Окно в Европу - Валентина Андреева

На этом прощание резко свернулось – у мужа завыл сиреной «скорой помощи» мобильник. Надо же установить себе такой сигнал! Он переключился на разговор, очень озаботился и, рассеянно притянув меня к себе, так, что моя голова оказалась у него где-то под мышкой, чмокнул в макушку и был таков.

8

На веранде шел пир горой. Только лица присутствующих были хмурыми и напряженными. Листратов без конца поглядывал на часы и что-то бормотал себе под нос. Алена сидела впритык к бабушке, бабушку загнали в угол уголка. С другой стороны ее подпирала Наташка. И все машинально что-то жевали.

– Полтора сиденья на троих! И это при том, что остальные пустуют, – отметила я. – Впрочем, в такие минуты надо держаться ближе друг к другу, – и плюхнулась рядом с Листратовым на диване. Он только покосился на меня, но ничего не сказал.

Напряжение разрядил неожиданно появившийся на веранде котенок. Задрав вверх головенку, он круглыми глазами с любопытством уставился на Листратова, сел на задние лапки, но, не удержавшись, кувыркнулся на бок.

– Фига себе! – восхитилась Наташка. – Вить, да ты своим прокурорским взглядом прямо с ног валишь! – Листратов только хмыкнул. Котенок быстро встал на лапки и, задрав маленький, как антенна мобильника, хвостик, уверенно потрусил к ботинкам Листратова, где вплотную занялся шнурками. – Вить, у тебя хорошие руки, мы тебе доверяем, – ласково сказала подруга. – Возьми котеночка, а? Видишь, он тебя полюбил с первого взгляда.

– Ты что? У меня ж злая собака!

– Вот я скажу твоей жене, как ты о ней отзываешься! Или ты это про тещу? – Подруга горела искренним негодованием.

– Да при чем тут они?! У меня дома действительно злая собака редкой породы – овчарка. Ребята из питомника подарили.

На веранду с ворчанием вылетела Элька: распоряжаетесь, мол, тут чужими детьми, и за шиворот уволокла котенка на место. Не надолго. Минут через десять он резво притрусил снова. Потом мы уже перестали считать его визиты, не одобренные кошкой.

– Надо же, шустрик какой! – умилилась бабушка. С этим именем он у нас и прижился.

Через некоторое время на мобильник Листратова посыпались звонки – причина, по которой мы и перестали замечать не только визиты котенка, но и вообще все вокруг. По лицу Виктора Васильевича было видно, что содержание разговоров его не устраивает. Об этом же свидетельствовала передняя часть его правого ботинка, нервно постукивающая по полу. Выразить сочувствие либо что-то спросить мы не решались. Пом. прокурора был взрывоопасен. Наконец после очередного звонка появились признаки удовлетворения. Подошва правого ботинка медленно заездила справа налево и обратно.

– Нашлась ваша Анастасия. – Листратов старался казаться серьезным, но не выдержал и довольно заулыбался. – Висела на подтяжках на уровне второго этажа коттеджа Синельникова. Вовремя сняли. Говорят – радовалась очень…

– Мама дорогая! – всплеснула руками Наташка. – Прямо как в анекдоте. Ир, помнишь? Про строителей многоэтажки, которые во время обеденного перерыва резались в «дурака» да нечаянно уронили одну карту вниз. Чтобы не терять времени зря, решили спустить за ней на подтяжках одного из игроков. Он завис на середине и заржал. Сверху спрашивают, что, мол, за дела? А он, продолжая заливаться радостным смехом, поясняет: да представил, как сейчас подтяжки отстегну – они вам по мордам и съездят!

Листратов вежливо посмеялся. Мы тоже – хотя слышали этот анекдот, и не раз. Надо же было поддержать компанию.

– Через пару часов доставят вам девицу. Смотреть надо лучше за гостями, Ирина Александровна… – Алена радостно пискнула и заплакала, уткнувшись в бабушку. Бабушка, обняв внучку левой рукой, правой торопливо крестилась, шепча слова благодарной молитвы. Наташка, забормотав что-то похожее на «по этому поводу, да! Нет! Я сейчас!», полетела к себе. Не иначе как за допингом.

Вот тут-то Виктор Васильевич и счел момент подходящим для моего непротокольного допроса. Попросил бабушку с Аленой посторожить в другой комнате котят, а меня пригласил присесть на мой же диван, где я, собственно, и сидела. Осознав это, задушевно предложил рассказать все, что знаю и что успела домыслить сама. Итоги этой доверительной беседы я тоже домыслила сама – прямо на месте, но ими не поделилась. Листратов обязательно обвинит меня в том, что чиню препоны следствию. Вместо того чтобы с каждым мало-мальски важным сведением сломя голову нестись к нему, я лезу туда, куда меня не просят, и разрушаю на корню тщательно отработанный план следственных действий. Именно поэтому мой пересказ событий носил абсолютно невинный характер. Да, после падения Андрея и ареста Нинели с последующим направлением ее в институт имени Сербского мы с Натальей ездили к Рогачевым в Москву. Надо же было поддержать соседей по даче, которые доверили нам на время своего кота. Он толстый и стеснительный. Ни за что не подойдет к незнакомым людям. Ему, бедному, так надоели эпитеты по поводу его откормленности!.. Листратову байка про кота не понравилась, и он нетерпеливо предложил мне обсудить эту тему потом. Ну потом так потом. Я рассказала, что наша поездка не удалась – никого из Рогачевых мы не застали. Поспрашивали у гуляющих во дворе дома старушек, но и те их не видели. Зато рассказали нам, что муж Тамары Васильевны Рогачевой тоже в свое время выпал из окна. Похоже, это «окно в Европу» кем-то проклято. Потом приезжали еще раз, но Рогачевых опять не застали. Идея поехать на строительство коттеджа Андрея родилась стихийно. Как-то неожиданно пришло в голову, что Андрей и Нина по разным причинам, но в одинаково тяжелом состоянии здоровья. Строительство никем не контролируется, рабочие предоставлены сами себе… Кроме того, рассчитывали оценить качество работы и, возможно, решить с помощью тех же рабочих кое-какие свои дачные проблемы… Хорошо, что Настя знала туда дорогу – один раз ездила вместе с Андреем и всеми Рогачевыми. Но строительство, судя по всему, было то ли закончено, то ли прекращено по требованию Андрея – мы не сумели разобраться. Никого на участке не оказалось. Случайно выяснилось, что дверь в дом не закрыта, ну мы и вошли… А сверху – с перил, свалился труп женщины. Ну, мы и рванули с испугу назад…

– И именно с испугу тщательно вытерли ручки двери… – В голосе Листратова сквозило недоверие.

– А-а-а! Так это мы уже второй раз перепугались. Когда поняли, что нас видели рабочие со строительства соседнего дома. Запросто могли обвинить нашу компанию в убийстве.

– В каждом убийстве есть мотив.

– А помнишь, как ты со мной разговаривал, когда моего родного мужа держал под следствием по обвинению в умышленном убийстве, которого он не совершал?!

– Ирина, не юродствуй! Ладно, принял твой довод. Теперь ответь, почему вы решили, что убитая женщина – бывшая жена Синельникова.

– Сами не знаем. Просто дворник, проживающий в том же доме, что и Рогачевы, сказал, что Андрея искала женщина, представившаяся его женой. Ну, а кто ж еще мог шастать там в отсутствие хозяев?

– Хорошо. Следующий вопрос: зачем устроили спектакль в отделении, где лежит Синельников?

Вот этого-то я и не ожидала! Быстро работают органы!

– Ну-у-у, хотели убедиться, что с ним действительно все в порядке. И охрана у него надежная. Боялись, вдруг его могут убить…

– Основания?

– Вить, ну ты даешь! Я же не убийца! Откуда я могу знать, какие у него основания? Просто пришло в голову – если это не несчастный случай, то неудавшаяся попытка убийства. Которую могут и исправить. Кроме того, хотели очень осторожно уточнить, является ли убитая женщина его бывшей женой. Ее же надо кому-то хоронить. Может, у нее или у него есть какие-то родственники…

– Ну и как? Уточнили?

– Да только то, что он не был раньше женат. Наверное, это замечательный факт в его биографии, именно поэтому он после ответа на мой вопрос сразу сладко заснул.

– А как насчет родственников?

– Никак. По-моему, он сирота… московская. Наверное, убитая была последней из числа родных. Не знаю. – Я решила не уточнять подробности сегодняшней поездки. Следствие такие факты установит в момент. Чего зря язык оббалтывать.

– Ну и главный вопрос – почему украли Настю и спрятали в коттедже?

– Вить, ты в своем уме? Зачем мне было ее красть?

Листратов меня нетерпеливо перебил:

– Да речь не о тебе, а о твоих домыслах по этому поводу!

– Ну так бы и спрашивал! Тебе, вероятно, Дима говорил, что вчера у него были гонки с препятствиями по лесу за кем-то, кто следил за нашим участком. Теперь, я думаю, что отслеживали Настю. И не потому, что она грабанула один из банков – везучая девочка, тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить! Ну посуди сам: если Андрей падает не случайно, его родственница погибает в коттедже не случайно, Нинель становится невменяемой не случайно и, слегка придя в себя, тут же удирает, то следующая жертва – очередная родственница или родственник. А Настю, с легкой руки моей Алены, я позволила выдать за племянницу Андрея, когда она привезла его знакомить с Тамарой Васильевной – ну пришлось идти на такие сложности из-за аллергической реакции у дамы на лиц мужского пола, являющихся кандидатами в мужья невестке. Маленькая женская хитрость. Андрей начал восхождение к своему счастью… или несчастью… Короче, теперь уже не разобраться – с должности ветеринара. Постепенно приучили Тамару Васильевну и дочь Нины Леокадию к мысли, что ветеринар – самый необходимый человек в их семье. Тот, кто украл Настену, не был в достаточной мере уверен в родственных связях между ней и Андреем, поскольку хорошо их изучил. Но не исключал элемент случайности. Отсюда и моя надежда, что с ее похищением все обойдется – Настя скажет правду, и ее не тронут. Зачем убийце лишние жертвы? А почему я выбрала коттедж в качестве возможного временного приюта Насти – так это исключительно наобум. Другого удобного места не нашла. Убийца его знает – уже крутился там. Дом пуст. Мы тоже его знаем, рано или поздно наведаемся. Да и утром крики девчонки наверняка услышат рабочие. Не бросать же ее связанной где-нибудь на дороге или в лесу, где она может погибнуть! Вот и все соображения. Нет, есть еще одно: наверняка Настя своего похитителя не видела, а если видела, то в другом обличье. И, пожалуй, еще одно: уверенность в том, что Настя – племянница Андрея Синельникова была только у Рогачевых, то есть у Тамары Васильевны и Леки. Хотя они могли брякнуть это в разговоре с кем угодно. Счастье, что убийца не знал домашнего адреса Шумовых и не имел времени его определить. Я уже говорила: у Настиной мамы слабое сердце.