Отдай, детка! Ты же старшая! (СИ) - Козырь Фаина

Три дня до Элькиного дня рождения пролетели незаметно. Работа, как всегда, закрутила: маховик конкурса раскручивался с невероятной скоростью, и Даринка с Пашкой дымили. Но, надо было признать, дымили не напрасно. Их идея — сделать два ресторана в одном, используя потайную дверь как смысловую разделительную черту, где наверху будет семейный зал, проход в который будет открываться после прохождения квеста на волшебной стене, а внизу — пафосный ресторан для випов, с раздельными входами и одной общей стеной — транформером, чтобы иметь возможность при случае подняться наверх, — необычайно понравилась Савелову. Кроме того, Роман Владимирович ехидно заметил, что Горянова так посерела в своей счастливой, почти замужне — болотной жизни, что сгладила даже неистовую Пашкину любовь к разноцветию. Даринка тут же огрызнулась. Завирко многозначительно подмигнула. Народ в офисе поржал. В общем, жизнь текла своим чередом, но было одно, весьма существенное отличие. Маленький такой звоночек, на который Даринка, загруженная предстоящей защитой проекта, особого внимания не обратила.

В воскресенье вечером позвонила Елена Артемовна и попросила Даринку позволить ей поговорить немножко с Ванечкой. Даринка поджала губы, сказала матери пару предостерегающих слов, но трубку Ване передала. Разговор был очень коротким, Горянова даже вздохнуть не успела — Елена Артемовна уже отключилась. Но на следующий день Ванечка прислал эсэмеску, что придет поздно, потому что нужно помочь хорошим людям. Вот так прямо и написал. Пришел поздно вечером, немного усталый, но сытый и довольный. Горянова, которая снова в тот день взяла работу домой, была только рада: Ванечка при деле. Во вторник Пименов задержался снова. А в среду с утра, часов в шесть, позвонила Елена Артемовна и робко спросила:

— Дариночка, надеюсь, в ресторан ты c Ванечкой придешь?

Вот что на это ответить любимой маме? Нет, мама, он не придет? И захохотать гомерическим хохотом в трубку?

— Конечно, придет, — как могла, почти вежливо согласилась Горянова.

И пошла будить Ванечку приятным во всех отношениях сообщением. Все-таки внимание любимой семьи надо принимать как данность и стойко переносить в лучших традициях былинных героев.

В два часа, сбежав с работы и подхватив по дороге отпросившегося у мастера смены Ванечку, Горянова под руку с любимым вплывала в самый дорогой и пафосный ресторан города.

«Злата Прага» встречала их накрахмаленными скатертями, вкусными запахами и до неприличия сладкими официантами. Настолько сладкими, что Горянова даже задержала взгляд на одном из них, искренне восхитившись огромным разноцветным драконом, замершим на крупной и рельефной мужской руке. Официант, поймав ее восхищенный взгляд, лишь довольно ухмыльнулся. «Вот котяра!» — подумала Даринка, а юноша тоже что — то похожее изобразил на своем лице, что — то, что обычно появляется у мужчины, поймавшего красивую девушку за неприличным разглядыванием. В общем, за секунду — две между ними состоялся маленький, мимолетный и почти невинный флирт. И лишь невразумительное Ванечкино ворчание напомнило Горяновой, что она, собственно, здесь не одна, а с любимым… «Старею, нда… начала заглядываться на малолеток!» — вздохнула мысленно Даринка и, ухватив покрепче засопевшего Ванечку, решительно прошла к панорамному окну, возле которого уже суетились все и вся, ведь за окном находился необыкновенной красоты оранжерейный розарий, самый настоящий цветочный рай.

За столиком восторженно щебетала Элька в совершенно неподходящем для зимы, но очень эффектном, открытом платье. Быть счастливой и беззаботной она умела, как никто. Семеро ее друзей, давно знакомых с Даринкой, радостно переговаривались, восторженно рассматривая цветочную красоту, закрывавшую все пространство внутреннего двора. А у самого края стола уже чинно расположилась Елена Артемовна и Александр Айгирович.

Началось празднование дня рождения. Кивки, улыбки, суета, громкий, неприличный студенческий хохот, туповатые сальные шутки и без разбора отправленные в молодое чрево деликатесы, заливаемые то вином, то пивом, а иногда даже странным изобретением экономных чехов — штявой, соком, разбавленным больше чем наполовину водой. Как эта малобюджетная субстанция попала в меню столь дорогого и пафосного ресторана, Даринке было непонятно, она лишь еще раз поразилась умению некоторых людей втридорога продавать «воздух». За пережевыванием яств прошло полчаса, и Даринка откровенно заскучала. Однако она вынуждена была с прискорбием осознать, что ее настроение было единичным и никак не соответствовало всеобщей окружающей восторженности. А самым удивительным необыкновенным открытием стал Ванечка. Раскрасневшийся, он удивительно легко и непринужденно влился в компанию малолеток, разговорился, стал шутить так же напористо и громко, как и Элькины друзья, перемежая свою речь идиомами типа: бля, круто, ваще и пипец. Елена Артемовна преимущественно молчала, лишь переводила восторженный умиленный взгляд с Эльки на Ванечку и обратно. Александр Айгирович просто молча пил. Идиллия!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Час прошел, «как сон пустой».

— Дорогая Элечка! Мы желаем тебе много денег и мужа хорошего! — в той или иной форме, но все поздравления друзей и немногочисленных родственников несли именно этот посыл.

Даринка улыбалась, мысленно бесилась, поглядывая на часы, и никак не могла понять, почему ей так невыносимо скучно, почему ее не отпускает странная, непонятная маета, словно все происходящее не имеет к ней никакого отношения. Но, вскоре решив, что это просто усталость, решила заняться чем — нибудь более рациональным и стала отчаянно вспоминать, до какого часа распространяется дневная скидка. Так прошло еще полчаса.

Народ гулял вовсю: на кружевной скатерти уже не раз было разлито вино, а хрупкий бокал на тонкой ножке, переломленный чьей — то неуклюжей рукой, исчезал в недрах зала, уносимый вежливым официантом. И даже Даринка наконец стала поддаваться всеобщей радостной истерии.

— Дарочка! Ну пожелай что — нибудь своей младшей сестренке! — настойчиво прервала ее одиночество Елена Артемовна.

Горянова кивнула головой и встала:

— Эля! — сказала она тихо, крутя в руке бокал с вином. — Я поздравляю тебя с Днём рождения, и, может, я редко это говорю, но я действительно люблю тебя, поэтому желаю тебе найти в этой странной и суровой жизни себя саму. Не денег, не мужа, не друзей. А себя. Потому что если ты найдешь себя, то все остальное приложится само собой. За тебя, Эля!

— А денег и мужа мы тебе найдем! — грянула за столом студенческая орда, видимо, желая подсластить невеселое Даринкино пожелание.

— Ну, зачем ты так? — укоризненно потом шептала Елена Артемовна. — Женщина должна иметь прежде всего семью, защитника. Сама замуж не спешишь, так нечего и Эльку сбивать.

Даринка вздохнула и усмехнулась. Не могла же она спорить с мамой из — за такой мелочи! Поэтому, выждав минут пять, встала из-за стола и двинулась к стойке администратора, чтобы решить проблему с оплатой.

Глава 26

Вот за что любила Горянова ресторанных администраторов, так это за филигранное умение врать не краснея. Это подленькое умение всегда приводило ее в восторг, ибо позволяло потом с чистой совестью приложить зажравшегося лжеца, как говорится, фейсом об тейбл. Молодой человек с самым серьезным видом и чувством исполненного долга сосредоточенно вычислял какую — то огромную сумму и даже улыбнулся, сохраняя на лице невозмутимое выражение: мол, платите, все верно рассчитано. Ага! Сейчас! Не на ту напал! Горянова, вполне ожидавшая подобного, лишь усмехнулась и принялась с неотвратимой настойчивостью едко напоминать ошалевшему от вежливого, но почти зубодробительного напора администратору о полагающейся скидке в будние дни на обеды от шефа. Молоденький прохвост еще попытался что — то проблеять насчет того, что данная скидка никогда не распространялась на групповых клиентов больше восьми человек, и очень стремился показать в буклете микроскопическую надпись, но Горянова зачитала наизусть рекомендацию из последнего письма от Роспотребнадзора от… числа и за номером… о скидках (а это почти полстраницы печатного текста), и он сник. Выписывая новый счет, он жалобно смотрел на довольную Горянову и вздыхал громко, не таясь, совершенно непрофессионально, оплакивая, вполне вероятно, уплывшую гипотетическую премию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})