Основной закон - Дмитрий Николаевич Матвеев

Он сперва потихоньку, а потом все сильнее потянул в себя золотой туман. Когда же напитался до краев, увидел: энергии в парке стало заметно меньше. И без того бледноватая дымка стала почти что незаметной. Вот еще один показатель его энергоемкости – один парк. Да, как источник энергии он заметно уступает нормальному лесу. Может, из-за перерезавших его асфальтовых дорожек, может, из-за чрезмерной прилизанности, может – из-за соседства с шумными улицами, с отравленным автомобильным выхлопом воздухом. А, может, гуляющие здесь люди все-таки уносят с собой хоть частичку этой силы. Ведь многие говорят, что в лесу им становится хорошо, что хвори отступают, списывая это на свежий воздух, на положительные эмоции. А, может, этот золотистый туман может, пусть и очень медленно, проникать в тело через кожу со всеми вытекающими последствиями? Очень хочется в это верить. На другой день Валерик снова зашел в тот же парк. Энергетический фон восстановился. Что ж, еще одно полезное наблюдение.

Валерик принялся выходить в парк по вечерам, для разминки и для своих экспериментов. В это время народу на дорожках было уже значительно меньше, и можно было ставить опыты, не опасаясь спалиться. Он выяснил, что максимальное расстояние воздействия, на которое он способен, не превышает пятнадцати метров. Вроде, немного, но и немало. По крайней мере, как средство последнего шанса вполне пойдет. Максимальная температура нагрева, которой удалось достигнуть, была около девятисот градусов. Определилась она по цвету металла: найденный где-то железный прут после обработки светился ярко-красным цветом. Да, железо плавить не выйдет, но и так хорошо. Ни один пластик не устоит, а дерево, бумагу и одежду поджечь можно запросто. Механическое усилие не превышало полусотни килограмм. То есть, драться, как в кино, энергетическими ударами, выплеском "ци", не выйдет. У того же Тайсона и без всякой энергии сила удара составляет более тонны. Зато с электричеством все было очень оптимистично. Нет, генерировать молнии километровой длины он не мог. Но вот зажечь в воздухе электрическую дугу и держать ее секунд десять-двенадцать – вполне. Небольшой же разряд, на уровне шокера, вообще не требовал ни малейших усилий. Проверено это было эмпирически, и случилось так:

Отдыхая после очередного эксперимента, Валерик присел на лавочку и потихоньку подзаряжался от "зеленой батарейки". Любовался чуть ущербной луной, повисшей над верхушками деревьев, наслаждался запахами травы и листьев, да и тишина, опустившаяся на город вместе с темнотой, очень способствовала релаксу. Как это чаще всего бывает, неприятности проявились неожиданно. Сперва чей-то голос развязно произнес:

– О, а вот и наши денежки!

Потом из темноты, из кустов, проявилась троица любителей халявы. То ли нарики, то ли просто местная гопота. Валерик успел подняться с лавочки и встать так, чтобы эта лавочка отделяла его от шпанцов. Удивительно, но страха в этот раз не было. Да и взять с него было нечего. Деньги он с собой не брал, да и телефон оставил в офисе. Но у отца тогда, в тот вечер, тоже не было ни денег, ни ценностей, однако такие же ушлепки его убили. Может, именно потому, что взять было нечего. Отомстили, так сказать. Но нынче до такого Валерик доводить не собирался. И даже был в какой-то степени рад: надо было проверить свои возможности в деле. Тем более, что все происходит именно здесь, в парке, где у него есть запас силы.

Гопники подошли поближе, и несколько секунд стояли и разглядывали будущую жертву. А жертва разглядывала их. Все-таки нарики. Это плохо: если они под кайфом, то болевая чувствительность снижена Это означает, что придется либо ломать руки-ноги, либо вырубать, либо сразу наглухо валить. До крайности доводить, конечно, не хотелось бы. Ибо это означает интерес внутренних органов, следствие и прочие неприятности. И кто знает, до чего они докопаются на этот раз. Того, на автовокзале, Валерик убил, вскипятив ему кровь в одном из желудочков сердца. Мгновенная коагуляция белка, гигантский тромб, и остановка кровотока со всем вытекающим. Кто знает, что там насмотрел патологоанатом, но если будут две смерти от одной причины, это уже след. И этот след однозначно приведет к нему. Так что придется обойтись травмами.

Трое нариков стояли перед ним. Один, центровой, поигрывал металлической газовой зажигалкой с грубо отлитым черепом на боку. Увесистая, такая запросто сойдет за кастет. Другой, стоявший слева, держал руку в кармане – однозначно, нож. У третьего, самого здорового, в руках ничего не было. Да ему, с такими кулаками, ничего и не нужно было.

– Ну че стоишь, выворачивай карманы, – сказал тот, что с зажигалкой. Видимо, главный. – Все, что у тебя есть, теперь наше.

И троица довольно заржала. Видимо, посчитала это забавной шуткой. Вот только разговаривать с ними Валерик не собирался. Пах-х-х! Вместо зажигалки у главнюка в руке образовалось облако горящего газа.

– А-а-а, сука! – заорал он тряся обожженной рукой. Да и не только обожженной – вон как кровища-то ливанула, видать, осколком корпуса что-то распластало.

– Мочи его, пацаны!

Тот, что слева, выдернул из кармана нож-бабочку и принялся размахивать им, выписывая в воздухе замысловатые вензеля. Здоровяк же просто перепрыгнул лавочку и шагнул к Валерику, занося руку для удара. Ударить он не успел: коротко протрещал электрический разряд, и качок тихо рухнул на землю. Через секунду левый выронил нож и тоже заорал. Через всю его правую ладонь протянулась багровая полоса ожога. Еще два разряда, и вопли стихли. Только три тушки в спортивных штанах с тремя белыми полосками по бокам и "рокерских" футболках украшали опустевшие дорожки парка. Валерик проверил: все живы. Где-то неподалеку раздались голоса, затопали чьи-то ботинки, и он поспешил исчезнуть. Пусть эту троицу сегодня не посадят даже на пятнадцать суток, но вот разбирательства с ментами ему совсем не нужны.

А наутро позвонила Венедиктовна. То есть, не совсем с утра, а, скорее, ближе к полудню.

– Валерий Григорьевич? Здравствуйте. Тут рядом со мной одна моя старинная приятельница. У нее проблемы очень схожие с теми, что были у меня. Вы не могли бы ее принять сегодня? Нет, не прямо сейчас. Ей нужно приготовиться, добраться до вас. Так что часа примерно через два. Вас это устроит? Очень хорошо.

У Валерика натурально начался мандраж. Мысли спутались, откуда-то появилась нервная дрожь. Он заметался по офису, хватаясь то за одно, то за другое, словно набедокуривший подросток за пять минут до прихода родителей. Спустя четверть часа он опомнился и, наконец, взял себя в руки. С чего это он вдруг так занервничал? Ну, первый клиент. Ну