Сердце России - Юрий Кареткин

Сам полковник, не задумываясь, уничтожил бы всякого, кто заинтересовался бы содержимым его кармана в тот момент, когда в этом кармане находится ключ к Вратам Вселенной!

— Вообще, милые дамы, — весело говорил Илья, сидя за рулем «BMW» с уникальным государственным номером, — удар, который вы полчаса назад нанесли христианству, свел на нет многовековые усилия инквизиции по искоренению ереси!

Синтия, сидя на заднем сиденье, от души смеялась потоку блестящего остроумия, которым Илья развлекал женщин с самого начала поездки. Елена, склонив голову на плечо мужу, улыбалась, с интересом посматривая в зеркало заднего вида на кавалькаду следующих за ними дорогих иномарок, не рискующих обгонять машину "авторитета новой формации". Машины попроще, чьим водителям на бандитское начальство было совершенно наплевать, двигались, как заблагорассудится.

Синельниковы и канадская журналистка направлялись из телестудии на встречу с академиком Добродеевым. Илья демонстративно соблюдал все правила дорожного движения, заставляя следующих за ним попятам импозантных водителей скрежетать зубами.

— Что он тащится, — восклицали они в сердцах, хотя понимали, что черный «BMW» движется перед ними на предельной разрешенной скорости, — какой сумасшедший гаишник рискнет его остановить?!

— Уверен, что завтра утром в христианских приходах значительно поубавится количество симпатичных "раб Божьих", которых вы надоумили ощутить себя Богинями! А если бы вы, неисправимые, но такие прекрасные, язычницы заявились в студию в мини-юбках, с половины колоколен попадали бы звонари!

— Почему только с половины?! — возмутилась Синтия.

— Потому что другой половине не по возрасту каждый раз тащиться на колокольню с телевизором подмышкой!

Илья перестроился в правый ряд и свернул с проспекта на боковую улицу. Следовавшие за ним водители с облегчением вдавили в пол педали газа, и взревев двигателями, колонна респектабельных автомобилей с бешеной скоростью рванулась вперед. Метров через двести из-за кустов на обочину проезжей части выскочили два гаишника и приветливо замахали жезлами.

— В телестудии некоторые русские красавицы решили миновать стадию язычниц, — заметила Синтия, — и сразу воспарить на уровень неандерталок!

— Если, конечно, жена моего декана не подрежет им крылья, — улыбнулся Илья. — Кстати, — произнес он озабоченно, — надо бы мне заглянуть в деканат, получить тему для дипломного проекта!

— Загляни, загляни, — великодушно разрешила неандертальцу его Богиня, — получишь от меня «тему»!

— Елена, — с любопытством спросила Синтия, — вы ревнивы?

— Да, — вздохнула юная женщина, ухитрившаяся два дня назад испытать чувство ревности на полчаса раньше чувства любви. — Ничего не могу с собой поделать! — огорченно добавила она, виновато взглянув на мужа.

— А вы ничего с собой не делайте, — посоветовала журналистка, — просто не ревнуйте!

— Легко сказать! — досадуя на свой несносный характер, воскликнула Елена. — Синтия, пожалуйста, обращайтесь ко мне на «ты».

— С удовольствием, Лена! — обрадовалась журналистка. — Ты ко мне — тоже!

— А удобно ли? — засомневалась молодая жена, в исторически короткий срок освоившая к собственному удивлению массу женских хитростей. — Ты все-таки на десять лет меня старше!

Илья, оценив «шпильку», отпущенную его ревнивой половинкой, с трудом сохранял невозмутимость.

— Между прочим, Лена, я даже на два года старше твоего мужа, — заметила Синтия с легкой обидой, — но тебе, конечно, хотелось бы, чтобы я была старше него, по крайней мере, на двадцать лет!

"Мало, — решила Елена, обернувшись к журналистке и еще раз оценив ее несомненную красоту, — не мешало бы тебе еще лет десять прибавить!"

— Прости, Синтия, — лицемерно вздохнула вероломная Богиня, — просто я не понимаю женщин, выходящих замуж в пожилом возрасте…

Илья резко принял вправо, остановился у обочины и, склонив голову к рулю, расхохотался. К его смеху, поразмыслив, присоединилась и «пожилая» двадцатисемилетняя журналистка, собравшаяся было обидеться всерьез на эту несносную девчонку, которая до сих пор не поняла, что ей в жизни сказочно повезло!

Сегодня Синтия узнала от Ирины подробности необыкновенной встречи этих молодых людей. Узнала об их любви с первого взгляда, поразившей обоих, как удар молнии, и за полдня соединившей две половинки в единое целое.

Елена, виновато улыбаясь, протянула Синтии руку. Журналистка наклонилась вперед и на секунду обняла ревнивую жену загадочного Мастера.

— У меня есть мужчина, Лена, — сказала Синтия, — мой мужчина! Мне, кроме него, никто не нужен.

— Прости, Синтия, — искренне извинилась Елена. — Ты давно его не видела?

— Полтора месяца, — вздохнула журналистка. — Я очень по нему тоскую…

— Синтия, — заговорил Илья, повернувшись к женщинам, — можно и мне перейти с вами на «ты»?

— А удобно ли?! — лукаво воскликнула Синтия Тейн.

Илья незаметно посмотрел на часы, определил, где именно находится на этот раз у журналистки скрытый диктофон, и прямо взглянул ей в глаза.

— Синтия, — спросил он серьезно, — хочешь, поговорим откровенно?

— Хочу, — ответила журналистка, сразу поняв, что шутки кончились.

— Тогда одолжи мне на время свой браслет, обещаю, что верну тебе его сразу после встречи с академиком.

Синтия смутилась, слегка покраснела, но послушно сняла с левой руки изящный золотой браслет и протянула Илье. Разведчик демонстративно выключил диктофон, убрал золотую вещицу с электронной начинкой в «бардачок» и вновь повернулся к журналистке.

— Синтия, — задал он вопрос, не сводя с лица женщины пристального взгляда, — кто такой Форвард?

— Нападающий в футбольной команде, — удивленно ответила журналистка.

После того как Илья забрал у нее скрытый диктофон, она ожидала каких угодно вопросов, только не о футболе!

— Совершенно верно, — улыбнулся разведчик, — у тебя потрясающая эрудиция! Прошу тебя отнестись к моим словам серьезно и выполнить во время встречи с академиком два простых условия: во-первых, ни при каких обстоятельствах не упоминать имени Роберта Дрейка, твоего мужчины, — слегка поддразнил он Синтию. — Во-вторых, ничего не говорить о «мавританском» особняке. Ты в утренних новостях появилась на телеэкранах в доме Азаровых, будем считать, что там же и остановилась.

— Ты для этого просил меня задержаться у них сегодня ночью? — задумчиво спросила журналистка.

— Да, — лаконично ответил Илья.

— Так надо, — важным голосом неожиданно произнесла его жена и с беспокойством повертела головой по сторонам, осматривая улицу сквозь тонированные стекла.

Синтия удивленно проследила за ее маневрами.

— Можно продолжать, — заговорщицки прошептала юная Мата Хари сибирской закваски, обнаружив на оживленных тротуарах столько людей, что шпионам там просто некуда было бы затесаться.

Илья с нежностью привлек к себе своего ненаглядного агента и поцеловал в щеку.

Синтия улыбнулась.

— Это все твои условия, Илья? За этими двумя исключениями я могу говорить с академиком о чем угодно?

— Разумеется, — воскликнул разведчик. — Не знаю, как там у вас в Канаде, — добавил он, заводя двигатель, — а у нас в России — полная свобода слова! Правда, не для всех…

Владимир Петрович Добродеев встретил гостей на пороге своего дома и, улыбаясь, обнял Елену, молча бросившуюся ему на шею.

Слегка отстранив от себя свою крестницу, академик взглянул в ее счастливое лицо, и на глаза ученого навернулись слезы. Он расцеловал юную женщину, снял очки и стал взволнованно протирать их носовым платком.

Чуть больше недели назад на семнадцатом дне рождения Елены Владимир Петрович произнес тост, в котором с грустью предрек ей скорое взросление. Но несмотря на всю свою гениальность, ученый и предположить не мог, что на этот неизбежный процесс дочь его любимого ученика затратит всего несколько дней!

— Простите, ради всего святого, — виновато произнес академик, взглянув на журналистку, с улыбкой наблюдающую трогательную сцену. — Я ведь с этой юной леди познакомился еще семнадцать лет назад на пороге родильного дома, когда она была этакой важной крохотулькой в конверте для новорожденных!

Добродеев прижал к себе свою сияющую крестницу левой рукой, а правую протянул Синтии. Илья коротко представил ему журналистку.

— Я горжусь тем, что мне посчастливилось познакомиться с великим ученым, — почтительно улыбаясь, произнесла Синтия Тейн, — и у меня к вам огромная просьба, Владимир Петрович: пожалуйста, обращайтесь ко мне по имени и на «ты».

— С удовольствием, Синтия! — воскликнул академик. — Но и ты уважь старика: не произноси больше словосочетание "великий ученый"! Оставим его для эпитафии…