Тайна придворного шута - Детлеф Блюм

За столиком неподалеку начал разгораться спор. Посетители говорили все громче и все более возбужденно, почти переходя на крик. Но внезапно одна из дам сделала какое-то замечание, компания дружно расхохоталась, и они стали громко звать официантку.

Тут только фон Зассен заметил, что между делом осушил и второй стакан с вином. Официантка возникла как из тумана, подошла к соседнему столику и бросила взгляд на их столик тоже. Через короткое время перед Герхардом стоял третий стакан с вином. Кафе медленно пустело. Его соседи по столу тоже ушли. Он наслаждался внезапно наступившей тишиной. Заказав еще один стаканчик, почувствовал, что глаза начали слипаться.

Конечно, с самого начала надо было предвидеть, что Рубен захочет перевести сокровища в наличные. Да теперь ничего другого и не оставалось. Кроме того, он был замешан в убийстве. А еще этот литературный фестиваль… Новый след или тупик? Кто даст гарантию, что дружок не поступит с ним, как с Хильбрехтом? Герхард фон Зассен испугался. Что в действительности задумал Клаус? Голова упала на стол, он провалился в забытье.

Он очнулся оттого, что кто-то положил руку ему на плечо. Перед ним стояла официантка.

— Простите, я, должно быть, уснул…

— Сто семьдесят шиллингов, — сообщила она бесстрастно. — Мы закрываемся.

В кафе, кроме него, оставалось лишь несколько человек. Фон Зассен расплатился и вышел.

ГЛАВА 16

Симон сладко потянулся. Он лежал на широкой двуспальной кровати своего номера. Снова в Дрездене… Вчера, едва переступив порог номера, он завалился спать.

«Девять часов. Пора позавтракать», — подумал Шустер и, накинув халат, заказал завтрак в номер. Он не любил сразу после пробуждения проводить время в обществе незнакомых людей. Ему не хотелось завтракать в гостиничном ресторане, среди деловых людей, вечно озабоченных своим бизнесом, тем более, что они почему-то всегда пользовались одеколонами с тяжелым запахом. А оптимистический идиотизм, четко проступавший на их лицах, был непременным атрибутом в деловых поездках.

Для Симона было наслаждением, приняв утром ванну, спокойно позавтракать в одиночестве. И только потом оказаться в обществе людей.

Лежа в огромной ванне гостиничного номера, он еще раз продумал сегодняшние встречи. Все они, кроме одной, были назначены здесь, в гостинице, поэтому на этот свой визит в Дрезден он забронировал не простой номер, а апартаменты с окнами, выходившими на городской рынок. Номер состоял из одной очень большой комнаты, которую с помощью раздвижной перегородки можно было разделить на два помещения: спальню и гостиную. Последняя прекрасно подходила для деловых встреч. Номер был обустроен в стиле бидемайер; светлые, теплые тона доминировали. Симон не только с удовольствием провел здесь ночь, но рассчитывал, что и днем будет чувствовать себя в гостинице уютно. В зависимости от времени и настроения он мог пригласить партнеров по переговорам в ресторан или бар.

Ровно в одиннадцать раздался телефонный звонок.

— Господин Шустер, это администратор гостиницы. К вам господин Винтер. Вы спуститесь?

— Нет. Пригласите господина Винтера подняться ко мне. Заодно попросите, чтобы убрали посуду после завтрака.

— Разумеется, я пришлю кого-нибудь.

Спустя несколько минут в дверь постучали. Это была горничная. Она забрала поднос с посудой и поинтересовалась, не надо ли еще что-нибудь. Получив отрицательный ответ, девушка удалилась.

Бернд Винтер расположился на софе, и несколько минут они предавались воспоминаниям о школьных годах, учителях, общих друзьях, своих проделках, о девочках, за которыми ухаживали.

— Ну ладно, — наконец сказал Винтер. — Мы можем болтать об этом часами, но время поджимает. У меня сегодня еще одна встреча. И я пришел сюда обсуждать деловые вопросы. Или нет?

Симон кивнул, сожалея, что приходится прерывать такой приятный разговор. Он достал из портфеля листы с чертежами павильона, подготовленные Францем Шубертом, и протянул их Бернду. Тот углубился в изучение проекта.

— Смотрится великолепно. А план внутренних помещений?

Симон дал ему еще один чертеж.

— Здесь вход, помещение для продажи билетов со стойкой предварительной продажи и выдачи брони. Здесь рабочее место со всем необходимым для подключения компьютера и выхода в Интернет. Далее туалет, маленькая кухня, складское помещение и что-то вроде кают-компании или комнаты отдыха.

— Довольно просторное помещение. Для чего?

— Эта комната будет разделена еще одной перегородкой. Получится комната отдыха для персонала и комната, где смогут проводить свободное время участники программы.

— Ну да, ну да. Лучше не придумаешь. Это будет удобно и для решения моих задач. Я тоже смогу использовать это помещение во время выставок.

— Я старался все продумать. Ну как, договорились?

— Только один момент. Я уже слышал об этой жуткой истории в твоем доме с убийством профессора из Дрездена. Что говорят в полиции?

— Пока затрудняются утверждать что-либо однозначно. Я, впрочем, тоже. Все случилось ночью того дня, когда мы встречались с тобой здесь, в Дрездене. Очень неприятно. Во всяком случае, я договорился с банком, что официально мое имя нигде не будет фигурировать. Поэтому сейчас очень важно, чтобы факт моего участия в строительстве павильона также нигде не упоминался. Все должно оставаться между нами.

— Никаких проблем. Я полностью поддерживаю эту идею. А то, знаешь ли, пресса и так далее.

— Именно. Георг Верт, мой сотрудник, свяжется с тобой в ближайшие дни, чтобы обсудить финансовые и технические вопросы подключения к Интернету. В остальном можешь исходить из того, что строительство павильона уже профинансировано и после всех мероприятий он переходит в твое распоряжение. Снаружи павильон будет раскрашен в цвета города и украшен логотипом вашей фирмы. Права на использование программных продуктов ты получишь бесплатно. Все как договорились.

Они встали.

— Ни слова кому бы то ни было. Можешь на меня положиться.

Симон едва успел сделать кое-какие пометки, как снова зазвонил телефон. Администратор сообщил, что прибыл Макс Шнайдер.

— Передайте ему, чтобы он прошел в ресторан. Там на мое имя заказан столик. Я сейчас буду.

Макс сидел за столиком в атриуме гостиницы. Зал был оформлен в стиле прошлого века. Симон несколько удивился тому, что Макс был одет сегодня довольно свободно. Вместо строгого костюма — застиранные джинсы, синяя фланелевая рубашка и замшевый жилет. Симон же, напротив, оделся официально, чтобы сразу после встречи со Шнайдером отправиться в министерство культуры к фон Зассену.

— Я где-то читал, что у американской бизнес-элиты стало допустимо и даже модно по пятницам одеваться свободно, неофициально. Новшество докатилось и до вас? — Симон сел за столик рядом с Максом.

— Да нет. Но разве Клаудиа не говорила, что сразу после встречи с тобой я еду в Берлин?

— Об этом она почему-то умолчала. Ну, раз уж мы заговорили об этом, давай напрямую. Что у вас с ней? Решается вопрос устройства личной жизни?

— По-моему, да. — Первый раз Макс говорил с Симоном на эту тему. — Знаешь, мне кажется… в общем, я уже достаточно давно знаю твою дочь. У нас сложились удивительные отношения. Мы стали нужны друг другу. И, — Макс рассмеялся, — я просто по уши влюбился.

— А Клаудиа?

— Лучше спросить об этом у нее. Но дай мне, пожалуйста, знать, если ее взгляды на этот счет отличаются от моих.

— А как обстоят дела с конкурсом? — Симон сменил тему.

— Все идет по плану. К делу подключается один из конкурсных управляющих. Моя сотрудница в Берлине знает его и полагает, что с ним можно договориться. В понедельник у нас первая встреча в Берлине. Я тоже буду на этой встрече и только потом вернусь назад.

Они с аппетитом ели фрикасе из курицы. Симон позволил себе выпить белого вина. Макс ограничился минеральной водой. В Берлин он собирался ехать на машине.

После обеда Шнайдер рассказал, как решаются организационные вопросы фестиваля.

— У меня один вопрос, — прервал его Симон. — Могут ли подрядчики выписывать все документы на твое имя, чтобы нигде не всплывало мое?

Макс кивнул. Его удивляло, что Симон с таким постоянством поднимает этот вопрос. Но в конце концов это было дело Шустера.

— И последнее. Клаудиа уже, наверное, сообщила тебе, что по окончании фестиваля все права на павильон перейдут к «Дрезден-Вербунг», коммерческий директор которой мой старинный друг. Взамен он гарантировал нам рекламную раскрутку.

— Разве павильон не понадобится тебе в будущем?

— Думаю, вряд ли. А если понадобится, смогу взять его напрокат. По крайней мере я сэкономлю на хранении конструкции.

— Хорошо, и против этого я ничего не имею.

— Как уже не раз говорилось, мне весьма по душе ваша идея. — Герхард фон Зассен принимал Симона в своем кабинете в министерстве. — Даже очень по душе. Пока не забыл — большое спасибо за поддержку, которую вы оказываете нам в Берлине. — Симон показал жестом, что ничего особенного он не предпринимает. — Да, да, да. Хальбе очень серьезно продвинулся вперед, благодарить за это мы должны прежде всего вас. Но вернемся к нашим делам. Ужасно, что произошла эта история с Хильбрехтом. Хальбе доложил мне, что из-за этого вы вынуждены официально выйти из проекта, дабы избежать лишнего шума в прессе.