Печать смерти - Ирина Цыганок

Тем же порядком процессия вернулась на берег. Жрецы богов Незримой Горы присоединились к праздничному шествию и вместе с герцогской свитой отправились в город, где во дворце их ждали накрытые к пиршеству столы.

– Груда даров на дне озера под храмом, должно быть, скоро достигнет поверхности, – изо всех сил стараясь казаться циничным, поделился с шедшим рядом нарном юный Дерк Ги-Ларрен, представлявший здесь интересы своего отца, а значит, и всей Анхорнской империи.

– Озерный храм стоит над самой Бездной, колодец под ним не имеет дна, – сухо сообщил ему Хэйворд.

– На что же тогда опираются сваи, поддерживающие фундамент? – не желал сдавать позиции юноша.

– Они вбиты в основание Незримой Горы, – невозмутимо парировал жрец.

Ги-Ларрен скептически покрутил головой, однако путешествие по озерной тропе произвело на него куда большее впечатление, чем он сам желал себе признаться.

Непривычный для жителя Империи праздник тем временем вступил в новую фазу. Герцог и гости прибыли во дворец и расселись в большом обеденном зале. Юному анхорнцу снова отвели весьма почетное место: между ним и Ги-Васко сидело всего три человека, соседом слева оказался жрец Рорга, справа – расфуфыренный вельможа – главный камердинер Его Светлости. Кресло напротив досталось старшему нарну Прекраснейшей. Служитель Эрта Благолепного, чей культ так почитался императрицей и всеми ее подданными, сидел по другую сторону от каннингардского правителя. Ги-Ларрен даже оробел слегка в окружении малознакомых и столь важных сановников.

По прошествии нескольких часов изрядно выпивший и вместе с робостью утративший осторожность сын посланника перегнулся через стол к кареглазому жрецу Улле.

– Зря вы не пускаете паломников в этот свой храм, – прокричал он, перекрывая шум застолья. – Это же надо – такое чудо, а у нас про него даже не слышал никто!

Жрец, тоже изрядно выпивший, но сохраняющий подобающую его сану серьезность, глубокомысленно закатил глаза.

– Нет, ну это же поразительно! – не унимался анхорнец. – Ваше высочество, Ольсо мог бы стать центром для паломников со всего мира. Да я сам готов сменить веру, присягнув всем девяти из Круга! – (Лицо служителя Эрта Благолепного при кощунственных словах вытянулось.) – А как вышло, Ваше высочество, что у статуи Эрта нет отражения? Его что же, изначально не было или оно пропало потом?

Ги-Васко не менее часто, чем другие, прикладывался к своему кубку, но привычка к дворцовым приемам, а также опытный виночерпий, наполнявший герцогскую чашу специально разбавленным вином, позволили ему сохранить полную ясность мыслей.

– Тесс! Осторожнее, юноша, – мягко предостерег он молодого Ги-Ларрена. – Вы дважды назвали меня титулом, который пристал бы вашему принцу-консорту, однако мое герцогство давно не анхорнская провинция. – (Сын посланника перестал размахивать кубком и заметно побледнел.) – Но действительно, – заинтересовавшись, продолжил герцог, – я прежде как-то не задумывался: нет отражения и нет. А ведь это и впрямь удивительнейшее явление! Что скажете, почтенные жрецы?

За столом возникла неловкая заминка. Слуги обитателей Незримой Горы растерянно переглядывались.

– Мм… Ваша Светлость, – взялся отвечать настоятель Озерного храма. – В наших хрониках говорится, что изначально все девять священных статуй отражались в воде, поскольку… – Сдвинутые брови старшего нарна из храма Прекраснейшей заставили его остановиться. – Да, – сбился настоятель. – В общем, лет триста назад… одно из отражений исчезло. Никто не знает, отчего это вышло. Но с тех пор у Эрта нет близнеца, кхм… то есть отражения.

– Они лукавят! – неожиданно громко проговорил со своего места служитель Эрта. – Знают, но не хотят говорить! У Эрта нет отражения, потому что истинный бог может быть лишь один, и даже зеркальный двойник ему не нужен! А вам, юноша, – слова предназначались сыну посланника, – не следует так легко отрекаться от нашего божественного покровителя.

Остальные жрецы подняли за столом ропот, но какой-то невнятный. Нахмурившийся герцог так и не сумел разобрать ни слова.

– Почтенный Хэйворд, – обратился он к нарну, – не желаете возразить?

– Желаю. – Первый Учитель окинул своих коллег мрачным взглядом. – Но это не тема для застольной беседы. Если хотите, Ваша Светлость, вернемся к нашему разговору завтра.

Жрец встал и под удивленными взглядами тех из пирующих, кто еще был способен замечать окружающих, покинул зал. Ги-Ларрен расстроенно вертел головой. Герцог молча уставился в свой кубок, обдумывая реакцию жрецов на, казалось бы, невинный вопрос. «Что такое с этим отражением? – Правитель качнул чашу, красное тягучее вино лениво плеснуло в серебряную стенку бокала, отражение герцогского глаза пропало со „смятой“ поверхности. – Или дело не в нем, а в том, что случилось триста лет назад? И что, собственно, случилось?»

После Градеринга тропа пошла в гору, длинный подъем с мешком на плечах был тяжел, но теперь нам было с чем сравнивать. Уж лучше это, чем коварная каменная река. Мне дорога давалась легче, чем многим, хотя по вечерам спина и руки ныли от постоянного напряжения. Но настоящая боль приходила ночью. Вспыхивала, разламывая плечо, – тогда я корчился, вцепившись зубами в изгрызенный край воротника. Хорошо хоть приступы оказывались недлинными. Но худшее ждало впереди. Вскоре я заметил, что после вынимающих душу судорог наступает онемение. Рука на какое-то время переставала чувствовать даже боль. Поначалу, дурак, радовался. Но периоды, когда собственная конечность превращалась в кусок мертвечины, становились все продолжительнее. Онемение все выше поднималось по плечу. Перспектива превратиться в паралитика пугала даже больше, чем быстрая, хоть и мучительная смерть. И днем я чуть не бежал впереди каравана, таща на спине проклятый мешок. Рвал жилы, словно чрезмерные усилия могли изгнать из тела остатки ночного омертвения. Лучше всякого ветра в спину подгоняло чувство времени, безвозвратно утекающего, как вода сквозь пальцы.

Мои старания не остались незамеченными. Суслик во время очередной ночевки, устроенной примерно на середине пути от подножия к вершине, не замедлил донести, что кое-кто из его друзей-носильщиков считает, что я слишком прыток. Я предложил, чтобы они лично высказали мне свое неудовольствие, на том разговор, в общем, и кончился. Зато Вага на фоне моего примерного поведения, очевидно, пересмотрел свое отношение ко мне и впервые сел рядом во время короткого ужина.

– За горой Ничейные земли пойдут, – нейтрально сообщил он, прихлебывая из своей чашки.