Дверь в мансарду. Зубы дракона - Эллери Куин

— Прошу вас, Терри, — попыталась остановить его Эва. — Я не желаю слушать подобные вещи о докторе Скотте.

— Ну да, он из хорошей семьи. А я в семь лет воровал булки в пекарне и ночевал в доках. Что же, он кончил какой-то там мудреный колледж, получил ученую степень, знает, что и где ответить, и ублажает этих дамочек у себя в кабинете на Парк-авеню, а им того и надо.

— Что вы себе позволяете, Терри?! Хватит, замолчите! — холодно прервала его Эва.

— Послушайте, детка, забудьте, о чем я вам наболтал. — Он потер глаза. — Я настоящий осел. Прошу вас, забудьте.

Эва внезапно улыбнулась:

— Я не желаю ссориться с вами, Терри. Вы отнеслись ко мне лучше, чем кто-либо из всех… — Она взяла его за руку. — Я этого никогда не забуду.

— Извините, — шепнул Фанг на ухо Терри. — Телли, тебе идти.

— Что? Не мешай, Фанг, потом, попозже. Ты же видишь, я занят.

Но Фанг продолжал настаивать:

— Тебе идти, Телли, тебе идти!

Терри отвернулся, огляделся по сторонам, затем поднялся, подтянул узел галстука.

— Простите, Эва. Я сейчас вернусь. Вероятно, мне кто-то звонит.

Он вышел из зала вслед за китайцем, и Эва заметила, как они скрылись за аркой в соседней комнате.

Когда она открыла сумочку и достала пудру и губную помаду, то задумалась, отчего Эллери Квин решил разыграть такую сцену, чтобы поговорить с Терри. На мгновение мир снова показался ей враждебным, она почувствовала себя одинокой и беззащитной.

Эва неторопливо положила свежий слой помады на выпяченную нижнюю губу. Смотрясь в зеркало, она уловила, что Терри и Эллери остановились под аркой. Они о чем-то разговаривали. Лицо Терри было озабоченным.

Она также увидела, что Эллери передал Терри какой-то небольшой предмет. Ринг сунул его себе в карман.

Тайна! Очередная тайна. Эва продолжала красить губы: два слоя для четкого рисунка верхней губы, один — для нижней, и, пока ее мизинец разравнивал алое вещество, обводя все изгибы, она с горечью размышляла, чем же закончится разбирательство в полиции. Потом убрала помаду, попудрилась и принялась разглядывать свой нос, которым так восхищался Терри Ринг. Даже постаралась, конечно впопыхах и украдкой, улыбнуться, чтобы появились ямочки на щеках, и ощутила себя немного виноватой.

Мужчины вернулись с натянутыми улыбками, явно желая скрыть серьезность беседы. Терри оплатил счет, вручив Вею доллар с какой-то мелочью, и швырнул ему еще полдоллара. Китаец ловко поймал деньги на лету и положил в карман. А Терри взял Эву под руку и вывел ее на Пелл-стрит.

Мистер Эллери Квин вздохнул и присоединился к ним.

Глава 19

В пятницу утром Терри едва успел обнять Эву и поцеловать ямочку у нее на щеке, как его разбудила миссис Рабинович. Эта пожилая вдова ежедневно убирала его квартиру на Второй авеню и готовила ему обеды.

— А? Что? — пробурчал Терри и сел на кровати.

— Вас к телефону, — сообщила миссис Рабинович и начала решительно трясти его за плечи. — Вставайте, лежебока. И как вам не стыдно спать нагишом.

— Ладно, ладно, убирайся отсюда, Гвендолина, — заворчал на нее Терри, сбросив одеяло и простыни.

Миссис Рабинович вскрикнула, потом захихикала и поспешно удалилась. Терри надел халат и выругался. Только психопату придет в голову звонить в семь часов утра! Но когда он взял трубку, то сразу перестал хмуриться и спокойно произнес:

— А, это вы. Подождите минутку.

Терри подбежал и закрыл дверь в гостиную.

— Ладно. Какие там дурные новости?

— Можете посыпать голову пеплом, — заявил Эллери. — Они нашли ее.

— Уг-гу, — отозвался Терри и, немного помолчав, добавил: — О чем вы?

— Слушайте, милый мой, — сказал Эллери. — Я бы не стал просыпаться в половине седьмого утра ради ваших недомолвок и отговорок. И вы прекрасно знаете, что будет дальше. Полиция нашла Эстер Лейт Макклур, и если вас хоть сколько-нибудь интересует это дело, а по-моему, оно вас очень интересует, то давайте одевайтесь поскорее. Натяните на себя брюки, наденьте рубашку, пиджак — и вперед!

— В Филадельфию?

— Ах, так вам и это известно! Да, в Филадельфию. Телеграмма пришла вчера поздно вечером.

Терри посмотрел на телефонный аппарат.

— Что еще?

— Пока это все. Папа собирается отправить труда сержанта Вели с десятичасовым поездом. Я думаю, нам надо его опередить и выехать пораньше.

— Зачем?

— Трудно сказать. Ну как, вы поедете?

— А Эва знает?

— Еще нет. И доктор Макклур тоже не в курсе. Мне кажется, мы могли бы к нему заехать, осторожно сообщить новость и взять с собой.

— Где мы с вами встретимся?

— У дома Макклуров. Вам хватит получаса?

— Я буду готов через двадцать минут.

Терри бросился в ванную комнату и, не теряя времени, принял душ. Но побриться не успел. Через восемь минут он уже был одет и подошел к двери, однако потом задумчиво нахмурился, вернулся в спальню и достал из ящика письменного стола револьвер 38-го калибра. Сунул его в карман пиджака, потрепал миссис Рабинович по тройному подбородку и убежал.

Доктор Макклур взял стакан томатного сока и поднес его к губам, когда раздался телефонный звонок.

— Это вас, доктор Джон! — крикнула его снизу Венеция. — Какой-то мистер Квин. Он ждет.

Доктор подскочил к телефону. Пока он слушал, его лицо постепенно темнело.

— Да, да, — несколько раз произнес Макклур. — Нет, она еще спит. Я спущусь к вам через минуту.

Он приблизился к двери спальни Эвы и прислушался. Но Эва не спала, она плакала. Доктор постучал, и всхлипывания прекратились.

— Войдите, — глухо проговорила Эва.

Он вошел и застал ее сидящей в постели, спиной к двери.

— Мне нужно ненадолго уехать, милая. В институт. А что случилось?

— Ничего. Мне просто не спалось.

— Дик?

Она не ответила, но он увидел, что ее плечи слегка поднялись. Когда он наклонился и поцеловал Эву, то мрачно подумал о докторе Скотте. Вчера тот не явился к ним и даже не позвонил. Доктор Макклур догадался, почему он так поступил. Очевидно, доктор Скотт больше им никогда не позвонит. Молодой медик, судя по всему, решил, что угодил в самое пекло. Он хотел встречаться с невестой, а не с жертвой обстоятельств, хотел иметь жену, а не героиню будущих скандальных репортажей.

Доктор погладил Эву по всклоченным волосам и заметил на письменном столе запечатанный конверт и кольцо с бриллиантом.

Потом доктор не слишком внятно объяснил Венеции, что ей следует ответить, если позвонит инспектор Квин, и спустился на лифте в холл. Трое мужчин не обменялись рукопожатиями и не сказали друг другу ни слова. Терри приехал на такси, ждавшем их у подъезда. Когда они сели, шофер осведомился:

— Вам на Пенсильванский вокзал?

Они на десять минут опоздали на восьмичасовой поезд, и им пришлось еще пятьдесят минут просидеть на вокзале в ожидании следующего поезда. Мужчины заполнили этот промежуток завтраком в вокзальном ресторане. Все по-прежнему хранили молчание. Доктор ел не поднимая глаз от тарелки.

В поезде он сел у окна. Эллери устроился рядом с ним. А Терри Ринг уселся впереди и делил свое время между чтением утренних газет и частым посещением курительного салона.

Без четверти одиннадцать поезд подъехал к Северному вокзалу Филадельфии. Терри потянулся за шляпой и проговорил:

— Ну, вот мы и прибыли.

Доктор встал, Эллери, чуть помедлив, тоже поднялся, и трое мужчин направились к выходу.

Но сошли они с поезда не здесь, а на Западном вокзале и двинулись было к автобусу на Броуд-стрит. Однако Эллери вдруг спросил:

— Где она остановилась?

— В Западном квартале, — нехотя ответил Терри.

— Выходит, вы знали? — изумился доктор Макклур.

— Разумеется, док. Я все время это знал, — понизив голос, пояснил Ринг. — Но что я мог поделать?

После этого доктор Макклур еще долго не сводил глаз с загорелого молодого человека. Он смотрел на него, пока они спускались по улице и садились в такси.

Терри назвал шоферу адрес.

— А надо ли первым делом ехать туда? — усомнившись, спросил он и откинулся на спинку сиденья.

— У нас еще масса времени, — пробормотал Эллери. Машина притормозила у красного кирпичного здания на узкой, извилистой и весьма неказистой улочке. На нем красовалась вывеска «Меблированные комнаты». Доктор Макклур жадно всматривался в окна с дешевыми занавесками. Эллери попросил водителя подождать. Они поднялись по крутым, выщербленным ступенькам.

Им открыла дверь пожилая женщина с короткими, падающими на лоб волосами и неприветливым лицом.

— Ну что за времена, с порядочными людьми никто больше не считается. Ладно, входите, — проворчала она и, тяжело дыша, повела их наверх, к двери, выкрашенной рыжей масляной краской, такой же, как четыре других на этаже. Открыла замок длинным, стальным ключом и пропустила их, вызывающе подбоченясь. — Они мне велели в ней ничего не трогать, — злобно сообщила женщина. — Не знаю почему. А я бы еще вчера могла ее выгодно сдать!