Ку-дар - Ивар Рави
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Иди вперед, — прозвучал голос в голове. Осторожно отводя ветви деревьев и кустов, начал продвижение вперед. В глубине леса виднелась поляна, откуда слышался человеческий, а может, и нечеловеческий гомон. Тропинка расширялась, переходя в натоптанную тропу, еще пара минут и я оказался на огромной поляне, где люди и кварки образовав полукруг сидели у подножья трона. Огромный, невероятно мощный кварк с клыками под метр, с седой шерсткой, сидел на троне из камня.
— Ты пришел, — пророкотал кварк. По звуку его голоса, сидевшие вперемешку кварки и люди, повернули головы в мою сторону.
— Это ты звал меня? — мой голос прозвучал очень пискляво. Сглотнув, я повторил вопрос, постаравшись вложить в него максимально низкий тембр, но получилось, как в первый раз.
— Дайте ему воды, у него пересохло в горле!
Я почувствовал, как прохладная вода смачивает мне губы, но как я не старался, выпить ее не удавалось: кварк отодвигал сосуд с водой, приговаривая:
— Нельзя, не торопись, Желток.
Желток? На мгновение поляна с кварками и людьми размылась, а надо мной оказалось лицо Урса с чашей в руках. В следующую секунду я вновь оказался на поляне.
— Знаешь, почему ты здесь? — голос кварка на каменном троне вызывал желание поежиться.
— Я должен вернуть старый порядок, когда отсутствовали касты, а кваркам не портили слух с рождения. — Мой ответ рассмешил всех: люди и кварки скалили зубы и клыки.
— Ты здесь, потому что умираешь! — Сирдах оказался сильнее тебя! Ты даже себя не в состоянии защитить, что ты можешь сделать для нас? — Легкая горечь прозвучала в вопросе.
— Тогда, почему ты позвал меня? Сказать, что я лох и ни на что не гожусь?
— Это ты позвал нас, умолял прийти, спасти твою никчемную жизнь, — кварк возмущенно вскочил с трона, став еще огромнее, — если бы мы не пришли и не поддерживали твою жизнь, ты умер бы еще до конца дождей. Думаешь, легко на таком расстоянии отдавать тебе энергию, поддерживая твое сердце, которое не хочет биться? — кварк обратно сел. Его желтые глаза покраснели. Помолчав минуту, он сказал: — У тебя есть вопросы и очень мало времени. Задавай правильные вопросы, наша связь может оборваться в любой момент.
— Кто ты? — задал я свой первый вопрос. Кварк скривился, словно его уличили в непотребном, вздохнув совсем по-человечески, ответил:
— Неправильный вопрос, за которым следуют еще вопросы, не помогающие тебе. Я Сантикух, вождь рожденных свободно. Мы живем в Диких Землях, чуть дальше, в Проклятых Горах живут шипокрылы, между нами нет вражды. Я дал тебе ответ, чтобы ты не задавал неправильных вопросов. Задай правильный вопрос.
— Что я должен сделать, чтобы вернуть все, как было прежде? — этот вопрос кварка не разозлил.
— Выжить! — ответил он одним словом. Но я не получил ответа на свой вопрос, видимо и его я задал не совсем правильно.
— У тебя мало времени и последний вопрос. Больше поддерживать связь мы не сможем. Хорошо подумай, прежде чем спросишь, — я отчетливо видел, как по лицам людей и мордам кварков сбегают капли пота. Да, блин… что за вопрос я должен задать, чтобы мне все стало ясно? Похоже, мой предшественник был гораздо умнее меня, он даже создал общество жриц Ушоли умевших аккумулировать энергию Сирда. Сирд! Все дело в сирде. Именно с появлением второго сирда начались все изменения в Сирдахе. Но что именно спросить про сирд? Как поставить вопрос, чтобы получить на него максимально емкий ответ? Допустим, я смогу стать Сирдарием. Изменится отношение людей к кваркам и ку-дарам? Перестанут рождаться желтоглазые дети и животные? Нет! Значит, вопрос должен быть связан со способом избавиться от второго сирда, застрявшего в зените.
— Почему появился второй сирд и как от него избавиться? — На лицах всех без исключения людей и кварков, было заметно облегчение после моего вопроса.
— Наконец-то! — воскликнул Сантикух, вскакивая с каменного трона, — ты получишь ответ на этот вопрос прямо сейчас, но ты его забудешь. Вспомнишь, что нужно делать тогда, когда придет твое время. Мы больше не можем поддерживать с тобой связь, в следующий раз, если выживешь, ты придешь к нам.
Картинка с поляной посреди леса размылась, на глаза навалилась тьма.
— За все время работы лекарем, я не встречал случая, чтобы человек выжил после такого ранения. У него дважды останавливалось сердце и снова начинало биться. Ваш ку-дар разрушает все, что я знал о смертельных ранениях. Если он выживет, этот случай следует рассказать лекарю Сирдария, достойному Краспу, который, думаю, сможет понять, в чем дело, — незнакомый мне голос доносился откуда-то сбоку. Мои попытки повернуть голову и увидеть говорящего не увенчались успехом.
— Достойному Краспу совсем необязательно знать о нашем ку-даре, — мягко, но твердо возразил второй голос знакомый мне до боли. Тенкор! Ну конечно, это он, но почему они говорят обо мне, словно меня здесь нет? И о каком ранении идет речь? В комнате было полутемно, но я хорошо видел низкий потолок: это же комната наставника. Воспоминания вернулись неожиданно, заставив скривиться от боли в голове: шел дождь, я возвращался к Камиссе радостный, что добился взаимопонимания с Тенкором. Резкая боль в спине и кончик меча, вспоровший живот в правом подреберье.
А кварк-вождь и поляна? Мне все это приснилось? А еще лицо Урса с чашей воды в руках. Где явь, а где сон? Голоса лекаря и Тенкора начинают глохнуть, словно их обладатели отдаляются от меня, а на меня мягко наваливается усталость, сопротивляться которой у меня нет сил.
Следующий раз прихожу в себя от влажного прикосновения: с усилием открыв глаза, вижу Тенкора, смачивающего мне губы. И снова пить мне не дают, хотя нет, несколько капель попадают в полуоткрытые губы. Тенкор смотрит в сторону и не видит, что мои глаза открыты. Хочу позвать его, но он отходит в сторону, а я снова вырубаюсь.
— Должен сказать, уважаемый Карел-Мак, что не нахожу слов от удивления: этот ку-дар должен был умереть очень давно. Его проткнули мечом насквозь, вот вы, владелец школы воинов, часто видели, чтобы после таких ранений люди выживали?
— Никогда, — доносится глухой голос Карел-Мака.
— Вот о чем я и говорю, — раздается незнакомый голос, — я не удивлюсь, если через несколько дней он встанет на ноги. Его сердце бьется ровно, а сама рана начала затягиваться, словно над ней поработал опытный
