(Не)Холостяк (СИ) - Вийя Шефф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всё это она произнесла чётко, выделяя каждое слово, а последние с каким-то звериным рыком. Каждое било, как хлыст, оставляя на моей душе глубокие раны, и они теперь истекают кровью.
В горле пересохло. Я пытаюсь сглотнуть, но ком застрял.
— Проваливай!— открывает дверь.— Подойдёшь к ней — я подниму все свои связи. И если ты не сядешь, то будешь петь в переходе. Я тебя размажу, как ты её. С тобой никто не будет работать. Вернёшься в свою жопу мира, откуда тебя за симпатичную мордашку Ян вытащил.
Я вышел, но не ушёл. Мы стояли и смотрели друг на друга. И она меня давила. Морально. Просто одним взглядом вбивала в землю, словно кол, я пошевелиться не мог.
— Я надеюсь, Алиса сейчас с тем, кто это заслуживает. С тем, кто, даже толком не зная её, сделал для неё много хорошего. А ты пережиток... Через три часа съёмки.
Захлопнула дверь с такой силой, что я дёрнулся.
Ты знаешь, где Алиса. Знаешь о ней больше, чем я.
Кто этот доброжелатель?
Одни вопросы и почти никаких ответов.
А ещё кругом обман. Я вру, Лиля врёт, даже Алиса что-то скрывает.
Ненавижу. Больше всего себя. Что был таким малодушным сыклом. Что Яна послушал тогда. Только скорую смог вызвать.
Удар в стену кулаком. Посыпалась штукатурка.
Ааа!
* * *
— Вышли все!— рявкаю в студии.— А ты останься,— тыкаю пальцем в Яна.
— Ты чего завелся?— абсолютно спокойно.
— Я только что от Лили. Она всё знает,— мечусь по комнате.
— Ты о чём?
— Про аварию ту.
Он подрывается с места.
— Откуда?
— Умная сука и журналистка. Они ко всякой мелочи цепляются.
— И что?— заламывает руки.
— Если я не буду подходить к Алисе, то она ничего никому не скажет. Ты знал, что та Алиса и моя — это один и тот же человек?
Он прячет глаза.
-Знал, сука! И молчал? Когда?
— Когда ты попросил о ней навести справки. Она фамилию сменила.
— Это ты меня втянул в это дерьмо! Заставил уехать оттуда. Нужно было остаться и помочь ей,— меня рвёт от гнева внутри.
— Все бы сели. Ты вызвал скорую — считай, помог. У неё там мозги почти по асфальту были,— оправдывается Ян.— И потом помогал, пока в больнице была. Ник, ты сделал всё, что мог.
Падаю в кресло, закрывая лицо. Внутри печёт, словно кто-то жжёт напалмом. Хочется орать, как животное.
— Лиля права, я ублюдок... И слабак... Вся эта хрень мне дороже,— сметаю со стола все гаджеты.— Только бабки важны... Забыл, что такое быть человек. Вот оно наказание за всё это. Так мне и надо...
* * *
Выполняю все указания, словно зомби. Улыбнись, обними, поцелуй. Да без проблем! В душе такая пустота, если туда крикнуть — услышишь эхо. Там убили всё.
— Молодец!— похлопывает по плечу Лиля.— Только маску манекена сними с лица. А то ощущение, что у тебя запор.
— Не проси изображать влюблённого. Я не могу...
— Улыбнись хотя бы. А то такая кислая рожа всех зрителей распугает.
— Так?— Натягиваю улыбку.
— Сойдёт.
Улыбаюсь, а самому хочется выть волком. В жизни не было так разрывающе больно. От меня оторвали важную часть, лишили того, без чего жизнь пустая и бессмысленная.
Я тебя люблю, Алиса...
Я не изменял и не хотел убить... Не я...
Глава 30
Звонок в дверь.
— Лиль, открой. А то я пока доберусь, все ковры соберу.
— Конечно. Надо их убрать, пока ты нормально видеть не сможешь.
Если честно я боюсь, что там Ник.
Он пропал. Не пытается со мной связаться. Но я каждый раз при звуке телефона или звонка в дверь, дёргаюсь, что там он.
Прижимаюсь к стене. Да, я подслушиваю.
— Здравствуйте!— знакомый мужской голос с хрипотцой.
Доктор Грозный.
Улыбаюсь. Приятно, что о твоём здоровье кто-то волнуется.
— Здравствуйте...— растерянно здоровается Лиля.
— Я Виталий Олегович, начальник Алисы.
— Аа, вы грозный доктор,— посмеивается тётя.
— Доктор Грозный,— поправляет её шеф.
— Ну да,— бьюсь об заклад, они там тихо ржут над его прозвищем.— Проходите. Алиса в своей комнате.
Лиля! Это прикол? Я сквозь туман пытаюсь сбежать в комнату, но цепляюсь за чёртов ковёр и грохаюсь на пол.
Они подлетают ко мне.
— Точно надо убрать их, пока она шею не сломала,— ворчит Лилька.
— Ударились?— присаживается рядом доктор Грозный.
— Немного,— тру коленку и пытаюсь подняться.
Он подхватывает меня под локоть и помогает.
— Спасибо!
— Я пойду, чайник поставлю. Виталий Олегович тортик принёс,— оставляет нас одних Антипова.
Блин, неловко как!
Ой, да ладно! Он видел тебя блюющую и пьяную, а тут всего-то упала сослепу.
После операции прошло три дня, зрение начнёт восстанавливаться где-то через неделю, а пока глаза нельзя напрягать и смотреть на яркое. По всему дому теперь горит только нижний свет и то, прикрытый тряпками. А на мне очки от солнца.
— Как себя чувствуете?— нежно и заботливо держит за кисти рук.
Я без перчаток — дома, и гостей мы не ждали. Лилю за семь лет я постепенно перестала видеть, привыкла, наверное.
— Как слепой котёнок. Вроде всё знаю, но постоянно что-нибудь цепляю или куда-нибудь врубаюсь.
— Ничего. Скоро будете видеть нормально. Захар сказал, что всё прошло удачно.
— Спасибо вам за помощь!
— Не за что. Он был мне должен,— думаю, он сейчас улыбается.— Чем занимаетесь?
— Слушаю,— смеюсь.— Что мне ещё делать?! Вы можете меня отпустить, я не упаду.
Он всё ещё держит меня за руки. И от этого становится напряжно.
Доктор Грозный разжимает мои запястья, оставляя после себя следы жжения на коже. Становится жарко и тяжело дышать. Стоим и молчим.
— У меня всё готово,— появляется
