Истоки и уроки Великой Победы. Книга I. Истоки Великой Победы - Николай Седых

Учитывая надвигающуюся угрозу фашизма, эти изменения в стране в абсолютном большинстве с пониманием встретило и поддержало советское и международное еврейство. Чтобы хоть как-то разрешить данную проблему, многие советские евреи меняли свои фамилии на русские.

Однако вернемся к борьбе И. В. Сталина против троцкизма. Рассказ о борьбе Л. Троцкого против России был бы неполным, если не остановиться более подробно на заговоре военных во главе с М. Тухачевским. На эту «невинную жертву сталинизма» «бес мировой революции» возлагал большие личные надежды – снова поруководить нашей страной. Для этого, разумеется, нужно было убить вождя нашего государства. Убрать И. В. Сталина троцкисты пытались неоднократно. Например, об этом свидетельствует стенограмма XIV съезда ВКП(б) (18–31 декабря 1925 г.), на котором Л. Б. Каменев заявил: «…Я неоднократно говорил группе товарищей-ленинцев, я повторяю это на съезде: я пришел к убеждению, что товарищ Сталин не может выполнять роль объединителя большевистского центра».

Стало быть, по убеждению Л. Каменева, пора его, как минимум, снять с должности, со всеми вытекающими отсюда в те годы последствиями. Однако это выступление не получило поддержки со стороны делегатов съезда, что вынудило троцкистов уйти в подполье.

В отечественной и зарубежной печати с 60-х годов появляются множество публикаций о попытке сместить И. В. Сталина с поста Генсека на XVII съезде ВКП(б) (26 января – 10 февраля 1934 г.), где якобы под воздействием троцкистов на выборах ЦК 292 делегата не голосовали за Сталина. Вместе с тем и тогда троцкисты не смогли повлиять на итоги съезда, поскольку «за» И. В. Сталина было подано 1056 голосов.

Однако не только сам ход съезда выявил скрытых врагов государства и заставил И. В. Сталина нанести еще один решительный удар по сторонникам Л. Троцкого.

Вечером 1 декабря стало известно, что в Смольном у своего кабинета неким Николаевым был убит член ПБ, секретарь ЦК ВКП(б) С. М. Киров, который был не только ближайшим соратником, но и личным другом И. В. Сталина.

Как выяснилось, убийца Кирова Николаев Леонид Васильевич, член ВКП(б) с 1924 г., рождения 1904 г., работал длительное время в комсомоле, затем в 1932–1933 гг. – инспектором областной РКИ, с сентября 1933 г. по апрель 1934-го – разъездным инструктором областного Истпарта, откуда уволен и где был исключен из партии за отказ подчиниться решению о мобилизации «на транспорт», для работы в одном из политотделов какой-либо железной дороги. По апелляции 17 мая восстановлен Смольнинским райкомом ВКП(б) в партии, но со строгим выговором, занесенным в учетную карточку.

Мысль об убийстве Кирова у Николаева, по его утверждению, якобы возникла в начале ноября 1934 г. «…Причина одна – оторванность от партии, от которой меня оттолкнули (исключение 8 месяцев назад)… Цель – стать политическим сигналом перед партией, что на протяжении последних 8-10 лет на моем пути жизни и работы накопился багаж несправедливого отношения к живому человеку. Эта историческая миссия мною выполнена. Я должен показать всей партии, до чего довели Николаева… План совершения покушения – никто мне не помогал в его составлении… Я рассматривал покушение как политический акт. Чтобы партия обратила внимание на бездумно бюрократическое отношение к живому человеку… Я сделал это под влиянием психического расстройства…»

Как было совершено это убийство, из показаний Николаева: «…По истечении часа вновь зашел в Смольный, вошел в уборную. Выйдя оттуда, увидел Кирова, направлявшегося в свой кабинет. Это было на третьем этаже здания, было примерно 4 часа 30 минут вечера…» «Выйдя из уборной, я увидел, что навстречу мне, по правой стороне коридора, идет С. М. Киров на расстоянии от меня 15–20 шагов. Я остановился и отвернулся к нему задом, так что когда он прошел мимо меня, я смотрел ему вслед в спину. Пропустив Кирова от себя шагов на 10–15, я заметил, что на большом расстоянии от нас никого нет. Тогда я пошел за Кировым вслед, постепенно нагоняя его. Когда Киров завернул за угол налево к своему кабинету, расположение которого мне было хорошо известно, вся половина коридора была пуста – я побежал шагов за пять, вынув наган на бегу из кармана, навел дуло на голову Кирова и сделал один выстрел в затылок. Киров мгновенно упал лицом вниз.

Я повернул назад, чтобы предотвратить нападение на себя сзади, взвел курок и сделал выстрел, имея намерение попасть себе в висок. В момент взвода курка из кабинета напротив вышел человек в форме ГПУ, и я поторопился выстрелить в себя. Я почувствовал удар в голову и свалился…»

Начальник УНКВД Медведь на допросах Николаева 1 и 2 декабря, а 3 декабря сменивший его замнаркома НКВД Агранов упорно придерживались иной версии. Настойчиво добивались от Николаева признания, что он убил Кирова только по личным мотивам, благо биография убийцы, обнаруженные у него письма и дневники давали тому предостаточно оснований. Однако такая версия была бы слишком примитивной.

Убийство объявили делом «врагов рабочего класса, советской власти, белогвардейцев». Даже 6 декабря, выступая на похоронах Кирова в Москве, Молотов заявил: в его смерти повинны некие абстрактные «враги рабочего класса, его белогвардейские подонки, его агенты из-за границы. Затем выдвигались другие версии. Наконец, 18 декабря Николаев признал: «Да, я принадлежал к зиновьевско-троцкистской контрреволюционной организации».

Судебный процесс по делу Николаева, чья вина была бесспорна, оказался на редкость непродолжительным. Он начался 28 декабря в 14 час, 20 мин., а завершился в 5 час. 45 мин. 29 декабря. Выездная сессия военной коллегии Верховного суда СССР «за организацию и осуществление убийства тов. Кирова» приговорила Николаева к расстрелу. Кроме непосредственного убийцы к этой же мере наказания были приговорены его бывшие товарищи по комсомольской работе: Н. С. Антонова, В. И. Звездова, И. Г. Юскина, Г. В. Соколова, И. И. Котолынова, Н. Н. Шатского, А. И. Толмазова, И. П. Мясникова, Л. О. Ханика, B. C. Левина, Л. И. Сосицкого, В. В. Румянцева, С. О. Мандельштама.

Организация и ход суда создавали впечатление, что НКВД стремился не столько выявить истинных заказчиков данного преступления, сколько их спрятать, поэтому усиленно уничтожал свидетелей этого убийства.

Вместе с тем после убийства Кирова И. В. Сталину окончательно стало ясно, что троцкисты не остановятся ни перед чем для завоевания власти, что ему объявлена война не на жизнь, а на смерть. И он условия этой войны принял.

Уже в ближайшие годы из 1966 делегатов XVII съезда ВКП(б) с решающим и совещательным голосом были уничтожены 1108 человек, а из 139 членов и кандидатов в члены Центрального Комитета партии, избранных на съезде, 108 человек были репрессированы, из них расстреляны 98.

Таким образом, после XIV съезда ВКП(б) Л. Троцкому окончательно стало ясно, что на партию рассчитывать больше нечего: без своих сторонников в Красной Армии государственный переворот в Советском Союзе не совершить. До этого съезда «бес мировой революции» надеялся решить проблему взятия власти мирным путем, без привлечения своих «птенцов», хотя возможности их участия в этом деле он никогда не исключал и заблаговременно готовил для этого кадры.

В том числе среди них был В. А. Антонов-Овсеенко. Этот известный большевик вместе с Троцким возглавлял, по сути, Красную армию, находясь на должности начальника Политуправления РККА с августа 1922 по январь 1924 г. И. В. Сталин не мог не помнить письмо, написанное и направленное в ЦК и ЦКК Антоновым-Овсеенко 27 декабря 1923 г. в защиту Троцкого. Это уже тогда была прямая угроза И. В. Сталину.

В частности, в нем говорилось:

«…Партию и всю страну вместо серьезного разбора серьезных вопросов кормят личными нападками, заподозреваниями, желчной клеветой, и этот метод возводят в систему, как будто в сем и состоит широко возвещенный новый курс. Ясно, к чему это ведет. К глубочайшей деморализации и партии, и армии, и рабочих масс и к подрыву влияния нашей партии в Коминтерне, к ослаблению твердости и выдержанности линии Коминтерна… Знаю, что этот мой предостерегающий голос на тех, кто застыл в сознании своей непогрешимости историей отобранных вождей, не произведет ни малейшего впечатления. Но знайте – этот голос симптоматичен. Он выражает возмущение тех, кто всей своей жизнью доказал свою беззаветную преданность интересам партии, в целом интересам коммунистической революции… и их голос когда-либо призовет к порядку зазнавшихся «вождей», так, что они его услышат, даже несмотря на свою крайнюю фракционную глухоту».

Под зазнавшимся «вождем» троцкист Антонов-Овсеенко однозначно понимал И. В. Сталина, поэтому данное письмо сохраняло необычайную злободневность даже тринадцать с половиной лет спустя.

Будучи в ссылке в Алма-Ате, в одном из своих посланий от 21 октября 1928 года, своим соратникам Троцкий писал: «В СССР может сложиться военный заговор, и армия может положить конец большевистскому режиму». Естественно, что под большевистским режимом понимался, опять-таки, И. В. Сталин.