Ничего неизменного - Наталья Игнатова

— Мы пойдем морем? Далеко? Отец нас ждет на побережье?

— В океане, — ответил Хасан. — Заноза, ты поведешь.

Пришвартовать друг к другу два небольших суденышка при такой малой волне не сложно, но Заноза с этой задачей справится лучше. И вроде бы он в порядке, благослови Аллах болтушку-Соню.

А она, едва устроившись на корме, тут же бомбардировала их обоих вопросами, часто ли они ходят в море, любят ли серфинг, кому принадлежит «Кречет», и есть ли яхта или катер у ее отца. Проще было сказать, чего у командира венаторов нет, чем, что у него есть. Но Соня спрашивала про личную собственность.

У Старого Лиса было суденышко, такое же маленькое, как «Кречет». Называлось оно «Удача». И известно это стало буквально вчера утром, когда договаривались о месте и времени встречи. Неизвестно, любит ли Алахди море, но если любит дочь, то у Сони будет возможность ходить на «Удаче» столько, сколько захочется.

Потом заработал двигатель, «Кречет» отошел от пирса, направляясь в открытый океан, и Соня притихла, глядя вперед, вдыхая холодный ветер. Дышать она уже не разучится. Но это хорошо, раз ей предстоит обитать среди живых.

Заноза тоже помалкивал. Он, впрочем, вообще всегда молчал за рулем. Ездить по городу так, как он, и никого не убить — занятие требующее сосредоточения. Ночью в океане, даже неподалеку от берега, вероятность аварии куда меньше, чем на переполненном фривее, но пусть лучше молчит, чем отвлекается на Соню. Начнет вертеться, как вертелся в машине, и они точно не разминутся с каким-нибудь бакеном.

Стояночные огни «Удачи» показались впереди только через час. Заноза не спешил. Он был в порядке, хотя бы потому что «Кречет» вышел из гавани, а не взорвался там, захватив с собой столько катеров и яхт, сколько смог бы зацепить, но не спешил. В обычное время «Кречет» пролетел бы эти сорок километров за полчаса. А Заноза не преминул бы уточнить, что прошли они не сорок километров, а двадцать одну морскую милю.

Он точно в порядке?

Хасан воздержался от вопросов. Не сейчас, когда чужое судно так близко, Алахди стоит у борта, и Занозе нужно поговорить с ним, поймать швартовы, перебросить на «Удачу» трап и переправить туда девочку.

Соня уже вскочила на ноги, замахала рукой. Алахди помахал в ответ. Он был один. В одиночку прибыл на встречу с двумя вампирами. Вряд ли это смелость — человек, способный поступить так просто потому, что не боится, никогда не получил бы прозвища Старый Лис. И венаторами бы не командовал. Значит, это знание. Алахди знал, с кем встретится. Знал, чего от них ждать. Интересно, то, что он поверил в их честность, это хорошая репутация или плохая?

Он был с автоматом, который перебросил за спину, только когда увидел дочь. Что там рассказывала Соня? Что он изучает Коран? Оно и видно. Что ж, девочка задаст отцу много вопросов. И ему придется отвечать. Или врать. Хотя… что можно соврать в его-то положении?

— Мисс Хамфри — доказательство того, что чудеса случаются, — произнес Заноза мягко. — Правда ведь, Хасан?

— Похоже на то.

«Кречет» встал борт о борт с «Удачей». Волны синхронно покачивали оба катера, значит, можно обойтись и без трапа, просто перешагнуть с палубы на палубу.

— А Старый Лис ее убьет. И чудес не останется.

Хасан чуть не поверил этой мягкости. Однако гласные звучали слишком коротко. А обычно Заноза тянул их. Едва-едва, почти незаметно.

— Ну-ка, посмотри на меня…

— Что? — синие глаза сверкнули. Не в поэтическом смысле, не в образном. Сверкнули по-настоящему, как если б были подсвечены изнутри. — По-твоему, я не прав?

Hayvan — вот кто это был. Он говорил голосом Занозы, но не смог скопировать произношение. Не смог обмануть. Понял ли, что не смог?

Хасан не стал выяснять, потому что hayvan уже вставал из кресла, и счет пошел на доли секунды — ровно столько оставалось жить Алахди. Хасан пережег кровь, чтоб стать быстрее. Чтобы стать сильнее. Много крови…

Иначе нельзя.

Он поймал тварь за плечо, развернул так, чтоб распахнулся как всегда расстегнутый плащ. И всадил нож между ребер. В сердце. Движение, отработанное несчитанными повторениями, доведенное до совершенства.

Никогда не думал, что сделает это с Занозой.

Иначе нельзя. Просто нет времени.

Заноза свалился обратно в кресло. Выглядел он… да как обычно. Живым-то никогда и не казался. Посмотреть со стороны — все в порядке. А рукоять ножа скрыта полами плаща.

Может быть, hayvan уйдет, лишившись добычи?

Может быть. Раньше он уходил, когда получал хотя бы одну смерть. Но раньше Хасан и не пытался его останавливать.

Все потом. А сейчас — Алахди и его дочь. 

Соня ждала, стоя у борта. Не спешила перебраться на «Удачу».

— Я сказала, что сначала попрощаюсь, — она улыбнулась, прижимая к себе рюкзак с ноутбуком. — Заноза говорил, что вампиров ни обнимать, ни целовать нельзя. Ну… ладно, я не буду. Но считайте, что я это сделала. Заноза! — крикнула она, улыбаясь, — я тебя мысленно целую, вот! Спасибо!

— Его вежливость закончилась на берегу, — сказал Хасан.

— Он очень вежливый, но если отвлечется от штурвала, лодки столкнутся, а мы все свалимся в воду. — Соня забросила рюкзак за спину. — Спасибо, правда. Я надеюсь, мы еще когда-нибудь увидимся. 

— Мистер Намик-Карасар, — Алахди видел, что Хасан вооружен, но так и оставил автомат висеть за спиной, — я обязан спросить, есть ли какие-то условия.

— Нет, мистер Алахди. Мы не воюем с детьми.

Старый Лис подал дочери руку, рывком втянул ее на палубу, придержал за плечи. То ли обнял, то ли просто хотел убедиться, что она настоящая и стоит рядом.

— Возможно, у меня был выбор, — сказал он. — Возможно, нам тоже не стоило воевать с детьми. Ваши дети… не слишком отличаются от наших. 

Вот почему этот разговор должен был вести Заноза. Чтобы Алахди понял, насколько невелика разница. Но место Занозы занял hayvan, и теперь остается полагаться на Соню. Какое-то время Старый Лис будет помнить о том, что вампиры и люди похожи больше, чем думают венаторы.

Будет помнить, пока не столкнется с необходимостью убить собственную дочь.

Если бы с ним говорил Заноза, то даже смерть Сони уже ничего не изменила бы. Что ж, значит, не судьба. И пусть Аллах хранит эту девочку.

Раньше hayvan получал жертву и уходил. Или правильнее будет сказать — успокаивался. Возвращался на свое место и ждал повода потребовать новой жертвы. Обычно поводом становился огонь — пламя выманивало зверя чаще всего. Еще hayvan мог появиться там, где было слишком много насекомых. Ну, и порой, редко — на памяти Хасана всего дважды — он появлялся, когда Заноза слишком сильно злился, что чего-то не понимает.