Игры скучающих купидонов (СИ) - Абалова Татьяна Геннадьевна "taty ana"

— Как ты меня нашел?

Мы сидели на моей кухне. Перед нами пустые чашки. Мы забыли их наполнить чаем, который уже остыл. Столько всего нужно рассказать, столько расспросить.

Павел согласился со мной, что поговорить надо, на одной страсти далеко не уедешь, и его спонтанное предложение руки и сердца должно стать осознанным.

Нас разделял стол. Мы выглядели как ученики на экзамене: спины прямые, руки на виду. И даже одежду выбрали официальную, наглухо застегнутую под горло, чтобы, не дай бог, между нами не проскочила искра и не спалила начисто серьезный настрой.

Одного приветственного поцелуя у двери было достаточно, чтобы я вновь оказалась в спальне, но уже на своей кровати.

Получив очередную порцию удовольствия, мы даже успели поспать — день у обоих был долгим, а прошедшая ночь слишком коротка.

Павел предложил поговорить тут же, в постели, приятно обнимая друг друга, но я знала, что малейшее мое или его движение, взгляд, поворот головы, улыбка могут привести к тому, что беседа не состоится. Поэтому мы встали, приняли душ, где тоже почему-то поговорить не удалось, а потом оделись. Он в водолазку с высоким воротом, в которой и пришел ко мне, я в «школьное» платье с тугими пуговицами на спине и удушающим воротником-стойкой. Я чувствовала себя в нем неловко. В последний раз, когда я его надевала, оно сидело гораздо свободнее. Ох уж эти бешбармаки и манты! О «Чаровнице» думать побоялась, потому как на мне не было бюстгальтера, а возбужденные соски могли нарушить всю конспирацию и стать причиной срыва переговоров.

Стол — граница, чашки — конвойные, которые могут передвигаться туда-сюда, но не смеют покинуть пограничной полосы, дабы лазутчик не посягнул на святое. Святое отозвалось, посигналив выступившими через ткань платья очертаниями сосков и каплями испарины на лбу.

— Нашел случайно. Через твоих соседок. Милые старушки. Они из благодарности, что я поймал их кота и передержал в своем номере, пригласили меня на чай. Я не смог отказать, теми более, что переноска оказалась тяжелой, а кот буйствовал, налакавшись моего успокоительного. И я сильно удивился совпадению, когда понял, что мы приехали к дому, в торце которого находилась та самая аптека, где я купил снотворное в первый раз. Извинившись, я забежал в «Пилюлю» и с боем выбил второй флакон «Любарума» — твой сменщик почему-то не хотел его продавать.

— Это был не сменщик, а сам Кирилл Петрович.

— Вот откуда у меня к нему особые чувства, — Павел сощурил глаза. Видимо вспоминал, как душил Кирюсика, требуя «Любарум».

— Одна из бутылок снотворного досталась ему. Он случайно оказался в нашем сне.

Мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки. «Дура! Зачем напомнила? Конец переговорам! Сейчас Замков спросит, что меня связывает с шефом, и мне придется долго и нудно объяснять, что я не виновата. Ненавижу оправдываться».

Но Павел отреагировал иначе.

— Это еще раз доказывает, что все дело в «Любаруме», — задумчиво произнес он, и, заметив сковывающее меня напряжение, потянулся ко мне. Улыбнувшись, накрыл ладонью мою руку. Его взгляд стал теплым, и я оттаяла, перестала трястись. — Можешь представить, в какой я впал ступор, когда в альбоме с фотографиями, что так любят показывать старушки всего мира, я увидел тебя? Когда понял, что блондинка из моих снов существует на самом деле, в меня словно выстрелили. «Кто это?» — спросил я. «Наша соседка Женя, — ответила одна из сестер. — Она живет этажом выше и работает в той аптеке, куда вы сегодня забегали».

— Откуда у них моя фотография? — известие взволновало меня не меньше Павла. Я подалась вперед. Опять старушки? Мистика или совпадение?

— Не знаю. Снимок явно сделан случайно. Там ты выходишь из аптеки. Лицо расстроенное.

— Было светло? Наверняка меня сфотографировали в день увольнения. Обычно я возвращаюсь домой затемно, — я немного помялась перед следующей фразой, не зная, как ее воспримет Павел. — А тебе не показалось, что «милые старушки» ведьмы? Всегда появляются в нужное время и в нужном месте, а потом случается то, что иначе как колдовством не назвать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Например?

— Принесли супчик, а потом малюсенькое пирожное «Чаровница», и вот я в постели короля…

— Они были лишь моими посыльными. Это я приготовил минестроне и «Charmeur», узнав, что ты заболела. Я очень сильно хотел, чтобы ты опять мне приснилась. Мое желание исполнилось как нельзя лучше, — его пальцы скользнула по моей руке, забираясь под рукав платья. Я сделал строгое лицо.

— Но как они вошли ко мне? Ведь ключей у них не было!

— Ну не через замочную скважину же просочились. Значит, кто-то им открыл. Чудес не бывает.

Я нахмурилась. Баба Зоя опять наврала? Испугалась ответственности, впустив в мой дом старушек, поверив им на слово, что они соседки, и пошла на попятную? Не видела, меня там не было? Не зря же она так живо отреагировала, спросив «Украли чего?».

— Ну, допустим, что соседок запустила моя знакомая. А как же наши сны?

— В мире много странностей, которые так и не получили своего объяснения. Или пока не получили. Сестры здесь ни при чем.

— Ага. Совершенной случайно кот забегает в твой гостиничный номер, а старушки тут как тут. Ты сам веришь такому совпадению? Где мой дом, а где «Старый город»?

— На соседней улице есть ветеринарная клиника. В руках у твоих соседок была переноска, замочек на которой сломался. Вот так Лямур и оказался на свободе. И я сам виноват, что он столкнул со стола бутылку со снотворным. Я поймал его в фойе и принес к себе, надеясь быстро найти хозяев. Кот красивый, ухоженный. Осталось только позвонить по номеру телефона, указанному на металлической пластинке, прикрепленной к ошейнику. Никаких чудес.

Хотелось бы послушать, как Павел объяснит действие розочки, что дал мне Дед Мороз, ведь на следующий день совершенно такие же бутоны, купленные в китайском магазине, волшебных сновидений не вызвали…

Немного поразмышляв, я пришла к выводу, что розы к соседкам никакого отношения не имели. Павел прав.

А к чему имели отношение интеллигентные сестры?

К «Любаруму»? Тоже нет. Снотворное в аптеку принесла Светлана, это доказано. Навряд ли она где-нибудь оставляла коробку, в которую могли забраться соседки и подменить бутылки со спиртом.

С натяжкой к колдовству можно было бы отнести эпизод, когда старушки появились в моей квартире, принеся с собой щербет. Но и здесь, скорее всего, проблема во мне, а не в них: я сама не закрыла двери. Температура сделала свое коварное дело — затуманила разум.

— Кстати, щербет тоже ты готовил?

— Я. Вкусно?

— Очень.

— Я как-то сразу заметил связь между тем, что готовлю и последующими сновидениями. Не знаю как, но я заставил прерванные сны вернуться.

Я слушала рассуждения Замкова, отвечала на его вопросы, задавала свои, а сама продолжала размышлять. Совершенно как Штирлиц, который постоянно все анализировал.

Старушки точно ни при чем. Зря я их ведьмами называла.

Конечно, звучит абсурдно, но в колдовстве можно заподозрить вездесущего Лямура. Уж слишком вовремя кот оказывался то в гостинице, то в аптеке. Но для того, чтобы разбить бутылку и отправить на больничный Марь Степановну, чары не нужны.

Выходит, сам Замков волшебник? Дал печенюшку и я в нирване?

«Просто я работаю волшебником, волше-е-еб-ни-ком!»

— Но почему в снах встретились именно мы? Мы же не знали друг друга и никогда не виделись. В тот самый первый раз в аптеке на мне были маска и шапочка, а на тебе низко надвинутый капюшон, оставляющий на обозрение только губы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— «Любарум» определенно мог вызвать галлюцинации, а мозг вытянул из памяти понравившееся лицо. Сползла с твоей головы шапочка — открылось, что волосы у тебя светлые. Ты, забывшись, сдвинула маску — вот тебе нос и губы. А капюшон я опустил лишь потому, что яркий свет резал глаза. Но так ли он скрывал меня? Ты говоришь, что запомнила только губы, а твой мозг заметил остальное — то, что пряталось в тени.