Не отворачивайся - Линвуд Баркли

Джан приснилось, будто ее рука лежит на головке Итана и она ощущает ладонью шелковистые пряди его волос, вдыхает его запах. Проснувшись, она отчетливо услышала, как он топает утром по полу, бежит в их спальню посмотреть, проснулась ли она. Затем Джан представила, как сын берет пальцами колечки «Чириоуз», кладет их в рот, жует. Как он сидит перед телевизором скрестив ноги и смотрит сериал «Паровозик Томас и его друзья». Джан ощутила тепло его тела, когда он лежит свернувшись рядом с ней в постели.

«Думай о деньгах», — приказала она себе и начала считать бриллианты, как некоторые считают овец, чтобы заснуть. Но лицо Итана продолжало стоять у нее перед глазами.

Она вышла замуж за Дэвида, только чтобы дождаться нужного момента. Ей в принципе не важно было, с кем находиться рядом. С Дэвидом так с Дэвидом. А возня с ребенком представлялась как часть необходимой работы. Как только Дуэйн отсидит свое, она отсюда уйдет. Уйдет не оборачиваясь. А обменяв бриллианты на наличные, избавится и от Дуэйна.

Это было ее последнее переодевание в костюмерной.

Как бы там ни старались в Промис-Фоллзе, Джан все сделала так, что они ее никогда найдут. Будут безуспешно искать труп, а потом решат, что Дэвид где-то захоронил его. Он, конечно, станет твердить, что невиновен, но вы найдите преступника, который вел бы себя иначе.

В какой-то момент до него наконец начнет доходить, что́ на самом деле случилось. Когда этот недоумок сообразит, что жена его подставила, он уже давно будет коротать время в тюремной камере. А оттуда до нее не доберешься. Все деньги Дэвид истратит на адвокатов. Ему не на что будет нанять частного детектива, чтобы ее выследить.

Но за Итана беспокоиться не нужно. За ним присмотрят бабушка и дедушка. Папаша у Дэвида немного с приветом, но добрый, а это главное. Мама намного умнее и кое-что просекла в Джан, только не смогла сообразить, что именно. Она не старая, ей еще жить и жить, и вполне сможет вырастить мальчика, которого очень любит. Джан пыталась в этом найти утешение.

Ничего, когда у нее появятся деньги, настоящие, она сможет забыть эти несколько лет, вытеснит их из памяти, словно вообще ничего не было. В том числе и существа, которое она произвела на свет.

Надо только добраться до денег. Они изменят все. Деньги залечивали и не такие раны.

Дуэйн остановил пикап на Бикон-стрит перед отделением банка «Масстраст», втиснувшимся между кафе и обувным магазином.

— Вот, это здесь.

Джан посмотрела направо.

— Точно?

— Да. Твой ключ открывает сейф именно здесь.

Так они придумали. Каждый выбрал банковский сейф, куда положил свою долю бриллиантов, скрывая местонахождение банка от другого. Затем Джан и Дуэйн обменялись ключами. Только таким способом они не смогут обойтись друг без друга, пока не обменяют бриллианты на деньги.

— Я готова, — сказала она.

Они вылезли из машины, вошли в банк и направились к стойке обслуживания, за которой стояла неприметная женщина средних лет.

— Мы бы хотели пройти к нашему сейфу, — объявила Джан.

— Пожалуйста, — улыбнулась она.

Дуэйн назвал свою фамилию, расписался в книге, и женщина повела их в подвал, где три стены занимали прямоугольные дверцы сейфов, похожие на почтовые ящики.

— Ваш сейф вот здесь, — сказала она, доставая ключ и вставляя его в соответствующую скважину.

В скважину рядом вставил свой ключ Дуэйн. Дверца отворилась, и женщина вытащила из сейфа длинный черный ящик.

— Пройдите сюда, тут вам будет удобно. — Она открыла дверь смежной комнаты, поставила ящик на стол и удалилась, закрыв за собой дверь.

Комната была небольшая, хорошо освещенная, обставленная офисной мебелью. Дуэйн поднял крышку ящика.

— Ого.

Внутри лежал черный матерчатый мешочек с завязками. Джан взяла его, уже ощущая его содержимое. Затем развязала шнурки и наклонила мешочек над столом. Оттуда посыпались бриллианты. Ослепительно блестящие. Их было очень много. Несколько десятков, может, сотня. Невозможно было оторвать взгляд.

— Ничего себе, — произнес Дуэйн, прежде, кажется, вообще никогда не видевший ни одного настоящего драгоценного камня. А тут такое количество. Он брал их в горсть, катал на ладони, подносил к свету, любовался.

Джан молча наблюдала за его манипуляциями.

— И ты представь: ведь это всего лишь половина! — воскликнул Дуэйн. — Теперь мы с тобой стали богатые.

— Не распаляйся! — одернула его Джан. — Держи себя в руках. Если мы потеряем над собой контроль, то обязательно совершим какую-нибудь глупость.

— Со мной все в порядке. Ты думаешь, я сейчас возьму один камень и пойду купить себе чашку кофе?

— Надо же… — прошептала она, — я уже все забыла. Их очень много.

Джан начала собирать камни и ссыпать обратно в мешочек.

— Вроде один упал на пол!

Дуэйн опустился на четвереньки и стал шарить ладонями по поверхности паласа.

— Нашел. — Затем он обнял ноги Джан, притянул к себе, зарывшись лицом в промежность ее джинсов.

— Давай трахнемся здесь.

— Нет, праздновать будем позднее, — возразила она. — После того как получим деньги. Тогда уж затрахаемся до изнеможения.

Дуэйн встал, потянулся за мешочком.

— Я положу его в свою сумку, — сказала Джан.

— Зачем такие сложности? — спросил он, кладя мешочек в передний карман джинсов, образовав некрасивый асимметричный бугорок. — Тут они будут в сохранности.

Затем они поехали в банк, куда положила бриллианты Джан.

— Остановись здесь.

— Где? — спросил он, ставя автомобиль у тротуара. Рядом находилось отделение «Банка Америки», но Джан показала через улицу на вывеску «Ревер федерал банк».

— Я уже трепещу, — проговорил он, нащупывая в кармане ключ от сейфа, который хранил столько лет.

— Не суетись! Здесь буду распоряжаться я.

— Конечно, без вопросов, — отозвался он.

— Я серьезно, — предупредила она.

Они пересекли улицу, чуть не попав под машину. «Вот было бы смешно, — подумала она, — если бы нас сбил автомобиль, когда мы так близко подобрались к богатству».

Вскоре они вошли в банк и проделали почти такие же операции, что и в первом. Здесь их обслуживал молодой человек, по виду индиец. Проводил в подвал, потом пригласил в комнату, чтобы они могли проверить содержимое ящика. Джан тоже высыпала камни на стол. А когда они попали обратно в мешочек, решительно опустила его в сумочку.

Они вышли из банка и с облегчением вздохнули. Наконец вся добыча при них. «С остальным, наверное, я могла бы справиться и без Дуэйна», — подумала Джан.

Скорее всего он думал то же самое.

Глава тридцать пятая

Саманта была права — ее материал в газете подправили. Впрочем, плевать на это. Наступил понедельник, надо было везти Итана к родителям. Я разбудил сына в начале девятого, сел на край кровати и погладил его.

— Пора вставать, приятель.

— Не хочу, — пробурчал он, прижимая к себе машинку, будто это был плюшевый мишка.

— Хочешь не хочешь, а надо. Тебе скоро в школу. Тогда будешь подниматься рано каждое утро. Надо готовиться.

— Не хочу в школу, — проворчал Итан, зарываясь головой в подушку.

— Так вначале все говорят. А когда станешь ходить, понравится.

— Я хочу к бабушке и дедушке.

— Вот мы туда сейчас и поедем. Теперь тебе придется проводить у них много времени.

— А что мама сделала на завтрак?

— Готовить завтрак буду я. Что ты хочешь?

— Колечки «Чириоуз» и кофе.

— Неужели кофе?

— Надо узнать, какой у него вкус.

— Довольно противный.

— Тогда зачем ты его пьешь?

— По привычке, — ответил я. — Пью давно, поэтому уже не замечаю ничего плохого.

— Позови маму.

— Мама еще не пришла, — сказал я, продолжая гладить сына.

— Она поехала на рыбалку?

— Куда?

— Дедушка иногда ездит на рыбалку. Я думал, он взял ее с собой.

— Нет, мама не на рыбалке.

— Почему?

— Потому что она в другом месте.

— В каком?

— Вот это мне и самому хотелось бы знать. — Я помолчал. — Послушай, когда ты будешь у бабушки и дедушки, то, может, случайно по телевизору или по радио услышишь, как про меня говорят что-то нехорошее.

— Что?

— Ну например, что я плохо относился к твоей маме. — Сказать насчет убийства у меня не повернулся язык.

— Так это же неправда, — удивился Итан.

— Мы это знаем, а другие нет.

Итан задумался, затем потянулся и погладил мою руку.

— Хочешь, я расскажу им, как все было на самом деле?

Мне пришлось на секунду отвернуться. Защипало в глазах, словно туда попали соринки.

— Спасибо, пока не надо.

— А ты знаешь, — вдруг сказал он, — мама тоже мне говорила кое-что.