Черта с два! - Татьяна Полякова

— Ладно, я же шуткой, — устыдилась я и добавила:

— Хорошо болеть, когда есть кому за тобой ухаживать.

— Я много чего могу, — заважничал Денис, — а пожрать приготовить для меня плевое дело.

— Сам-то ел, повар?

— Конечно.

— Совсем я тебя забросила, — загрустила я. — Внимания уделяю мало, не воспитываю и даже не кормлю.

— Я ж не дурак, понятие имею: тебе не до этого, — очень серьезно сказал он, хотя я вроде бы шутила. Придвинувшись к стене, я освободила место с краю дивана:

— Ложись, поболтаем.

Он лег, поначалу как-то неуверенно и отстраненно, но за разговорами придвинулся ближе и про то, что он взрослый, вроде бы забыл. Смешно болтал, смеялся, и я поняла, что сегодняшний день дался ему нелегко, и еще: передо мной совсем маленький ребенок, одинокий, несчастный и ищущий защиты.

— Когда все кончится, поедем к моим родителям в Киргизию. Там такая красота. Тебе понравится, — помечтала я, глядя в потолок. Он осторожно заглянул в мое лицо, кашлянул и сказал робко:

— Хорошо бы… съездить то есть. Я дальше Москвы никуда не ездил, да и в Москве-то, если честно, был один раз, давно, мамка меня в зоопарк возила, я уж и не помню…

— И в зоопарк съездим, — заверила я. — В каникулы. Если бросишь курить и учиться прилично будешь. А нет — так не обессудь.

— Я ведь не умственно отсталый какой, голова-то варит, и память у меня хорошая. Просто не до учебы мне было.

— То, что ты толковый, я знаю, — фыркнула я. — Где толковый должен был меня ждать?

— Ладно, — отмахнулся Денис. — Перенервничал. — И, помолчав, добавил обиженно:

— Жалко, что Стас нам не помог. Вроде мужик стоящий, а оказался трусом.

— Может, и нет, — задумалась я. — Я голову ломаю, и картина вырисовывается все чудесатее и чудесатее. Стас знает то, что нам неведомо, поэтому и боится.

— Чего ж такого он знает? — удивился Денис. — Вроде и так все ясно.

— Не скажи. Вот мы с тобой прояснением и займемся.

Утром следующего дня я пробовала что-нибудь узнать в прокуратуре. Звонить из дома казалось мне неразумным, и я с полчаса паслась у гастронома, пережидая очередь у автомата. За мной тоже народ пристроился, может, оттого разговора не получилось: изъяснялись мы явно на разных языках. В большом гневе я вернулась домой. Денис жарил макароны, так уж вышло, что вопросами жизнеобеспечения стал заниматься он.

— Без толку? — заметив выражение моего лица, спросил Денис. Я махнула рукой и опять потрусила к телефону, на этот раз в прихожую. Звонила я в больницу, где лежал следователь Степаненко. Тут меня ожидала хорошая весть: из реанимации его перевели в обычную палату, состояние нормализовалось, и посетителей он принимает. Вопрос, насколько опасно туда идти? В любом случае сделать это придется, но сначала я решила еще раз наведаться в сауну. Позвонила Любе и попросила разрешения приехать и переговорить с двумя девушками.

— Если они захотят, — заметила Люба и добавила:

— Приезжай.

— Я с тобой, — заявил Денис.

— Зачем, скажи на милость? — всплеснула я руками. — Я ж только пару вопросов задать. Сиди смотри телевизор.

— Все равно я с тобой, — насупился он, а я подумала: «А вдруг он просто боится оставаться один?» — и согласилась. Никаких военных действий не намечалось, почему бы и не взять его с собой?

В общем, в сауну мы поехали вместе. Верка обрадовалась родственнику, сунула Денису сотню и заметила:

— Ты вроде даже поправился. Без дураков говорю. Такой аппетитный вид имеешь… Я решила вмешаться и попросила:

— Вера, мне бы с девушками поговорить, с теми, что на фотографии.

— Сейчас позову, — кивнула Верка. Девушки от беседы не уклонились но ничего полезного не сообщили. Для начала с любопытством рассмотрели фотографии.

— Ну и чего? — спросила та, которую звали Ира.

— Вы эту вечеринку помните? — с надеждой задала я свой первый вопрос.

— Не-а. Не помню. И мужика этого не знаю. Хоть убей. Это Стас, и парни его, а кто этот тип — понятия не имею. И не видела никогда.

— Как же так? — растерялась я. — Если вы рядом на фотографии.

— Может, пьяная была или еще чего… Одним словом, не помню, не знаю, никогда не видела.

Вторая девушка дословно все повторила. Свидетели обвинения вспоминать не хотели, впрочем, у меня оставалась надежда, что компетентные люди сумеют задать те же вопросы с большей пользой, а пока приходилось признать, что затея моя не увенчалась успехом.

Из сауны мы поехали в больницу. Она размещалась в нескольких зданиях, соединенных между собой бесконечными переходами, и в их хитросплетении мог бы заплутаться любой следопыт.

— Да, — с тоской констатировала я, обежав больницу по периметру. — Следят за ним или нет, мы с нашими способностями не узнаем и вполне можем угодить к черту в лапы.

— Сиди в машине, — сказал Денис, — а я пойду на разведку.

— Ну уж нет… Он меня перебил:

— Ждут двоих, а на меня одного внимания не обратят. А ты в машине поаккуратнее, ворон не лови. Если что, встречаемся дома. — Он кивнул мне и зашагал куда-то в сторону, а я, откинув сиденье и наладив зеркало, легла, посматривая, что делается вокруг. Вот тут мне впервые пришла в голову мысль о том, что нам или очень везет, или враги ищут нас спустя рукава. Парни на «Хонде» действовали оперативно, а начальнику шестого отдела, хоть и бывшему, найти нас с Денисом и вовсе особого труда составлять не должно. А он не нашел. В этом месте я себя испуганно одернула, а ну как своими глупыми мыслями я спугну удачу и она навеки нас покинет?

Наконец появился Денис. Сиял, светился и вообще всячески демонстрировал свою радость.

— Пройти проще простого, — захлебываясь от восторга, заверил он. — Тут полно отделений, коридоров и прочей муры, попасть из одного в другое — дело пустяковое. Порядки нестрогие, и никто ни на что особого внимания не обращает. Дядька наш лежит в четвертой палате, с ним еще один старикан. Перед палатой и в коридоре ничего подозрительного, я дважды прошел. Думаю, в больнице чисто. Пойдем? Я тебе и белый халат прихватил. — Денис извлек из-за пазухи халат, от невежливого обращения тот выглядел слегка помятым, но в целом смотрелся неплохо. Я облачилась в него и отправилась вслед за Денисом, уповая на то, что Степаненко меня выслушает, проникнется и непременно поможет, сняв с моей души тяжелый груз ответственности за мою жизнь и жизнь юного создания, которое ходко трусило впереди.

Денис был прав, проникнуть в палату Степаненко оказалось плевым делом. Правда, пока мы к нему пробирались коридорами, я каждую минуту ожидала услышать гневный окрик и отчаянно трусила. Но до нас никому не было дела. Мы замерли перед четвертой палатой. Мысленно перекрестившись, я постучала и вошла. Николай Петрович лежал у окна с газетой в руке, но не читал, а рассматривал стену. Он перевел на нас взгляд и сразу узнал меня.

— Здравствуйте, — нерешительно сказала я и покосилась на соседнюю койку: она пустовала. Весьма кстати.

— Здравствуйте, Александра Сергеевна, — ответил Николай Петрович и даже улыбнулся. — Проходите, садитесь. Чему обязан?

— А вы разве не знаете? — удивилась я.

— Я в больнице лежу, поэтому не знаю многого из того, что творится на свете. А что знаю, тому сильно удивляюсь и в ум взять не могу: неужто в самом деле правда?

— Правду я вам сейчас расскажу, — заверила я. — А вот он подтвердит.

И я стала рассказывать с самого начала, с того момента, как нелегкая дернула меня подумать о покупке квартиры. Степаненко был терпеливым слушателем, не перебивал и вопросов не задавал, смотрел на меня, иногда переводил взгляд на — Дениса и время от времени кивал. То ли со мной соглашался, то ли давал понять, что меня слышит. Изложение не заняло много времени, я поведала о своих домыслах и соображениях и извлекла фотографию. Николай Петрович долго ее рассматривал, кряхтел и хмурился. Потом вернул ее мне и сказал:

— Все в масть, но все не так. Я не про ваш рассказ, уверен, вы все изложили исключительно правдиво, я про Логинова. С Валерием Семеновичем знаком много лет, человек он, безусловно, честный. И умный ко всему прочему. И водку с бандитами пить в любом случае не станет. Фотография эта — липа, не спорю, мастерская, но липа. Благодаря вам от хорошего человека избавились. — В этом месте он торопливо добавил:

— Конечно, вас в этой игре использовали втемную, вы ничего не знали. Но кто-то использовал.

— Что вы городите? — разозлилась я, поняв, что взаимопонимание, а следовательно, и помощь отменяются. — Из-за этих фотографий люди погибли. Просто так, да?

— Нет. Люди зря не погибают. Сядьте, Саша, и послушайте меня. Логинов человек честный, умный и плохоуправляемый. Кое-кому не ко двору пришелся. Одно время всерьез говорили, что он последние дни на своем стуле сидит… С начальником областного УВД он тоже не ужился. Да и кроме начальника, были люди… Я думаю, кто-то этим фотографиям очень рад, появились они кстати. У нас человека запятнать легко, отмыться трудно. Допустим, докажет экспертиза, что фотография липовая, так что с того, если от человека уже избавились?