Валлия (СИ) - Лебедева Василина

Встав, дрожащими руками подняла свёрток с надписью Алексей, положила на стол. Подошла к камину, закинув ещё пару поленьев, присела перед ним на пол. «Не думать о случившемся! Не думать!»

Главное чтобы он не отругал Марту! Хорошо, что она всё-таки поехала к своим родным, хоть ненадолго порадуется, окунётся в атмосферу родного тепла и заботы. Скрипнула дверь, не заходя в комнату, Максим негромко позвал:

– Лия.

Я, тут же подскочив, встряхнулась, представила перед глазами лицо Марты, пару раз глубоко вдохнула и вышла в сени. Максим одетый в свою дублёнку, улыбнулся так, словно ничего не произошло и попросил:

– Я забыл твои подарки. Принеси, пожалуйста.

Вернулась, захватила свёртки, сверху сложила шарф Максима и, прихватив телефон, вернулась в сени. Протянула сначала телефон.

– О, я и забыл про него, – он улыбнулся мальчишечьей улыбкой от которой моё сердце пропустило удар, – забрав телефон, сунул в карман джинсов, шарф лежащий сверху повесил на мою руку, отчего я нахмурилась. Перехватив свёртки, наклонил голову:

– Одень.

Я так и стояла с вытянутой рукой, на которой висел его шарф.

– Лия. Одень.

Через силу делаю шаг и, не приближаясь близко к нему, на расстоянии чуть ли не вытянутой руки, попыталась накинуть на него шарф. Он, усмехнувшись, схватил меня за руку, потянул на себя, но не сильно, а заставляя сделать лишь пару маленьких шажков, и я, наконец, смогла надеть на него этот треклятый шарф. Податься назад не успела.

Максим опять перехватил мою руку, потянув на себя, быстро наклонился, прижался в лёгком поцелуе к моим губам и, не успела я запротестовать, отпустил.

– С Новым годом, Лия! – в его глазах искрилась улыбка.

Я удивлённо вскинула на него глаза, а ведь у меня совершенно вылетело из головы, что сегодня Новый год!

– И тебя, Максим, с Новым годом!

Он, опять перехватив мою руку, качнулся ко мне и поцеловал снова мимолётным поцелуем, а когда поднял глаза, то улыбки во взгляде уже не было.

– Спасибо, девочка, за подарок, – поднял мою руку и поцеловал в раскрытую ладонь, – замечательный, – ещё один лёгкий поцелуй в запястье, – сказочный, – поцелуй в центр ладони, – невероятный, – кончики пальцев. И он отпустил мою ладонь, – И за бесценные воспоминания.

Развернувшись, Максим вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

На негнущихся ногах прошла обратно в комнату, поплотнее закрыла в сени дверь, чтобы не тянуло оттуда холодом и села на пол перед камином. Глядя на огонь, отстранённо подумала: «Спасибо за шарф, поцелуй или всё вместе?» Зябко обхватив себя за плечи, сидела, тихонько покачиваясь, разглядывая языки пламени в камине, которые словно лаская, ластились, обнимали поленья.

Как бы мне хотелось забыть тот страшный вечер! Прикосновения чужого мужчины, ту боль, что испытала когда-то! Сегодня я была так близка к тому, чтобы отпустить прошлое. Но не смогла…

По щекам текли слёзы и тыльной стороной ладони их стёрла. Поднялась, пошатываясь, как во сне, прошла и легла на диван, укрывшись пледом. Взгляд сам вернулся к игре огня в камине.

Я далеко не маленькая и глупая девчонка и прекрасно понимала, что со стороны Максима – это лишь внезапно возникшее влечение. Здоровое желание мужчины по отношению к женщине, которая позволяет себя целовать, прижимать. И понимаю, почему он сегодня так разозлился: какому мужчине понравится женщина с такими «тараканами» в голове как у меня. То сама отвечаю на поцелуи, то в непонятном страхе отталкиваю. Прикрыв глаза, улыбаясь, вспомнила его лёгкие поцелуи в губы, в ладонь перед уходом.

Может у меня всё же есть надежда? Может всё-таки хоть какие-нибудь чувства он ко мне испытывает кроме желания тела? Ведь всем хочется верить в сказку и надеяться на чудо!

Глава 15

Валлия

«Когда даёшь себя приручить, Потом случается и плакать» Антуан де Сент-Экзюпери

Стоило утром открыть глаза, взгляд тут же упал на белые коробки перевязанные синей шёлковой лентой. Вытянув их на середину комнаты, выбрала самую большую, с трепетом дёрнула ленту, сняла крышку, а там!.. Я стояла неподвижно и смотрела внутрь, затем осторожно вытащила и развернула – шубку! Замерев, держала её на вытянутых руках, рассматривая со всех сторон. Мех узнала сразу – песец.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я и мечтать не могла о такой и даже мысли не допускала об этом. А сейчас прижимала к себе это светло-серую, пушистую красоту. Аккуратно разложив шубку на диване, открыла вторую коробку, из которой достала белые сапожки на плоской подошве с отделкой из меха песца такого же оттенка что и шубка. Закусив губу, поставила сапожки рядом с диваном и открыла последнюю маленькую коробочку, в которой были белые перчатки с серыми вставками. И тут эмоции перехлестнули через край – я упала на колени и, прижимая к себе перчатки, расплакалась. Не понимая, за какие заслуги мне подарили такое чудо и, испытывая радость, я, даже не вытирая слёз, сидела на коленях рядом с диваном и гладила мягкий, пушистый мех, прикладывала к щеке, прикрыв глаза, но не могла набраться смелости примерить подарки.

Не знаю, сколько бы я так просидела, но в окошко постучали. Увидев деда Матвея, по привычке помахала рукой, показала, что у меня всё хорошо. Пожилой мужчина приблизил лицо к стеклу и направился к входу в дом. Ругнувшись, я кинулась к дивану, схватила подарки, отнесла в спальню и побежала встречать гостя. Мужчина стоял в сенях.

– Ну, рассказывай.

– О чём? – удивлённо на него посмотрела.

– Заболела, али ревела?

И тут до меня дошло: услышав стук в окно, даже не подумала что глаза красные и наверняка опухшие, вот и выкручивайся теперь. Хотя врать ему почему-то не хотелось и, опустив голову, ответила:

– Ревела.

Он постоял, покачал головой, огладил густую рыжеватую бороду.

– Случилось чего?

Я отрицательно мотнула головой. Признаваться в причине слёз в любом случае не стала бы, а вот он может с высоты прожитых лет, подскажет мне, как реагировать на такой, безумно дорогой по моим меркам подарок, только надо со стороны зайти, не в лоб же у старика спрашивать.

– Маму вспомнила. Дед Матвей, а может, зайдёте, чаю попьём. Грустно одной сидеть.

– Чаю? Эт можно. А чем вкусным угостишь? – он, хитро улыбаясь, смотрел на меня. Я же к своему стыду вспомнила, что не готовила ничего. Пару раз открыв рот, всё-таки призналась:

– Ничем, но я могу быстренько что-нибудь испечь.

– Эт хорошо, сдобу я люблю. Давай так сделаем: мне по дому надо бы кое-чего доделать и, где-то через часик, может больше, зайду. Будешь меня угощать, а я советы мудрые тебе давать. Пойдёт так? – он опять улыбнулся в бороду. Я ответила улыбкой:

– Договорились.

– Вот и ладненько. Пошёл я, – и вышел за дверь.

Прошло чуть больше часа и у меня в духовом шкафу допекался бисквит, а на тарелке рядом с плитой высилась стопка блинов. В окно постучали, затем хлопнула дверь, и из сеней донёсся голос деда Матвея:

– Хозяюшка-а-а…

– Я здесь! – крикнула ему, – проходите на кухню.

Через пару минут рядом услышала:

– А я к дому даже подойти не успел, такие запахи унюхал! Ну прям, как дорогого гостя встречаешь. Я вот тут медка принёс – лесные пчёлки поделились, и вареньице сам наварил – малиновое. Малина лесная кислее, чем садовая, но аромат намного лучше. Говори чем помочь.

– Вы пока чаю сделайте, – обернувшись, кивнула на чайник. Поставив тарелку с блинами на стол, я достала из духовки бисквит и оставила на решётке остужаться. Мужчина разложил в чашки варенье и мёд, наклонившись, вдохнул запах выпечки, довольно крякнув, сел за стол.

– Ну, давай, чаёвничать будем.

Блины получились мягонькие, а с принесёнными гостинцами безумно вкусными.

Некоторое время мы молча угощались, я так вообще на еду накинулась. Как узнала, что Алина не приедет, так и не готовила ничего, всухую вообще питалась и то когда не забывала. Утолив первый голод под хитрым взглядом деда Матвея, встала, разрезала бисквит и, промазав, кремом поставила на стол. Добавила ещё чаю в большие кружки и села, откинувшись на спинку стула.