Лунь - Марьяна Куприянова

отрывок, снова и снова. Она не могла остановить себя, ей было мало. Она упивалась словами, которые написал ее любимый человек. И ей хотелось еще и еще. Ей хотелось прочесть ВСЕ, что он написал, до последнего слова.

«Он сейчас читает мое письмо. Боже, о чем он думает? Испытывает ли то же самое, что и я? Или смотрит с презрением и не знает, как ответить, чтобы не обидеть меня? Его текст великолепен. Мой на несколько уровней ниже. Это понятно и слепому… что ответить ему?»

Но пока Лена размышляла, пришло еще одно письмо от Вилина. Там значилось следующее:

«Эмоции излишне переполняют меня, чтобы я мог здраво высказаться. Вряд ли я сумею спать, дорогая Лунь. Я опишу свои чувства завтра, когда мы с вами увидимся, если Вы не против встречи, прочитав мой текст, недостойный и крупицы Вашего. Впрочем, обо всем – завтра. Спокойной ночи».

Лена не стала ничего отвечать, а сразу же выключила компьютер. Она тоже себя не контролировала. О сне не могло быть и речи. От радости у Лены проснулся сильный голод. Ей хотелось, чтобы завтра наступило как можно скорее. Поев, она легла в постель и неожиданно для себя уснула, как младенец.

На следующий день, когда они встретились, от смущения Лена не знала, куда деть глаза. После того, как они с Ильей показали друг другу то, что никому никогда не показывали, ее не оставляло впечатление, будто они обнажились друг перед другом. Обменяться текстами значило для них обоих гораздо больше, чем они могли представить.

– Добрый день, Лунь, – замкнуто поздоровался мужчина, и Лена испугалась этого тона. – Я очень рад, что Вы удостоили меня встречей.

– О чем Вы говорите, Илья Алексеевич?.. Это я должна радоваться, что не разочаровала Вас…

– Разочаровала?! – несдержанно воскликнул Вилин. – Как Вы, с Вашим уровнем текста, можете говорить такое полному профану? Лунь, Ваши строки удивительны! А мои… жалкое подобие…

– Илья Алексеевич! Ведь все наоборот! Все совершенно наоборот! Я восхищаюсь тем, как и что Вы пишите, я… мне мало! Я хочу еще! Я хочу прочесть все, что Вы написали, все, что сохранилось у Вас!

– И Вы не шутите, Лунь?

– Илья Алексеевич, милый, взгляните на меня, – Лена взяла мужскую ладонь и нежно сжала длинные пальцы в знак полного доверия. – Ваша манера изложения покорила меня, клянусь. Я считаю себя недостойной Вашего внимания…

Вилин широко улыбнулся, его детские глаза блестели.

– Все то же самое думаю и я. Вам понравилось? Действительно? Вежливость и жалость ни при чем?

– Клянусь своей мечтой. А Вам?

– Клянусь своей мечтой. Нашей мечтой.

– Выходит, мы зря боялись?

– И Вы боялись?.. Лунь… впрочем, неудивительно. Вы знаете меня лучше других. Мы сделали это шаг, и я…

– Счастливы?

– Именно. Как и Вы?

– О, я…

Горло у Лены сжалось, и Илья, заметив это, рассмеялся, как дитя, и приобнял девушку. Тогда она тоже засмеялась сквозь слезы.

– Мне намного легче, намного, – выдохнула она.

– И мне. Хотя я все еще не осознал, что отныне все будет иначе.

– Я доверяю Вам, как никому больше.

– И я Вам, Лунь. Будьте уверены. Иначе я бы ни за что не открылся перед Вами.

– Мне трудно описать свои эмоции. С меня как будто…

– Сняли тяжелый груз.

– Да.

– Идемте, Лунь. На ходу все как-то легче обсуждается.

– Да. Идемте.

Вилин подставил локоть, и Лена уже привычно состыковалась с ним. Длинная аллея, вымощенная крупным булыжником, приняла их в свой коридор. Разбросанные по ветвям голых деревьев редкие птицы заливисто пели, предвещая весну, как и набухающие почки. Рыхлая влажная земля с перегноем прошлогодней листвы расступалась перед небольшими бледными побегами. Ветер был прохладен, небо – облачно, а воздух – чист и приятен на вкус.

«Какая погода! – думала Лена. – И мужчина моей мечты идет рядом со мной. И мы оба счастливы…»

В тот момент ей казалось, что Вилин почти у нее в руках, будто добиться его не стоило особых усилий. Но Лена выдавала желаемое за действительное. Илья был так же близок ей, как и далек.

– Знаете, Лунь… – «как часто он говорит это свое «ЗНАЕТЕ, ЛУНЬ», как мило это звучит, как я привыкла к этому обращению!», – а ведь я почти не спал.

– Отчего же?

– Вы не ответили на мое письмо. Это выбило меня из колеи. Я решил было, все плохо.

– Простите меня. Я была под впечатлением и плохо соображала.

– Как и я. Знаете, что поразило меня более всего?

– Что?

– То, насколько созвучны, насколько похожи по эмоциональному фону оказались отрывки, которые мы выбрали. Вы заметили, как они перекликаются между собой? Уверен, что заметили. И вот объясните мне, как такое могло получиться? Два человека, прежде незнакомые, выбирают из всего своего письменного наследия, заметьте, независимо друг от друга, столь похожие отрывки, что их можно принять за фрагменты одной рукописи. Как, Лунь? Поясните мне.

Лена лишь покачала головой.

– Удивительно. Но мне от этого тепло. И интересно. Будто собираю сложный паззл. Вы долго выбирали отрывок?

– Довольно долго. Я много перечитывала, и воспоминания унесли меня так, что я потеряла ход времени.

– Я так и думал, – кивнул Илья. – Было бы странно, если бы и тут мы не сошлись. И ни слова Вы, конечно, не изменили?

– Я решила, что исправлять оригинал будет неэтично.

– Я подумал так же. Поменяй я хоть слово, я бы предал самого себя ради тщеславного желания произвести на Вас впечатление.

Лунь засмеялась, и Вилин без слов понял, что в ее голове вчера блуждали аналогичные мысли. Ему стало весело и легко.

– Какое счастье, что мы познакомились.

– Простите мне, что так мало говорю сегодня. Дело в том, что отныне мне кажется, будто мне достаточно лишь подумать, чтобы Вы услышали и поняли меня.

– С моей стороны тоже многое остается невысказанным. В этом мы равны. Да и, думаю, ничего страшного. Нечто я и вовсе не умею выразить словами, а так хотелось бы! Видимо, оно исходит от человека как-то иначе.

Девушка подняла глаза, и Вилин улыбнулся ей так же тепло и открыто, как и в день их первой встречи, когда она, насквозь мокрая, стояла на пороге его дома, остолбеневшая, и вода стекала с нее на пол. Лене по-прежнему сильно хотелось трогать густые темные волосы Ильи, слегка отросшие, уложенные назад. Она изнемогала, зная, что не имеет права делать это. Пока что.

– Знаете, Лунь, я теперь не волнуюсь. Я хочу показать Вам ВСЕ.

– Все?

– Абсолютно. Мы обязаны продолжить. Я хочу Вас читать.

– Я боюсь.

– Чего?

– Стать для Вас открытой книгой… – призналась Лена.

– Какие глупости, Лунь! Вы бездонны. Я могу только мечтать о том, чтобы постичь Вас до последней капли.

Эти слова успокоили, но и взволновали Лену. «Значит, я нужна ему. Я на верном пути. Цель не так далека. Но он даже не догадывается о том, какие чувства я к нему питаю на самом