В простор планетный - Абрам Рувимович Палей

Два отдела особенно интересовали Ольгу.

История химии, которой был посвящен один из них, уже давно увлекала ее. Она даже опубликовала несколько работ на эту тему.

В последнее же время, под несомненным влиянием книги Пьера, ее пристальное внимание стал привлекать отдел развития человеческого общества. Взаимоотношения людей между собой и человека с коллективом. Первобытное стадо. Племена и роды. Рабовладельческое, феодальное, капиталистическое общество. Освободительные войны, революции, борьба за построение социализма и коммунизма.

Одна из основных целей человечества — уничтожить страдания. Никто не должен страдать! Таков лейтмотив книги Пьера, таково же было и убеждение Ольги.

Глава двадцать шестая.

«НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!»

Герда пришла в себя. Она не чувствовала боли. Но попыталась пошевелиться и не смогла — такая слабость.

Над ней склонилось привлекательное лицо молодой женщины с детским обликом, с мягким взглядом серых глаз. Неожиданно твердым, уверенным, но ласковым, чуть хрипловатым голосом женщина сказала:

— Не говори, не двигайся. Тебе надо беречь силы.

Можно было бы и не предупреждать: когда Герда попыталась повернуть к ней голову, она почувствовала, что не в состоянии сделать это. Попробовала вымолвить хоть одно слово, но язык еле шевельнулся.

Она вспомнила, как во время внезапно разразившейся грозы ее пронизала невероятная, ни с чем не сравнимая боль в руке, такая, какой, не испытав, и вообразить нельзя. К счастью, это длилось, как ей теперь кажется, не дольше, чем вспышка молнии. Дальше — ничего. Очевидно, она потеряла сознание.

Значит, ранена.

Герда до сих пор никогда не бывала в операционной, но сразу поняла, где находится. Ослепительная чистота, белизна, мягкий (очевидно, искусственный) дневной свет, глубокая тишина. Еще кто-то рядом с женщиной. Заметив, что Герда силится его рассмотреть, человек пододвинулся так, чтобы быть в поле ее зрения. Это очень высокий мужчина лет тридцати с черными волосами, чуть виднеющимися из-под белой шапочки, черными глазами и очень смуглым, почти до черноты, лицом, но с чертами европейского типа. Он и женщина внимательно смотрят на Герду.

«Врачи», — сообразила она.

Герда опять вспомнила ту мгновенную адскую боль в руке.

«Наверно, рана серьезная».

Посмотрела вдоль своих вытянутых рук.

Левой нет.

Вместо нее культя, забинтованная, оканчивающаяся у самого плеча.

Нет руки. Навсегда изуродована.

Ну что ж… Другие и жизнь потеряли в борьбе за покорение новой планеты!

Но в двадцать два года стать безнадежным инвалидом!

Высокий человек придвигается ближе. Теперь Герда отчетливо видит его лицо: крепко сжатые губы, глубокие черные глаза. В них сочетание сильной, почти жесткой воли и затаившейся ласки.

— Я ампутировал тебе руку, — говорит он, — сохранить ее было невозможно: вся размозжена.

Герда хочет что-то сказать, но нет сил произнести хоть звук.

Хирург низко наклоняется к ней, говорит:

— Скажи шепотом… если уж так хочется.

Герда шепчет, еле шевеля губами.

— Без руки…

Это все, что ей удалось сказать. Но он понял. Он говорит очень тихо, но четко:

— Слушай внимательно. Мы оказали тебе первую помощь. Сделали переливание. Обезопасили от заражения. Больше ничего на Венере сделать нельзя. Завтра отправим тебя на Землю.

— На Землю… — повторяет Герда едва слышным шепотом, — здесь ничего… без руки…

На висках ее выступил пот: такого напряжения стоили ей эти несколько слов.

И опять он понял. Он говорит:

— Больше тебе разговаривать нельзя. Но выслушай, что я скажу. Дело не только в том, что ты пока не можешь работать. Придет время — поработаешь еще вволю. Сейчас тебе предстоит длительное лечение. Отправим тебя в город Марсаков, к Рашкову.

Давно мечтала она повидать этот удивительный город невдалеке от Москвы, да так и не собралась. Сначала все откладывала: казалось, еще успеет. Потом захватила идея освоения Венеры. Она добилась отправки сюда по рекомендации своего учителя, Мерсье. И Марсаков отодвинулся для нее в неопределенное будущее.

И вот неожиданно мечта осуществляется. Но при каких трагических обстоятельствах!

Да, на Венере она больше не нужна.

Рашков — знаменитый врач и физиолог. Он возглавляет Институт комплексной медицины. Там тоже, конечно, очень интересно побывать.

Ею овладела еще большая слабость. Выслушав несколько фраз хирурга, она исчерпала свои силы. Веки ее опустились. Но вдруг она вздрогнула — врач сказал:

— Надеюсь, Рашков вернет тебе руку.

Однако даже столь поразительное сообщение лишь смутно дошло до ее сознания. Она погрузилась в глубокий сон.

Молодые девушки в белоснежных одеждах взяли Герду на свое попечение. Она чувствовала себя лучше, но была очень слаба. Ее поместили в прозрачную маленькую комнатку вроде большого шкафа. Неподвижно сидела она в удобном кресле. Невидимые глаза и уши машины выслушивали и разглядывали ее. У человека пять чувств, а у аналитико-диагностической машины — десятки. Притом чувства машины много острее, чем у человека или любого животного. Она различает сотни цветов и их оттенков, тысячи запахов. Ей доступны ультра- и инфразвуки. Она видит и слышит, как движутся по сосудам кровь, лимфа, как выходят и всасываются выделения желез. Она подмечает малейшие подробности изменений дыхания, кровообращения, работы сердца и всех других органов тела. Осязание у нее такое, что она без прикосновения прощупывает все органы сквозь кожный покров и лежащие над ними ткани. Она фиксирует процесс пищеварения на всех его стадиях, точно устанавливает состав крови, лимфы, желудочного сока, желчи и всех других инкретов, толщину и степень упругости стенок сосудов, колебания температуры в пределах десятых долей секунды и сотых долей градуса. Она дает точную картину работы мозга и периферической нервной системы, безошибочно определяет степень остроты зрения, слуха, осязания, обоняния, упругости всех мышц. Она не нуждается ни в зондах, ни в аппаратах для измерения кровяного давления, емкости легких и так далее.

Через десять минут все было кончено. Дежурный врач держала в руке выданный машиной свернутый рулон пленки. На нем в цифрах, буквах и условных знаках — подробнейшие результаты обследования.

Над рабочим столом Рашкова висел его портрет. Так показалось Герде. На самом деле это была отличная репродукция портрета одного из его предков, выполненного в 1981 году. Предок, тоже Николай Рашков, в свое время сделал выдающиеся открытия в области внутренней секреции. Игра природы создала через ряд поколений весьма близкое совпадение внешности этих двух людей. Современный Николай Рашков, человек несколько озорной по натуре, немного бравировал этим сходством.

Рашков был полон, но полнота скрадывалась высоким ростом. Выражение лица живое, чуть насмешливое. Быстрые, хотя и не порывистые, движения. Волосы русые,