Держи меня крепче - Татьяна Полякова

– Вернуть меня? Это из области фантастики.

– Не скажи. Несколько месяцев назад ты даже переехала к нему.

– Тогда я считала, что у нас с тобой нет будущего. Не считала, скорее пыталась себя убедить.

– А ты говоришь, у него нет шансов, – вновь усмехнулся Тимур. – Твое упрямство и твердое намерение все свои проблемы решать самостоятельно ему хорошо известны. Оттого я и прошу: держи меня в курсе своих дел. Я хочу тебе помочь.

– Да. Помоги мне. Постарайся не мешать.

Тимур засмеялся.

– Другого ответа я даже не ждал.

– Извини, – сказала я, поднимаясь. – Мне надо идти.

Я направилась к двери, чувствуя, что он смотрит мне вслед. Я знала этот взгляд и эту его усмешку, за которой он привык прятать боль. Размашистым шагом я пересекла холл, не обращая внимания на китайца, предупредительно распахнувшего передо мной дверь. На ходу достала ключи, подошла к машине. Черт… Тимур прав, я вновь начинаю бег по кругу. В никуда. Он тысячу раз прав. Я оглянулась и увидела его. Он стоял возле окна в холле, ожидая, когда я уеду. Сунув ключи в карман, я вернулась к окну. Потом протянула руку и прижала ее к стеклу. Тимур повторил мой жест, его рука была на моей руке, только их разделяло стекло. Он улыбнулся, а я вдруг поняла: сейчас мне очень надо оказаться рядом с ним. Чтобы не было этого холодного стекла, чтобы почувствовать его теплую ладонь. «Всего полчаса, – подумала я. – Прости, мой верный друг Вешняков, мне очень нужны эти полчаса. А потом я разнесу к чертовой матери вашу лавочку, где тебя так подло подставили, и еще много чего сотворю в твою честь, только через полчаса, которые нужны мне позарез».

Я рванула к двери, швейцар малость замешкался, и я едва не открыла ее своим лбом. Тимур отвернулся от окна и теперь наблюдал, как я подхожу, улыбаясь слегка настороженно, точно не зная, чего ждать от меня.

– Я подумала, за несколько минут мир не перевернется, – сказала я, беззастенчиво повиснув у него на шее, наплевав на швейцара и трех-четырех граждан, что паслись по соседству.

– Ему и за пару часов ничего не сделается, – ответил он.

И мы весьма резво направились к кабинету Тимура. В полчаса не уложились, но я об этом ничуть не пожалела. Прежде всего потому, что соображать стала лучше.

Злость уступила место спокойной рассудительности. Теперь я не спешила вламываться в кабинет вешняковского начальства с вопросом: «Что за дерьмо тут у вас происходит?» Если Вешнякова подставили с благословения Деда, подойти к делу надо спокойно и, не суетясь, его развалить. Лишние эмоции скорее тут повредят. Застегивая «молнию» на юбке, я неожиданно для себя спросила:

– Ты знаешь, что мою квартиру купил Дед?

– Разумеется.

– Почему молчал?

– Если ты не в курсе, то ни к чему говорить, а если знала – тем более.

– Родись ты до Отечественной, из тебя бы вышел классный партизан. Слова не вытянешь.

– Ага. Кто сейчас болтал как заведенный?

– Слава богу, не только болтал, – усмехнулась я. – Ты вообще-то не стесняйся, если есть, что сказать, прямо так и начинай, не дожидаясь наводящих вопросов.

– Что ты собираешься делать?

– Друга выручать, естественно. Для начала выясню, что там и как.

– То есть вломишься на БТР и объяснишь недотепам, что друга твоего трогать не следует?

– Нет, что ты! Я интеллигентно. А вот если узнаю, что старый змей к этому руку приложил…

– Я ему не завидую.

– Правильно. Я тоже.

– Будет нужна помощь, только скажи. Все, что угодно. Вешняков мне всегда нравился.

– Он будет рад услышать это.

– Ты так шутишь?

– Вовсе нет. Он, знаешь ли, тебя очень уважает. Иногда мне сие непонятно, но в целом я догадываюсь о природе этой странной симпатии.

– Почему же странной? – пожал плечами Тимур. – Некоторые разногласия еще никому не мешали уважать друг друга.

Я схватила сумку, поцеловала его на прощание и направилась к двери.

Лялин ждал меня, прогуливаясь возле своей машины. По тому, как он то ускорял шаги, то вдруг замирал на месте, стало ясно: Олег погружен в глубокие размышления. Эту его особенность я знала: мыслительный процесс сопровождался вот такими движениями, зато, придя к какому-то выводу, Лялин становился невозмутимо спокоен. Я вышла из машины и позвала:

– Олег.

– Привет, Детка. – Не считая Деда, только Лялин продолжал называть меня так, и только ему это сходило с рук.

– Как оно?

– Фигня, прорвемся. Артем сейчас дома, так что поехали к нему.

– Тимур считает, что Вешняков – только начало. И нам надо ждать продолжения. – Я коротко изложила мысли Тагаева на сей счет, Лялин слушал внимательно, разглядывая свои ботинки.

– Правильно считает твой Тимур. Все те же игры, и даже игроки. Неугомонная публика. Поехали к Артему.

То, что Вешняков дома, меня заметно приободрило и вселило надежду, что не все так скверно. Я вернулась в свою машину, Лялин в свою, я подождала, когда он тронется с места, и пристроилась сзади.

Дверь нам открыла жена Вешнякова. Лицо заплаканное, но, увидев нас, глаза она быстро вытерла и улыбнулась. Тут появился и сам хозяин. В спортивных штанах и майке, которая едва прикрывала выдающийся живот.

– О, «Скорая помощь» пожаловала, – засмеялся он, хоть и чувствовалось, что ему сейчас не до смеха.

– Ага, – кивнула я. – Русские своих не бросают.

– Да не кипятитесь вы, – махнул рукой Артем. – Разберутся.

– Вот прямо сейчас и начнем, – подал голос Лялин.

Вешняков повернулся к жене:

– Сооруди нам что-нибудь.

Мы прошли на кухню. Жена Артема быстро, но без лишней суеты, собрала на стол, посмотрела на мужа с сомнением и достала из холодильника бутылку водки.

– Так-то лучше, – похвалил он. – Ты иди это… займись там с детьми.

– Ага, – кивнула она. – Разбежалась. Он мне даже толком ничего не объяснил, – добавила она, глядя на меня. – Твердит, «разберутся». А то я не знаю, как они разбираются.

– Я тебя умоляю, – затосковал Артем.

Супруга разлила водку в рюмки, подняла свою и сказала:

– Спасибо вам.

– Ну, пока еще не за что… – начал Лялин.

– За то, что рядом. Он ради смеха вас «Скорой помощью» назвал, но так оно и есть. Давайте за дружбу выпьем.

Мы выпили, закусили капустой, и Лялин кивнул:

– Рассказывай.

– Рассказывать-то в общем-то нечего. Сижу себе тихо-смирно, входят двое. Вежливы до приторности и вроде бы даже стыдятся. «Поступил сигнал, Артем Сергеевич», и все такое. Я, само собой, обалдел, если сигнал, говорю, что ж. Первым дело они в стол полезли, во втором ящике лежит конверт. Это что такое, спрашивают. Понятия не имею. Так и было. Конверт этот я впервые увидел. Доставайте, говорят. Нет, отвечаю, ребята, доставайте сами. А в конверте оказалась наркота. Разложена в пакетики, да еще и с записочками: «Дуся», «Боря» и прочее в том же духе. Откуда, спрашивают. Понятия не имею. Ну, дальше все, как положено.

– Что за сигнал им поступил? – вмешалась я.

– Говорят, оперативная разработка.

– Это ж чистая подстава, – хмыкнула я.

– Само собой. И я так сказал.

– Как фамилии этих деятелей?

– Корсак и Туманов.

– Что-нибудь о них знаешь?

– Никогда раньше не пересекались.

– На конверте твоих отпечатков нет, на пакетах – тоже. Ты их в руки не брал, следовательно…

– Не так все просто, – покачал головой Лялин. – Они ведь как рассуждают. Тертый калач в руки конверт не возьмет. Сработано, конечно, топорно. Кстати, куда проще наркоту в машину подбросить. Но почему-то выбрали кабинет. Прикинь, в какое время конверт мог оказаться в твоем столе?

– Я с двух часов только над этим голову и ломаю. С утра, как на грех, народу было чертова прорва, да и я не раз из кабинета отлучался.

– И оставлял его не запертым?

– Конечно, оставлял. Чего ты, Олег, в самом деле…

– Жеглова бы слушал, в беду не попал бы. Документы в сейфе, кабинет на замке. У меня два варианта к рассмотрению. Первый… О первом тебе наша девушка расскажет.

Я перевела взгляд на жену Артема и начала:

– Помнишь наш недавний разговор? Ты сказал, грядут испытания. И зрил в корень. Накаркал, одним словом.

Артем потянулся к водке, да так и замер.

– Ты хочешь сказать, это он… думаешь, его наглости хватило бы вот так взять и явиться?

– Запросто. Наглости у него хватит на что угодно. И от подобных выходок он кайф ловит. Он же лучший, неуязвимый… список можно продолжать до бесконечности.

– Это вы о ком? – насторожилась жена Артема.

– О нашем общем друге, которого поспешили похоронить, – ответил Лялин. – Если мы имеем первый вариант, выяснять, что и как, дело дохлое. Вариант второй: тебя хотели отстранить от дел. Тут у нас больше шансов выйти на исполнителя. Подумай, кому это было необходимо.

– В том-то и беда, что думать не на кого. Если бы мы с девушкой нашей каким делом были заняты, тогда понятно. Перво-наперво я решил бы: здесь собака зарыта. У нее, как известно, есть привычка наступать людям на больные мозоли. Убийство Арапченко? Чего в нем такого особенного? Пока даже нет намека на мотив, я уж о подозреваемых не говорю.