Последнее дело Гвенди - Стивен Кинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гвенди резко нажимает на паузу и отматывает видео назад. Ненамного, секунд на десять-двенадцать. Она не уверена, точно ли видела то, что видела, или ее подвело зрение.
Она включает просмотр, наблюдает за диким танцем одного из мужчин в желтых плащах, и… да, вот оно снова. Пляшущий человек как бы мерцает. То блекнет, то вновь обретает четкость – даже не то чтобы выходит из фокуса, а скорее развоплощается. Вот он цельный и плотный, а уже в следующую секунду – зыбкий, размытый.
Не только он, а все четверо.
Вся остальная картинка на видео сохраняет кристальную четкость – если придвинуться ближе к экрану, Гвенди почти различает цифры телефонного номера в нижней части таблички «ПРОДАЖА ОТ СОБСТВЕННИКА», – но люди в желтых плащах расплываются, подрагивая и мерцая, как марево горячего воздуха над раскаленным шоссе в жаркий летний день. Это все видимость, думает Гвенди со спокойной уверенностью. На самом деле они не такие. Они словно носят костюмы и маски, чтобы казаться людьми, но это лишь временная маскировка, и сейчас я своими глазами вижу, как они исчезают из нашей реальности и появляются вновь. Даже эта треклятая машина – тоже маскировка. Она уже стерлась по контуру. Она больше не кажется плотной.
И, похоже, она не единственная, кто это заметил. Впервые за все время съемки Вернон Бисон из Провиденса в штате Род-Айленд приближает картинку, чтобы снять крупный план. Жилые дома, автозаправка и вход в Бэсси-парк отодвигаются за пределы кадра. Блестящий ярко-зеленый капот «крайслера» заполняет собой почти весь экран, и Гвенди жалеет, что не сидит в шлеме. Тогда можно было бы опустить солнцезащитный щиток. Когда она смотрит на этих четырех мужчин и их жуткую машину, у нее не просто слезятся глаза. У нее слезятся мозги. Камера медленно отворачивается от капота «крайслера», и в кадре вновь появляются четверо в желтых плащах. Даже при таком приближении они продолжают мерцать, словно съемка ведется сквозь грязное стекло, залитое дождем. Один из четверки стоит прямо перед телом Райана, избавляя Гвенди от необходимости видеть все жуткие подробности крупным планом. Она уверена, что если он сделает хоть шаг в сторону, она не удержится и закричит. Или швырнет ноутбук в стену. Или и то и другое сразу. Из колонки внезапно доносится пронзительный треск, после чего экран гаснет. И остается пустым очень долго. Гвенди решает, что видео закончилось, и уже собирается его выключить, но тут экран вновь оживает.
Пока не было изображения, Вернон Бисон решил плюнуть на крупный план и вернулся к первоначальному общему плану. В правой части экрана вновь появились дома, в левой – заброшенная автозаправка и вход в Бэсси-парк. На таком расстоянии четверо мужчин в плащах и банданах вновь обрели фокус. Помехи исчезли.
Взглянув на тайм-код в верхнем углу экрана, Гвенди с удивлением видит, что с начала просмотра прошло всего три минуты сорок семь секунд. Ей казалось, что гораздо дольше.
Мужчины в желтых плащах и банданах на лицах уже затихли. Они придвигаются ближе друг к другу, о чем-то шепчутся – совещаются, думает Гвенди, – сбившись в тесный кружок, и почти сразу расходятся. Трое садятся обратно в машину. Даже при приглушенной громкости хлопки закрывающихся дверей звучат оглушительно в тесном пространстве крошечной гостиной. Четвертый стоит на краю тротуара, пока «крайслер» не уносится прочь – совершенно беззвучно, – а затем переходит через Картер-стрит, хотя пешеходам горит красный свет, и исчезает в холодных послеполуденных тенях под деревьями в Бэсси-парк.
Тело Райана неподвижно лежит у дороги.
К нему никто не подходит, потому что в Дерри в подобных случаях никто никогда ни к кому не подходит.
Через пару секунд видео обрывается.
33
Гвенди опять разозлилась. Ее щеки горят, она сжимает зубы так сильно, что у нее сводит челюсть. Вытерев слезы бумажной салфеткой, она громко сморкается и выбрасывает использованную салфетку в мусорную корзину с герметичной крышкой. Ее потрясенный контуженый разум еще пытается осознать увиденное на экране, но и так уже ясно, что это было: преднамеренное убийство. Кто-то – белокурый красавчик из ее видения, странные люди в желтых плащах, может быть, даже сам Гарет Уинстон – выманил ее мужа в Дерри, где его сбили посреди улицы, как бродячего пса. Они все работали на «Сомбру»? Видимо, да. Работают на «Сомбру».
Даже с другого конца комнаты, при плотно закрытой дверце шкафа, она слышит ровный, непрестанный гул. Ее зовет пульт управления. Если ты его слышишь, твердит себе Гвенди, это не значит, что надо слушать. Она и так знает, что он пытается ей сказать. С тех пор как они состыковались с МФ-1, пульт управления превратился в подобие заевшей пластинки. Возьми еще шоколадку, Гвенди, моя девочка. Всего одну шоколадку. Всего одну крошечную шоколадную зверюшку – и в голове сразу же прояснится, и ты перестанешь мучиться бессонницей, и память будет работать как надо. А еще лучше нажми красную кнопку и избавься от всех проблем. Начнем с твоего друга-миллиардера. Ты же хочешь…
– Да, черт возьми. Очень хочу, – говорит Гвенди со злостью в голосе и вытаскивает из коробки еще одну бумажную салфетку. – И если бы он был на видео, я бы точно не удержалась.
Гвенди отодвигает заманчивый шепот в самую дальнюю часть своего сломанного сознания – с каждым разом это становится все труднее – и открывает файл под названием «МИТЧЕЛЛ». Раздается громкий треск, и через секунду включается запись.
Комната для допросов маленькая и простая. Три серых стены. Затемненное смотровое окно занимает всю верхнюю половину четвертой стены. Кто наблюдает за ходом допроса с той стороны, разглядеть невозможно, но Гвенди предполагает, что среди наблюдателей есть Шарлотта Морган. Возможно, Шарлотта – единственный наблюдатель.
В комнате четверо мужчин. Один из них – в темном костюме, с кобурой на ремне – стоит, прислонившись к единственной двери. Его лицо размыто, и у Гвенди мелькает мысль, что он тоже из этих – странных людей в желтых плащах, – но она тут же соображает, что лицо размыли специально,
