В поисках смысла (СИ) - Аверин Евгений Анатольевич

— Будет.

Втроем мы решили, что руку возлюбленной Петров должен просить у Феди.

Сразу после отправления из Пуэрто-Десеадо он был вызван в мою каюту. Русский язык Федя уже понимал хорошо, но говорить еще слаб. Во избежании недопонимания переводчиком взяли Игната. У них отношения доверительные и друг с другом они прекрасно общаются.

Я сказал, а Игнат истолковал. Негр задумался. Наверное, больше для солидности. Затем взглянул на Игната и, застеснявшись, нагнулся к его уху. После перешептывания Игнат выдал:

— Спрашивает, мол, Петров тебе брат названный. Родственник, стало быть. Рамла по жене ему тоже родственница. Будешь ли ты ему родственник в таком случае?

Мой казак просветил Федю, что и как в наших отношениях. Поэтому вопрос у него весьма практический.

— А как же, — улыбаюсь я, — если захочешь, то так и будет.

Федя очень захотел и дал разрешение весьма энергично: громко заорал, призывая Рами. Затем потерся носом с ней, с доктором, со всеми нами. И вручил ее Петрову.

Игнат подсуетился на счет символического выкупа. Пока мы слушали торжественную непереводимую речь, он сбегал и принес кинжал, папаху и казачью одежду. Она маловата, но женщины поправят. Папаху Федя надел сразу. Кинжал вместе с поясом затянул поверх белой рубахи. Глядя на него у меня появилась мысль.

— Игнат, вот что. Ты его натаскай по устройству жизни казачьей, объясни, что к чему. Будет для него одно дело.

— Не сомневайся, и говорил и еще расскажу.

Обсуждений теперь надолго всей команде. Петров решительно настроен и уговорил капитана не откладывать. Судовой священник Михаил Иванов, еще по прошлой экспедиции знакомый экипажу, крестил Рамлу с именем Арина. А на следующий день повенчал молодых. По такому случаю Алена отдала лучшее платье и украшения. Молодая выглядела весьма притягательно, но ничем не выказывала чувств. Будто ее никак не касается. Жена объяснила, что она просто волнуется.

Все прошло торжественно и красиво. В безбрежном море звучали православные молитвы. Молодые поселились в каюте Сергея.

Вскоре мы подошли к Магелланову проливу. Здесь пришлось быть крайне осторожными. Мели и подводные скалы погубили множество кораблей. И расстояние менее пятисот верст мы проходили две недели. По благополучном миновании отслужили благодарственный молебен. И перед нами открылся Тихий океан.

Глава 13

По мере продвижения на север становилось теплей. Рами и Федя перестали кутаться во все одеяла, которые находили. Два раза был шторм, приходилось по несколько дней болтаться в гамаках на жилой палубе. Шлюп с честью вынес все испытания, чего не скажешь о Петрове. Он держался молодцом, но эта качка заставила его проклинать морские невзгоды. Верная Рами все время рядом с ним. Но тут даже шаманские заговоры не помогают. Точнее, на них нужно согласие, а Сергей наотрез отказался поставить эксперимент на себе.

И большое счастье, что такие бури не повторялись. Через месяц установился вполне средиземноморский климат, и если бы не холодное морское течение, из-за которого совершенно не возможно купаться, то можно вообразить себя возле Лазурного берега.

Вскоре мы встали на рейде порта Вальпараисо. Панамского канала еще нет. Все, кто поднимается к экватору вдоль чилийского побережья, заходят сюда для ремонта и отдыха. Поэтому кораблей здесь не меньше, чем Монтевидео.

Город небольшой, но оживленный. И он же — ворота в столицу Сантьяго. Испанская красивая речь иногда перебивается вальяжной и деловой английской, французским прононсом, немецким, напрягающим меня слогом. Улочки мощены камнем, стены домов выбелены. За деревьями заботливо ухаживают, а кустарник постригают.

Мы идем по адресу, данному Левальехой. Ищем белый одноэтажный дом с каменным забором. Нашли. Кроме забора тут еще и какие-то статуэтки на входе вместо привычных львов. Долго не открывают. Потом смотрят через щель.

«Мигель вернулся?» — Задаю условный вопрос в подозрительные негритянские глаза. Он не понимает или делает вид. Снова стоим у закрытой двери.

Минут через десять вышел индеец, но в европейской одежде. Я повторил вопрос.

«Он перегоняет скот за хребет», — ответили мне. Это отзыв. Я продолжаю: «Как жаль, я хотел купить его». Эти фразы на испанском я учил, как стихи. Получаю продолжение: «Есть и другой скот, ничем не хуже. Проходите и мы все обсудим». Контакт состоялся.

Моих дальше двора не пускают. Усадили за стол и очень вежливо предложили что-то вроде компота, какое-то мотэ. А меня тянут дальше. Я показываю на Петрова: «Переводчик». Разрешают взять его с собой.

Дом с улицы кажется невелик, но на самом деле большой. После нескольких коридоров распахивают скромную дверь. В полумраке на подушках сидит человек, курит трубку. На голове шляпа, вижу пончо, маленькие усики.

— Как мой друг Хуан поживает? — Спрашивает он про Левальеху по-испански.

Петров пытается переводить, но получается плохо. Человек повторяет на португальском. Я выдохнул. Языки надо учить, раз деньги есть и мозги молодые. А то будет, как в прошлый раз. Все собирался, а потом уже и не идет. Усилия в десять раз больше приходится прилагать, чем в юности. Сергей теперь бойко переводит.

— Гораздо лучше, чем до нашего прибытия, — отвечаю я.

— Редкий случай. Обычно после визита белых становится только хуже.

— Меня зовут Андрэ, а как вас звать?

— Зови Мигель. Это имя ничем не хуже всех прочих.

Мы поговорили о здоровье, погоде и политике.

— О`Хиггинс был хороший человек, — Мигель пускает дым из трубки в потолок, — он искренне желал процветания для Чили. Те, кто его прогнали, сами ничего не могут. Да, благородные господа, наше правительство хуже, чем пустое место. Взяли в Англии шесть миллионов золотых песо, чтобы наладить дела. И тоже не справились. Но теперь еще и должны. Зато английские богачи суют свой нос везде и заявляют свои права.

— Мне нужно попасть туда, куда Левальеха не дошел, — перевожу я разговор в нужное русло.

— Все надеются дойти туда, куда кто-то не смог.

— Мне очень нужно.

— Это выяснится только на месте. Если дойдешь, то нужно. Не дойдешь, то не нужно.

— Вы поможете?

— Сколько у вас людей?

— Около десяти человек пойдут со мной.

— Те земли считают своими Братья Пинчейра.

— Кто это?

— Роялисты. Точнее были, пока не казнили их предводителя. Теперь борются не с «патриотами», а со всеми, у кого можно что-то отнять.

Индеец принес чашки с чаем мате. Мигель не спеша поведал историю сопротивления. Братья Пинчейра — это название банды. Сначала были вроде белогвардейцев, сейчас чистой воды махновцы в плохом исполнении. Угоняют и продают в портах скот, грабят, убивают несогласных. Сговорились с местными индейцами и устраивают набеги вместе на фермеров.

— Десять человек хорошая добыча, они не упустят. А мне потом будет стыдно, что друг Хуана пропал, — добавил он.

— Можно связаться с их начальством?

— Думаете договориться?

— Попробую.

— Приходите через два дня вечером.

В гостиницах клопы и тараканы, поэтому ночевать мы остались на шлюпе. Через два дня нас пустили без вопросов.

Рядом с Мигелем сидел типичный латинский бандит. Грязный, обросший неровной бородкой, но с начищенными пистолетами, ножами и шпагой. Оказалось, она показывает его статус офицера.

— Я рад, что хозяева провинции нашли возможность выслушать меня, — начал я учтиво, — дело в том, что образ жизни, который они предпочитают, знаком нам не понаслышке.

Бандит перестал блаженно улыбаться и заинтересованно наклонился. Я рассказал о нашем житье. Кого стесняться? Другой конец мира. И Мигель, и представитель Братьев удивлялись и переспрашивали. Очень смеялись, когда я рассказывал про ограбление кареты. Конечно, не все, а только яркие моменты.

— Теперь услуга сопровождения и охраны в наших провинциях очень популярна. Мы раздвигаем свое влияние все дальше. И не стреляем в солдат. Они нам не мешают. Напротив, нам нужны сторонники во всех силах и партиях. Так вот, я хотел бы узнать, нет ли и у вас подобных предложений? Мы с удовольствием воспользуемся ими.