Не драконьте ведьму! (СИ) - Вознесенская Дарья
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но я ошибалась, когда полагала, что мы больше не встретимся.
Или что я смогу забыть об императоре.
47
Ночь я спала очень крепко, несмотря на переживания. И потому с легкостью встала ранним утром, поплескалась в ванне, заплела красивые косы и надела ученическую форму. И вниз спустилась, завтракать.
В замечательном настроении!
Черные ведьмы не страдают!
Рагнар-всегда-встаю-во всей-красе уже сидел за столом и с улыбкой предложил присоединиться, что я с удовольствием сделала.
Слуга, подавший мне еду, покосился странно — видимо не привык, что кто-то в этом доме задерживается — но я только вскинула подбородок.
Конечно может кому и показалось бы ненормальным, что какая-то там ульдра из дремучего леса без роду и денег живет в ректорском особняке в самой лучшей академии, общается с принцем, катается с хольдами на магических каретах.
Ну и что? Так я и с императором не раз уже…
Тьфу, вот зачем об этом подумала?
Ожесточенно принялась кромсать все, что было на тарелке и отвлеклась только когда в дверь столовой постучали и зашел мужчина, судя по внешнему виду из императорского окружения.
При форме и регалиях.
И подал ректору пухлый конверт.
Я уже заметила, что Рагнар не пользовался магкоробочками. Думаю не потому, что у него средств не было, а потому что свитки и огромные конверты, да еще с такими внушительными сургучевыми печатями и вензелями, да еще принесенные непростым драконом, впечатляли намного больше.
Рагнар отпустил посланника и вскрыл письмо.
Я бы может и не заинтересовалась, но по мере чтения брови ректора поднимались все выше и выше, так что к концу уже почти достигли серебрянных волос. Он долго смотрел на бумагу, потом перевел взгляд почему-то на меня, снова посмотрел на бумагу, а потом он вдруг схватил чашку и уткнулся в нее, забулькав — будто смеялся.
— Что там? — от любопытства я чуть шею не вывернула.
— Ну-у… Понимаешь, мой братец сообщил, что я обязан отпустить всех незамужних студенток, если они пожелают…
— Куда? — нахмурилась.
— Во дворец.
— Зачем?!
— Потому что завтра вечером начнется отбор… на должность… то есть место… в общем, позицию жены его Императорского Величества.
Звяк.
Кажется это моя ложечка упала. Вместе с настроением.
Я молча протянула руку, а ректор так же молча отдал мне письмо.
Внимательно вчиталась в витиеватые строчки — вот точно не драконище писал своими лапищами, а секретарь.
«Повелеваю… бла-бла-бла…. магические одаренные и незамужние до двадцати пяти лет… бла-бла-бла…. моей счастливой женой и матерью моего сына… бла-бла-бла… независимо от происхождения….»
И да, чтобы ректор не препятствовал, было сказано.
А в конце…
Мои тщательно заплетенные волосы стали дыбом от последней строчки. Я перечитала ее несколько раз, а потом сглотнула, отложила письмо, молча встала и вышла из особняка. И ничего не видя и не слыша вокруг, отправилась на учебу. Где просидела все занятия с таким выражением лица, что ко мне не рисковали обращаться даже магистры.
В свою комнату я вернулась уже ближе к вечеру. И с облегчением всхлипнула, увидев на кровати бабулю.
Подскочила к ней и прижалась, выдыхая все страхи и сомнения.
— Ну наконец-то, где ты пропадала? У меня сила проснулась все-таки!
— Вот потому и пропадала — чтоб проснулось все. Ведьм черных так и обучают — из огня да в воду, в одиночество да под бок к врагам…
— Ни икта себе воспитание… — опешила я. А потом снова всхлипнула. — Ну как ты могла меня оста-авить! Я столько не понимаю, я столько не уме-ею, и вообще, никто меня не лю-юбит….
Лиса спросила удивленно:
— А ты чего такая нервная?
— Ничего, — зашмыгала носом.
— Поди про отбор узнала? — голос сделался ехидней.
— А ты откуда знаешь? — открыла рот.
— Поди расстроилась? — как всегда бабка отвечала только на те вопросы, на которые хотела.
— С чего бы! Да пусть эта ящерица недоделанная что хочет, то и делает!
— Вот прям вообще не расстроилась?
И тут я взорвалась.
Скатилась с кровати и зашипела, глотая злые слезы:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Я не расстроилась, просто… Он вообще понимает, что делает, зазывая такую толпу во дворец? У нас ведь еще заговор до конца не раскрыт, это опасно… для Хейма! И как он может искать маму для малыша? Он что, в этом разбирается? Разве он знает, что драконыш любит, и какой тот замечательный? И с его занятостью, как вообще возможно кого-то выбрать? Ведь явно схватит, что блестит ярче, а не хорошую какую…
— Да уж… это прям серьезные причины для подобного настроения.
В голове звучала насмешка, но я не обратила внимание.
— Но самое ужасное не это! — прорычала. Слезы прошли, зато снова поднялось раздражение, когда я вспомнила последние строчки.
— А что? — удивилась лиса.
— Вряд ли ты знаешь содержимое письма. Там ведь приглашаются и магички, и ульдры, даже друидки и нибелунги, хотя их в столице отродясь не было. А в конце… в конце он знаешь что написал?
— Что?
- “НА ОТБОРЕ ЧЕРНЫМ ВЕДЬМАМ НЕ МЕСТО!”
48
Бабка куда-то сбежала, а я настоящей черной ведьмой металась по комнате, чувствуя, как закипаю.
Издавна черных ведьм не любили. Презирали. Гнали отовсюду. На кострах сжигали. И вот теперь — на отборе им не место!
То есть мне! Потому что я последняя черная ведьма!
Да как он посмел?! Как это чудовище безбородое вообще посмело подумать, что мне его отбор будет интересен, и я захочу принять в нем участие?
Никогда! Меня совершенно не заботит, что он жениться собрался!
Но теперь я не могла оставить это так просто….
Мне настолько захотелось плюнуть в его морду драконью гадковыбритую, ну то есть гладковыбритую, что уже через секунду я стояла перед Его Занятым Императорским Величеством, который сидел за громадным письменным столом и перебирал какие-то бумажки. Видимо под действием сильных эмоций врожденный дар у меня сработал как никогда.
— О, это опять ты, — как-то слишком безразлично заметил император, будто я каждый день его посещаю. Днем.
Скользнул глазами по зажатому в руке письме об отборе, и… мне показалось, или он усмехнулся? — Снова к Хейму?
В его вопросе явно чувствовалась издевка, словно я его сыном прикрываюсь, только ради того, чтобы это воплощение красоты и мужества лицезреть. Ха!
— Да. К нему, — отчеканила и бумагу на стол положила. Еще и ладонью сверху прихлопнула. — И не только к нему.
Эйнар руки на груди сложил и на спинку по-императорски огромного кресла откинулся, словно собрался спектакль смотреть.
— Вы как хотите… — уперлась руками в мощный деревянный стол и устрашающе над Эйнаром нависла. Ну… хотела нависнуть — только из-за высоты стола и кресла вышло, что наши лица оказались на одном уровне. Очень близко… неприлично близко. Так, что я на смутилась и забыла, что сказать хотела. А вот Его Высочайшее Наглейшество не смутилось ни капельки. Ручищу свою ко мне протянул. Пальцами в мои волосы зарылся и на себя чуть не опрокинул.
— Сказать, как я хочу? — с усмешкой выдохнул он, прежде чем поцеловать… смятое письмо, которое я ловко подсунула ему под нос. Недовольно рыкнув, схватил несчастный клочок бумаги и в один миг превратил его в пепел.
А я на два шага назад на всякий случай отступила.
— Вы как хотите, — сказала вновь твердым и уверенным голосом, — а я себя на должности возобновляю.
— На какой еще должности? — император посмотрел не меня так, словно собирался еще и меня сжечь в придачу.
— Защитницы вашего сына! — ответила грозно и грудь колесом надула. Взгляд Эйнара сместился туда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Не нужна ему больше защитница… — в глаза, к слову, он мне не смотрел.
— Еще как нужна! Вы же такой балаган устроить собираетесь! Подумать только, отбор! Сколько сброду непонятного во дворец созвали! — попыталась достучаться до Эйнара Головой-не-думающего.