Обольщение джентльмена - Виктория Александер

В дверь негромко постучали.

«Господи, кого это принесло среди ночи?» — сердито подумал Оливер. Он подошел к двери и распахнул ее.

На пороге стояла Кейт, уже собиравшаяся постучать еще раз.

— Увидела, что у вас горит свет, и вот зашла, — объяснила она. — Можно войти?

У Оливера бешено заколотилось сердце. Прекрасная, с распущенными по плечам темно-рыжими волосами, она была похожа на чудное видение, фею из сказки. Ах, как захотелось ему обнять ее, прижать к груди…

— Конечно, входите, — с трудом сдержавшись, проговорил он.

Когда она оказалась в комнате, Оливер поспешил закрыть дверь: не ровен час, кто-нибудь пройдет по коридору и увидит гостью в спальне хозяина — какой пассаж, какой дурной пример для молодежи!

— Вижу, вы тоже не можете заснуть, — сказала она, оглядывая смятую постель и письменные принадлежности на секретере.

— Я вообще плохо сплю в последние дни, — заметил он. — Уже целую неделю.

— И похоже, как и я, прибегаете к известному лекарству, — кивнула она в сторону графинчика с бренди. — Бокал только один?

— Я не ждал гостей.

— Хорошо. — Она послала ему многозначительную улыбку, заставившую его затрепетать. — Мне приятно думать, что мой приход стал для вас неожиданностью.

«Ты сама сплошная неожиданность», — подумал Оливер и предложил:

— Я позвоню слуге, попрошу принести второй бокал.

— В такой час? — остановила его Кейт. — Вы всех разбудите. Это совершенно ни к чему.

— Действительно, я и не подумал, — согласился Оливер. Он и впрямь не мог ни о чем думать, да и какой мужчина на его месте смог бы?

На Кейт поверх ночной рубашки был надет отлично сшитый свободный белый капот, несомненно, одолженный у Джен, о чем свидетельствовал его строгий девичий фасон — закрытый ворот, длинные рукава. Тем не менее, когда Кейт встала ближе к свету, мало что осталось скрыто от глаз Оливера. Чтобы не смотреть на искусительницу, он подошел к секретеру, поднял бокал и залпом допил бренди. После этого спросил:

— Зачем вы пришли?

— Вы мне не рады? Не ожидала.

— Мы не всегда получаем то, чего ждем, — заметил Оливер и снова наполнил бокал. — Но я вам, конечно, рад. И все же ответьте на мой вопрос.

— Я просто соскучилась, Оливер, — пожала она плечами.

— Ерунда, — хмыкнул он. — Мы же виделись каждый день.

— Я скучала по нашим встречам наедине. Неужели вы мне не рады?

— Напротив, я рад, я всегда вам рад, — ответил он, еле сдерживаясь, чтобы не дать волю своим чувствам.

Кейт подошла к нему, взяла из его руки бокал и сделала большой глоток.

— О, это чудесно, — проговорила она.

— Осторожно, напиток крепкий, пить его в больших количествах рискованно, — предупредил Оливер, стараясь не думать о том, как она близко — возмутительно, неприлично и головокружительно близко.

— Рискованно? — переспросила Кейт с многозначительной улыбкой. — Я люблю риск.

— Бренди затуманивает ум, — стойко ответил Оливер и сам удивился своему пуританскому тону.

— Тем не менее мой ум совершенно ясен, — подавив смешок, сказала Кейт. — Я знаю, что делаю.

Она снова отпила из бокала и вернула его графу.

— Что же вы делаете? — прищурился он.

— Боже мой, — рассмеялась она, — разве это не очевидно?

— Не совсем. Мне ясно только, что вы не должны находиться у меня в спальне ночью, да еще в таком виде.

Он отошел к графинчику и снова налил себе бренди.

— Чем вам не нравится мой вид? — Она взглянула вниз, на капот. — Спросите своих кузин, и они скажут, что так одеваются все приличные молодые леди. Впрочем, ваши сестрички считают меня уже не очень молодой. Да я и не такая приличная…

— Неужели?

— Во всяком случае, сейчас.

Не сводя с него глаз, она развязала тесемки капота, одним движением плеч сбросила его на пол и осталась только в тонкой ночной рубашке, сквозь которую просвечивали соски и темный треугольник внизу живота.

Потрясенный, Оливер поспешно глотнул бренди.

— Похоже, вы рады меня видеть, — оглядев его, констатировала Кейт.

— Вы же знаете, как я к вам отношусь…

Она взяла у него бокал, осушила и поставила на столик, потом придвинулась к Оливеру и погладила его по груди.

— Видите ли… — задыхаясь, проговорил он. Ее проворные пальцы развязали пояс его халата. — Мне всегда было трудно устоять перед искушением…

— В этом мы с вами похожи. — Она поцеловала его в шею, потом ее рука скользнула вниз, коснувшись его возбужденной плоти.

Вздрогнув, Оливер остановил ее.

— Вы отдаете себе отчет в том, что делаете?

— Не беспокойтесь, хоть я и давно не была с мужчиной, но любовным ласкам не разучилась.

— Так вы определенно настроены меня соблазнить?

— Мне казалось, что это мне по силам.

— Вполне, уверяю вас, но все же ваше намерение мне не по душе.

— Но почему? Ведь мы оба взрослые люди, в здравом уме, и оба того желаем. — Она обвила его шею руками и прижалась губами к его рту. Охнув, Оливер стиснул ее обеими руками.

— Предупреждаю, я вовсе не такой сильный человек, каким кажусь… — пробормотал он.

— Вот и хорошо, — ответила Кейт, покрывая поцелуями его лицо.

— Меня не остановит даже ваше возможное замужество… — продолжал он, думая о ее грудях, прижатых к его телу, и восхитительно тонкой талии, которую сжимали его руки.

— Просто отлично, — заметила она, целуя его в уголок рта. — Моральные соображения сейчас совершенно некстати.

— Что вы со мной делаете! — простонал Оливер.

— Как что? Мы же уже решили, что я вас соблазняю.

— Лучше не надо, Кейт, — взмолился он и вдруг осекся. — Вы сказали, что давно не были с мужчиной. Что вы имели в виду?

— Мне кажется, и так понятно, — усмехнулась она.

Оливер пристально посмотрел ей в глаза.

— Почему вы так решили?

— Я вспомнила, что была замужем, но овдовела. Много лет назад.

— Вы могли бы сказать мне об этом раньше.

Он высвободился из ее объятий и отодвинулся.

— Да, могла бы, но тогда было бы не так интересно, не правда ли?

— Вы просто играете со мной! Что еще вы вспомнили?

— Больше ничего.

— Очень жаль, — вздохнул Оливер с напускным огорчением. — Я никогда не позволю себе чувственных удовольствий с женщиной, которая не помнит даже своего имени. Это было бы предосудительно…

— Ничего подобного, — перебила Кейт. — Греховно, сомнительно, но никак не предосудительно.

— И совершенно непростительно… — закончил свою мысль Оливер.

— Нет-нет, не говорите глупостей. Я уже прощаю вас, хоть вы еще ничего не сделали.