Корабль призраков: Исландские истории о привидениях - Автор Неизвестен

Однажды все обитатели Пригорка поехали в церковь в Иллюгастадир, а Йоун с женой остались дома одни. Под вечер, когда начало смеркаться, супруги сидели у себя в бадстове. И тут Йоун видит, что к ним входит маленькая девочка, садится на кровать напротив дверей и начинает быстро-быстро вязать на спицах. Он долго смотрел на неё, а потом воскликнул: «Ах, чтоб тебя! Вот уж проворна вязать!» Едва он успел вымолвить это, как девочка пулей вылетела вон из бадстовы, а Йоун расхохотался. Жена спросила его: «Чему ты смеёшься?» — а он в ответ рассказал ей всё, как было. «Значит, сегодня к нам вместе с нашими богомольцами придёт кто-нибудь незнакомый», — говорит ему жена. И она оказалась права: к ним на ночлег пришла одна девочка. Она села на кровати и стала вязать, совсем как та девчушка.

Призрак ходит за скотом

(Gríma hin nýja, 1965)

Однажды весной, когда едва минуло время окота у овец, Сигурйоун Фридйоунссон, поэт из Лёйгар, что в долине Рейкьядаль, держал путь с запада через Фльоутсхейди (Горную пустошь у реки). Он ехал вниз по течению Мирарау (Болотной реки), с северной стороны, и собирался переправляться на южный берег. Спустившись к броду, он увидел на песчаной косе у южного берега девушку, которая хлопотала возле бурой овцы с ягнёнком. Он подумал, что, скорее всего, эта овца ждала, пока её подоят. Сигурйоуну стало любопытно, кто эта девушка: он никак не мог этого понять, хотя знал всех девушек, живших в Брейдамири, — а она, скорее всего, была именно оттуда. На девушке был клеёнчатый фартук, сшитый из нескольких кусков, и полинявшая чёрная юбка; сама она была малорослая, но крепко сложённая. Когда Сигурйоун въехал в воду, он смотрел только под ноги своему коню. Но когда он переправился через реку (а она шириной в три длины конского туловища), девушка исчезла, а овца побежала к ограде туна в Брейдамири, будто её кто-то гнал. Ландшафт в этой местности таков, что так скоро потерять в нём из виду обыкновенную девушку невозможно. Значит, здесь мы столкнулись с каким-то сверхъестественным явлением. В Брейдамири живут люди из Иллюгастадирского рода, и, возможно, это их родовая фюльгья присматривала за овцами.

Призрак с куском тюленины

(Jón Árnason, 1956–1961, V)

Между хуторами Паульмхольт (Бугор Паульми), Сидрабакки (Южный склон) и Брагхольт в приходе на Мёдруветлир большие бугры, а между ними болотца; вся эта местность называется Паульмхольтсаусар (Гряды на Паульмхольте). Там полно нечисти и привидений: с наступлением темноты в этих грядах часто слышатся необычные звуки, вой и стон. Считается, что призрак, который бродит в тех местах, — это мальчишка, замёрзший в буран на хейди. Он шёл с хутора Итрабакки на какой-то хутор на юге, но заблудился и погиб. Его описывают так: на нём серая вязаная кофта, на голове фуражка, штаны с коротким ворсом, заправленные в носки. Когда он объявляется, под мышкой у него кусок тюленины, которым он машет тем, кого хочет напугать.

Я никогда не слышал, чтобы от него кто-то сильно пострадал, — только один раз он едва не убил человека, благо этот человек оказался решительным и проворным.

Дело было так. Работник из Скридуланда, по имени Йоун, в один зимний рыболовный сезон ходил в море с Сидрабакки. Зимой дорога от Скридуланда до Сидрабакки пролегает прямо через гряды, а уже потом спускается к Сидрабакки. Этот Йоун, когда сходил на сушу, днём всегда отправлялся домой, а под вечер возвращался. Другие парни спрашивали его, не встречался ли ему человек с куском тюленины, но он просил их не болтать такой вздор; говорил, что ничего он не видел, и что никакого призрака нет. Однажды зимой установился прочный наст, дорога была хорошей, и месяц радостно сиял. Йоун, как всегда, отправился из Скридуланда перед вечерней; в руке у него был длинный и крепкий дорожный посох, а через плечо — котомка с едой; так он пошёл в Сидрабакки. На середине пути навстречу ему с юга вдруг вышел малорослый толстый человечек и загородил дорогу. Сперва Йоуну показалось, что это один моряк из Паульмхольта, который вместе с ним ходил на промысел; но едва он подошёл поближе, как понял, кто это, — это был тот самый парнишка, и он махал куском тюленины у себя над головой. Увидев это, Йоун бросился бежать со всех ног, и парнишка тоже; вскоре паренёк обогнал Йоуна и загородил ему путь, размахивая куском тюленины. Увидев это, Йоун поднял свой посох и направил на призрака, но посох прошёл сквозь него, как сквозь дым, воткнулся в наст и сломался пополам. Йоун снова пустился бежать, сделав крюк на юг, чтобы удрать от призрака, но ничего не помогало: куда бы Йоун ни бежал, везде призрак уже поджидал его; однако чаще всего он заходил с юга, поэтому Йоун смекнул, что тот хочет оттеснить его за Сидрабакки и там загнать в море. В конце концов призрак с Йоуном оказались на взморье. Тут Йоун решил, что так дело не пойдёт и выбора нет: всё одно пропадать. Тогда он прыгает прямо на призрака, но пролетает насквозь. Тут Йоун что есть духу помчался домой и прибежал в Сидрабакки чуть живой — как-никак, он сильно запыхался и натерпелся страху, — вбежал в бадстову с обломком посоха в руке, бросился на постель и, не говоря никому ни слова, уснул и проспал до утра. Потом он рассказал, что с ним произошло, и в доказательство своих слов показал обломок посоха.

Люди, сидевшие в бадстове в тот вечер, когда к ним прибежал Йоун, потом говорили мне, что в жизни не видели человека более безумного или страшного вида: лицо у него было окровавленное и распухшее, глаза готовы выскочить из орбит и весь он был растрёпан. Он был без шапки, а в руке, как уже было сказано, держал обломок посоха.

12. ПРИЗРАКИ В ДОМАХ И НА ХУТОРАХ

Нечистая сила в Стокксэйри

(Jón Árnason, 1956–1961, I)

Однажды вечером во время зимней путины (точнее, 29 марта) 1892 года в Стокксэйри в одной рыбацкой хижине люди укладывались спать. Рыбаков там было всего десять, все в цвете лет, крепкие и нехворые. За главного у них был Сигурд Хенрикссон, бонд из Ранакота. Он был человек весёлый и общительный и поэтому завёл себе привычку подолгу засиживаться в хижине у своих матросов в те дни, когда в море нельзя было выйти из-за непогоды, и болтать с ними, балагурить. Так и в тот раз он засиделся с ними до десяти часов вечера.

Когда Сигурд ушёл, матросы заперли хижину, а до того дверь весь вечер была только полуприкрыта и хлопала на ветру. Погода выдалась самая что ни на есть скверная: по небу несутся тучи, с моря ветер с дождём, на дворе темно и жутко. Дверь хижины выходила на море. А кровати в ней были расставлены так: три у северной стены по всей длине, от торца до торца, и у южной стены две кровати и закуток, в котором рыбаки складывали свой скарб. На каждой кровати спали по двое.

Когда предводитель ушёл, рыбаки улеглись спать. И только двое: Эйоульв Оулавссон, рассказавший эту историю, и ещё один человек — некоторое время лежали и беседовали. Вдруг они заметили, что один из их товарищей мечется во сне и жалобно бормочет. Тогда они испугались, что его пришёл мучить Скерфлоудский Моури, — это был самый известный в тех краях призрак, родовая фюльгья местных жителей, часто объявлявшаяся перед их приходом и терзавшая спящих.

Они тотчас разбудили того человека и спросили, что ему снилось. Он ответил, что, мол, ничего ему такого не снилось, но на него обрушилась какая-то непонятная напасть. Не успел он закончить свою речь, как с другим спящим началось то же самое и он жалобно застонал. Товарищам стало не по себе; они зажгли свет, чтобы осмотреться, и так и эдак обсуждали это происшествие. Эйоульв Оулавссон лежал на средней кровати у северной стены и смотрел на того, чья кровать была у южной стены близко к дверям. Тот человек сел на кровати, вынул табакерку и собрался взять понюшку. Но тут Эйоульв видит: тот вдруг изменился в лице, руки повисли как плети, лицо налилось кровью и посинело, и весь он будто сжался с жутким шумом и жалобным стоном. Тут все застыли в изумлении, а Эйоульв вскочил с постели и кинулся на помощь к товарищу.