Москва(-90) - Михаил Леккор

большой плюс – СССР в основном продавал так или иначе лишь сырье. Даже промышленные товары оценивали по цене металлолома, все равно это было для советской экономики выгодно. Продавали промышленное сырье, лес, золото, продовольствие (в основном хлеб).

На последнее, И.В. Сталин, имея в виду избыток продовольствия на Западе и недостаток валюты в СССР, приказал продавать по любой цене. Вождь-то имел ниже минимума, даже ниже себестоимости, но российский продавец XXI века очень квалифицированный специалист во всем. И он продал-таки, найдя лазейку в виде затруднения в перевозке в колониях… по пяти раз выше минимума.

Минус был также большой. «Прогрессивной общественности» очень не нравился, что в СССР используют подневольный труд заключенных ГУЛАГа. Ну или французские капиталисты находили причины, чтобы демпинговать советские товары. Тут главная проблема заключилась в жесткой позиции Даладье. Политика явно стояла выше экономики. Приходилось выкручиваться, менять лапти на сало, то есть указывать в ответ на ссылку на принудительный труд заключенных ГУЛАГа кивать на тяжелую жизнь негров во французских колониях. Тьфу! Но цену все равно приходилось снижать. Впрочем, столковались.

В политической сфере все было куда сложнее и проще. Ведь, с одной стороны, четкие границы блага и привилегии не означили и совершенно непонятно, куда идти. С другой стороны, есть общий враг. Твой временный союзник может быть совсем другим. Боле того, он может быть совершенно не нравится ни государственным чиновникам, ни большей части общества, главное, надо идти против общего врага.

Исходя из этого, дискуссию о нехороших внутренних порядках, начатых одним из дипломатов, решено было прекратить к обоюдному удовольствию. Разговор лидеров обоих делегаций сместился к оценке сил и возможностей Германии.

Эдуард Даладье, рассчитывая напугать самоуверенного, но, видимо, не знающего вооруженного потенциала, стал рассказывать о характеристике и численности родов войск, чем буквально рассмешил попаданца. В XXI веке любой даже младенец расскажет о соотношении сил СССР и Германии, а уж взрослый даже не историк, а просто любознательный россиянин подробно расскажет о бронетанковых и авиационных структурах вермахта в начале 1940-х годов.

В итоге великий князь своими оценками это плохо, а это еще хуже о бронетанковой линейке Т1 – Т3 довел всю французскую делегацию до почти икоты. Ведь по характеру возможностей немецких вооруженных сил получалось, что армия Франции обязательно будет разбита, при чем в короткий срок. И при этом это были не только пустые слова, это были выводы после ТТХ немецкой техники и крепости их соединений.

Это было так не дипломатично, что даже М.М. Литвинов, несмотря на интеллигентную вежливость, осмелился тихо, правда выговаривать великому князю за его беспардонную грубость. Но нет худа без добра, зато Л.З. Мехлис, уже готовый сделать упрек за неловкие действия председателя Комитета, в результате чего были обнародованы секреты наркомата обороны СССР, ведь, наверняка же, оттуда он набрал эту информацию!

Более того, когда Даладье опомнился, он принялся сам напрашиваться на подписание договора о дружбе. СССР НЕ ИСКАЛ этого договора, а Франция его ПОДТАЛКИВАЛА!

Конечно, за столь короткий срок нельзя было разработать сам договор, но главное было сделано:

Во-первых, было подписано принципиальное решение о разрабатывании и подписании договора между двумя странами;

Во-вторых, было согласован принцип, по которому, начало оборонительной войны с одной страны с Германией автоматически ведет к войне другую страну.

Тут, разумеется, французы попытались сохранить свободу рук, дескать, СССР будет обязан, а Франция совершенно не должна, но Сергей Александрович был неумолим и даже груб и документ был подписан в равных соотношений.

Вместо двух дней переговоров, процесс прошел всего лишь один. Правда, второй день все же будет, но уже в качестве технической стороны. Ответственные, но не главные сотрудники делегаций будут шлифовать формулировки итогового документа, чтобы потом их председатели только подписали.

Фу-ух, все это хорошо, но ему бы неплохо поторопиться, Владимир Кирилл Владимирович, с которым накануне договорились аж из Праги, ждет-с!

Премьер-министр Франции Эдуард Даладье насторожился, услышав, что в Париже будут идти переговоры, но почему-то совершенно без представителей французского правительства. Однако, узнав, что речь идет о титуле императора России, когда-то могучего и грозного, а сейчас совершенно бесполезного, успокоился. Пусть русские сами дергаются с этим символом прошлого, французам достаточно проблем современности.

А все действительно касалось непосредственно русских, хотя и с выходом на хозяев. При первом и пока последнем сеансе связи выяснилось, что здоровье императора гораздо хуже, чем предполагалось. Рак в последней степени! Болезнь, которую на этом уровне нельзя ни терапевтически вылечить, ни даже хирургически что выправить и в XXI веке, а что уж там ХХ веке!

Кирилл Владимирович, по-видимому, все это хорошо понимал и хотел только немного – умереть на Родине и быть там же похороненным.

- Я много пожил и даже стал императором России, пусть это и стало только тенью былого величия, - сообщил он слабеющим голосом, - а теперь я прошу одного – отправьте меня умирать на матушке Руси.

Российской империи уже не было, она превратилась в СССР. Впрочем, это как раз было неважно, будет время и обратного процесса уже на исходе этого же ХХ века, когда это советское государство исчезнет, а Россия вновь окажется воссоздана.

Сейчас главное дать возможность реализоваться последней возможности Кирилла Владимировича. Каким бы он не был, но волю покойного надо уважить. И даже не то, что это выгодно Сергею Александровичу. Недавнее ожидание собственного расстрела показала ему, что в СССР образца легко попасть в число невиноубиенных рабов божьих, даже еще не ведая этого. Особенно великих князей.

И потому он старательно помогал умирающим соотечественникам, убеждая себя и, особенно, властьпридержащим, чтонашей стране это выгодно.

Прибыл вовремя. Император, оказывается, еще ходил по собственному жилью – маленькой квартирке в одном из предместий Парижа – но не более того. Поэтому в квартирке постоянно жили еще три человека – кухарка и домработница, готовившая и убирающая, санитарка и немного врач, уже не столько лечащая, сколько купирующая приступы боли морфием, и телохранитель-санитар с услугами на все.

Они встретили незнакомца откровенно враждебно, услышав, что из большевистской России и с поручением от властей. Хо-хо, а если бы они знали, что их гость большевик, точно бы застрелили. Он почему так решил, увидел, что у мужчины-охранника был большой, полевого типа пистолет, а у одной из женщин он увидел женский пистолет, которым она откровенно то ли пугала, то ли предупреждала – живым не сдадимся.

А вот Кирилл Владимирович встретил его дружелюбно, хотя и не узнал в пришедшем дальнего родственника. А вот Сергей Александрович его признал, хотя по сравнению