Праздник саранчи - Алексей Саморядов

Иван оскалился в улыбке и, оттолкнувшись босыми ногами, проехал на стуле к другому компьютеру. Он быстро защелкал клавишами. «Каракатица» на мониторе снова бешено закрутилась.

— Ну давай, Пи-8, — прошептал Иван. — Давай, родной, колись…

Вдруг он прислушался. Откуда-то до него отчетливо донесся непонятный жалобный звук, похожий на плач ребенка или вой собаки.

Иван распрямился, замер, глядя в потолок. Звук повторился, еще тоньше и жалобней. Иван легко встал, не выключая машины, прошел через всю огромную комнату со стенами без штукатурки. Когда-то здесь, на месте комнаты была коммунальная квартира, но стены сломали, тетерь посреди комнаты на месте сорванного пола, в яме, валялся строительный мусор, лежали кирпичи, стояли мешки с цементом.

Звук не прекращался. По широкой доске Иван перешел через яму на другую половину комнаты. Здесь было чисто, стояло немного хорошей мебели. Иван равнодушно потрогал красные женские туфли, валявшиеся на столе. Потянувшись всем телом, как зверь, прислонился у дверному косяку, ведущему в спальню.

В спальне горел ночник. На единственной, огромной, почти трехспальной кровати на животе спала голая девушка. Иван бесшумно прошел к кровати, лег на бок рядом с девушкой, оглядывая ее тело. Тихо погладил ее спину, бедра. Перевернувшись, лег, положив свою голову ей на спину. Протянув руку, дотронулся до ее головы, расправил пряди ее спутавшихся черных волос. Нащупал ее шею…

Он лежал, не двигаясь, не мигая, спокойно и равнодушно вслушиваясь в странный жалобный плач, идущий непонятно откуда. Вдруг он поднял голову, легко привстал на одной руке, оглядывая комнату. Бесшумно соскочив с кровати, он пошел в кухню.

На кухне Иван распахнул окно. Высунувшись по пояс из окна, вслушался в темноту. Звук стал сильнее, он шел откуда-то сверху. Иван перевернулся на спину, глядя в небо. Ноги его оторвались от пола. Мышцы на животе вздулись. Играя, он замер на подоконнике, вытянувшись всем телом, ровный как доска.

У подъезда он осмотрелся, пытаясь понять, откуда идет звук. Накинув на голое тело пиджак, пошел вдоль дома, задирая голову. Во Дворе было пусто и тихо.

Иван перешел к стене соседнего дома, легко перепрыгнув по пути невысокий забор. Замер, вслушиваясь. Звук стал громче. Он шел откуда-то сверху, словно с неба. Иван обошел дом и скрылся в подъезде…

Он легко, крадучись, как огромная кошка, прыгая через пять ступеней, взбежал наверх, на последний этаж и сразу, по железой лестнице, полез к люку на чердак.

Люк был закрыт на замок. Иван попробовал его свернуть, но не смог. Тихо спрыгнув на пол, он снял пиджак и, осмотревшись, ощупал пол на темной площадке. В руки ему попалась какая-то железная деталь. Иван, зацепив ее, снова забрался к люку. Обхватив, как обезьяна, ногами лестницу, он обеими руками вставил железную деталь в ушко замка и, как рычагом, стал поворачивать. Мышцы его напряглись буграми, Иван всем телом навалился на замок и замер, не двигаясь, давя…

Прошло несколько секунд, вдруг петли на люке лопнули, на пол посыпались шурупы, и замок оторвался. Иван повисел немного, прислушиваясь. Все было тихо. Он спустился вниз, положил железку на место. Захватив пиджак, снова забрался к люку. Открыл его и вылез на чердак…

Непонятный звук снова появился. Теперь он был где-то совсем рядом. Пугая голубей, Иван в полной темноте, наощупь, перебрался к чердачному окну. Он вылез на крышу, и темнота сразу вспыхнула тысячью огней…

Иван встал. Здесь, наверху, было светло, дул порывами ветер. Над городом низко шли облака, открывая изредка полную луну.

Выло и скупило где-то за трубами. Иван прошел по крыше, оглядываясь удивленно. На краю крыши он увидел антенну. Самодельная антенна, плохо прикрученная, поворачивалась на ветру, как флюгер, издавая плачущие и воющие звуки, которые далеко разносились над крышами домов…

Иван, в два приема, выдрал антенну из гнезда и положил ее на крышу. Сразу стало тихо, только ветер порывами проходил пс крыше. Иван, довольный, стоял на ветру, вглядываясь вдаль. Волосы его перепутались. Потом, словно очнувшись, он сел на самом краю, достал сигареты, закурил, глядя вниз. Внизу было темно и тихо.

Он лег на спину, пуская дым в небо… Из темноты снизу до него донеслось неясное треньканье. Он прислушался. Сел резко, вглядываясь в темный колодец двора… Снова смутное гитарное треньканье донеслось из-под деревьев, чьи-то голоса… Перекатившись на живот, он, продолжая курить, стал слушать. Он различил женский смех. Иван легко встал и пошел к чердачному окну…

Он осторожно отодвинул ветку и выглянул. В маленьком дворе стояла старая детская беседка. В беседке шевелились какие-то тени, кто-то перебирал струны гитары, словно настраивая ее. Ветер шумел в кустах. Иван вышел и неслышно подошел к беседке…

Длинноволосый горбатый парень с узким лисьим лицом сидел в беседке и, склонившись над гитарой, повторял один и тот же аккорд, словно позывные. Еще один, с бутылкой в руке, сидел рядом, покачивая головой в разные стороны. Третий, без движения, как покойник, с вытянутыми вдоль туловища руками и свернутой набок головой, лежал прямо на земле у входа. Кроме них, в дальнем углу беседки, опустив голову, сидела девушка. Густые рыжие волосы скрывали ее лицо.

Заметив Ивана, горбатый гитарист оскалил в улыбке гнилые зубы и перестал играть.

— И-и! — протянул он. — Ты чего, мужик, не спишь?

Иван, не ответив, облокотился на перила беседки, глядя куда-то в сторону.

— Дряни выпьешь? — спросил его второй парень и потряс бутылкой. Иван молча взял бутылку, осмотрел этикетку, принюхался к черной жидкости. Он отхлебнул из горлышка и тут же выплюнул все, фыркнув.

Оба парня тихо и гнусно захихикали. Иван сорвал с куста листья, вытер ими рот, один лист положил на язык, пожевал немного.

— У меня сухарик, сухарик есть, — вдруг засуетился гитарист.

Он протянул Ивану кусок хлеба. Девушка, сидевшая в дальнем углу беседки, подняла голову и, чуть откинув рыжие волосы, посмотрела на Ивана.

Парни шумно, в два глотка, допили бутылку, один из них зашвырнул ее в кусты.

— Это брат мой, — снова заговорил парень, показывая на лежащего. — Тоже к дряни привыкнуть не может. Выпьет два стакана и сразу умирать ложится. Эй, Витек! — позвал он, тронув неподвижное тело. — Ты дыши, дурак, пройдет!

Гитарист, все скалясь, разглядывал Ивана.

— Слушай! — он вдруг радостно придвинулся у Ивану, и пальцы его тронули струны. — А давай водки хорошей выпьем! Хорошей водки, а? Ты, видать, мужик богатый, вон на тебе пиджак какой! Давай «Абсолюта» возьмем, бутылок шесть! Оббухаемся по-черному, в дым! Так чтоб помер кто-нибудь! — Голос его становился все вкрадчивей, а пальцы шарили по струнам все быстрей и жарче. — Давай, чего жмешься? Я же вижу, что ты нажраться хочешь! Давай, угости нас, а? Я сбегаю. Ну хоть по рюмочке выпьем… — Почти шептал он Ивану в лицо. — Ночь-то какая, а? Просто блядская ночь! Выльем по рюмочке, и все сбудется! Ведь ты ж хороший мужик!

Иван, все глядевший на девушку, повернулся к горбатому, равнодушно посмотрел в его лисье лицо. Он порылся у кармане и протянул гитаристу деньги. Тот засмеялся тихо.

— Хороший мужик, хороший, — он осторожно погладил Свана по руке.

Взяв деньги, горбатый оглянулся на товарища. Они оба, не сговариваясь, быстро пошли из беседки в кусты и, почти бегом, скрылись за домом.

Иван встал у входа в беседку, опершись рукой о столб, глядя на громадный дом с редкими горящими окнами. Ветер тихо шевелил кусты под стеной дома. Что-то зашуршало позади Ивана, он оглянулся и увидел, что девушка встала в беседке спиной к нему.

Вдруг парень, лежавший на земле, захрипел и поднял голову. Оглянувшись дико, медленно, со стоном встал, цепляясь за перила беседки. Не сказав ни слова, он шатаясь пошел прочь и вскоре утащился в темноту, вслед убежавшим товарищам. Где-то в темноте раздался свист…

Иван отошел от беседки, постоял прислушиваясь. Заметив на земле что-то блестящее, он нагнулся и поднял из травы медную пуговицу. Подбросил ее, поймал, снова подбросил, но не стал ловить, а отбил ладонью в сторону.

Он повернулся к беседке. Девушка стояла у входа, прислонившись к столбу, там, где только что стоял Иван, п рассматривала что-то в своей ладони. Заметив, что Иван повернулся, она сжала ладонь и засунула ее в карман куртки.

— Что это у тебя? — спросил с любопытством Иван.

Девушка усмехнулась.

— Ну покажи, — попросил он, не двигаясь с места.

Она отрицательно покачала головой.

Иван шагнул к ней, но она тут же отступила на шаг в беседку. Он пошел быстрее, почти побежал. Девушка, отбежав за стол, вкопанный посреди беседки, забилась в дальний угол. Иван, схватившись за перила, загородил ей дорогу, не давая выскочить.

— Чего тебе надо? — весело, почти смеясь, сказала она, держа одну руку в кармане, другой упершись Ивану в голую грудь.