формализма. На данный момент решающее значение имела непрерывность наступления. Штаб был завален запросами и требованиями, и перерыв в его работе сейчас мог стоить слишком дорого. Малинский просто попросил начальника штаба проинформировать его о ключевых событиях и проблемах, представляющих особый интерес, во время обеда в своем кабинете.

— Наступление Трименко развивается прекрасно, — сказал Чибисов, указав на красные стрелки, углубляющиеся в позиции противника на карте. — Голландцы оказались слишком слабыми, а немцы слишком нерасторопными.

— Но Трименко сообщил, что дивизия Далиева находится в тяжелом положении, — ответил Малинский. — Половина дивизии потеряна или утратила боеспособность. — Но подлинной тревоги в его голосе еще не было. Малинский принялся за еще один кусок мяса.

— У него слишком широкий фронт наступления, — сказал Чибисов. — Но мы ожидали этого. Далиеву фактически была поставлена такая задача. И эта жертва, похоже, полностью себя оправдала. Его наступление отвлекло на себя внимание немцев. В целом, вторая гвардейская танковая армия наступает с опережением графика. Трименко сообщил, что его передовой отряд вошел в Зольтау, а еще один движется по тылу голландских войск, не встречая серьезного сопротивления. Он готов отправить отдельный танковый полк к Везеру. Передовые силы дивизии Малышева будут готовы к наступлению через несколько часов. Ситуация, конечно, не так хороша, как на учениях, но ключевые силы вышли на заданные позиции. И да, Корбатов занял Люнебург.

— Я знаю, — сказал Малинский и его голос стал тише. Он покачал головой, принимая откровенно сбитый с толку вид.

— Павел Павлович… Я все еще думаю, что все дело…

Затем он пожал плечами и переключил ум на решение проблем, относящихся к его компетенции.

— У Трименко сегодня вечером наступает кризис. Он сам это знает. Но ничего не может с этим сделать. Немцы собираются контратаковать его. Я удивлен, что они еще не контратаковали. Если они подождут еще немного, пока шестнадцатая танковая дивизия завершит марш и займет позиции, все будет замечательно. Тогда немцы смогут продвинуться на север хоть до Эльбы, и все равно будут пойманы в ловушку последующими силами. Но сейчас шестнадцатая танковая дивизия на марше. Трименко крайне уязвим, пока его войска растянулись и не прибыли свежие силы. Сложная задача даже для учений.

— Трименко уже сообщил о местных контратаках на левом фланге двадцать первой мотострелковой дивизии.

— И я буду рад, настолько же, насколько и Трименко, если немцы и голландцы ограничатся местными контратаками. Пусть напрасно теряют силы. До тех пор, пока их будут опьянять маленькие местные успехи, они будут слепы, чтобы увидеть общую картину. — Малинский бросил нож и вилку, которые с легким цокотом упали на тарелку. Он посмотрел на карту, словно наводя резкость в глазах.

— Если бы я был командиром немецкого корпуса, я бы думал примерно так: мне не следует контратаковать силами менее одной дивизии с частями усиления, а лучше двух. Местные контратаки, в конечном счете, бессмысленны. Нужен мощный контрудар, чтобы остановить Трименко. — Малинский всмотрелся в обозначенные на карте позиции вражеских сил. — Если немцы не нанесут его сегодня вечером, они дураки. Или дилетанты. — Малинский мгновение смотрел сквозь карту. — Возможно, Павел Павлович, мы все эти годы переоценивали немцев… Затем его лицо расслабилось, подавая Чибисову привычный знак, что можно продолжать доклад.

— На южном фасе двадцатая гвардейская армия примерно на шесть часов отстает от графика, — сказал Чибисов. — Основная проблема, как мне представляется, заключается в характере ландшафта. Бельгийцы очень эффективно воспользовались минами и инженерными заграждениями на важнейших тактических направлениях, сузив их до предела. Нам пришлось прибегнуть к массированным вертолетным десантам в их тылы, чтобы сломить сопротивление. Ситуация, по существу, под контролем, но мы определенно недооценили трудности на этом участке. Возможно, нашим важнейшим преимуществом стал полученный в Афганистане опыт применения вертолетных десантов в гористой местности.

— Как действуют бельгийские силы?

— Весьма упорно. Обороняются очень решительно. Я действительно не ожидал этого. Самый большой их недостаток — нехватка огневой мощи. Кроме того, местность сильно ограничивает перемещение их войск и подвоз подкреплений — настолько же, насколько мешает и нам. Мы движемся вперед, а они пытаются смещаться в сторону. Кроме того, данные Дудорова указывают на то, что бельгийцы имеют серьезные проблемы с материально-техническим обеспечением.

— Как и наши силы? — Спросил Малинский.

— Некоторое сходство действительно имеется. Каждое участвующее в бою подразделение требует все больше танковых и артиллерийских снарядов. Уровень потребления просто нереальный. Похоже, мы просто засыпаем их снарядами. У танков не остается боеприпасов, чтобы развить прорыв.

— Что с нашим транспортом?

Чибисов почти незаметно двинулся, уменьшая нагрузку на спину.

— Мы должны найти способ уменьшись его уязвимость, — ответил он. — Наши основные транспортные маршруты несколько раз подвергались серьезным налетам авиации НАТО. Организация дорожного движения чрезвычайно затруднена, особенно у переправ через Эльбу.

Малинский встревожено посмотрел на него.

— Насколько серьезно?

— В количественном отношении? Ущерб пока приемлем. Но если так будет продолжаться, наши перевозки могут быть… Болезненно ослаблены.

— Болезненно? — Повторил Малинский, улыбаясь через силу. — В ваших устах это уже театральщина, Павел Павлович.

Чибисов покраснел. Опыт войны такого масштаба и интенсивности сделал явно недостаточным тот сухой набор терминов выпускника академии генштаба, которым он привык пользоваться в жизни. Если снабжение поддавалось хоть какому-то контролю, то с фронта поступал такой поток противоречивой информации, что Чибисов не мог заставить себя верить всему. Теперь же, докладывая обработанные с безошибочной точностью данные, он пытался преподнести их с нужной интонацией, правильными выражениями, чтобы доклад звучал адекватно ситуации.

— ВВС НАТО, — продолжил Чибисов, — показали большую устойчивость, чем мы ожидали. Хотя мы добились впечатляющих успехов в ходе первого удара, силы, противостоящие ЦГА на юге, похоже, увязли, поэтому исход войны в воздухе остается неопределенным. Если мы добьемся решающего превосходства в течение следующих сорока восьми часов, наши ВВС смогут хотя бы минимально удовлетворять потребностям сухопутных войск. Если же НАТО усилит глубокие воздушные рейды с ударами по объектам нашей тыловой инфраструктуры, мы столкнемся с серьезными проблемами со снабжением войск в ближайшие три дня. Ситуация действительно сложна, начальник тыла сейчас сходит с ума. У него есть боеприпасы, топливо, а также достаточно транспорта для их перевозки, но собрать и то, и другое и третье в нужное время в нужном месте крайне сложно. Действительно, товарищ командующий фронтом, если мы столкнулись с этими проблемами в первый же день наступления, то наши планы…